Кобзарь - Шевченко Тарас Григорьевич - Страница 55

55

Орская крепость, 1847

ИРЖАВЕЦ

Было время, добывали Себе шведы славу, Убегали с Мазепою За Днестр из Полтавы, А за ними Гордиенко… Раньше бы учиться, Как повыкосить пшеницу, К Полтаве пробиться. Выкосили б, если б дружны Меж собою были, Да с фастовским полковником Гетмана сдружили, — У Петра тогда б, у свата, Копий не забыли И, с Хортицы убегая, Силу б не сгубили. Их не предал бы прилуцкий Полковник поганый… Не плакала б матерь божья В Крыму об Украине. Когда бежали день и ночь, Когда бросали запорожцы Родную матерь-Сечь и прочь Спешили, только матерь божью С собою взяли, и пошли, И в Крым к татарам принесли, К другому горе-Запорожью. Туча черная, густая Белую закрыла. Пановать над казаками Орда порешила. Хоть позволил хан селиться Им на голом поле, Только церковь запорожцам Строить не позволил. И поставили икону В шатре одиноком, И украдкою молились… Край ты мой далекий! Роскошно цветущий, прекрасный, богатый! Кто только не мучил тебя? Если взять Да вспомнить злодейства любого магната, То можно и пекло само испугать. Последний приказчик большого вельможи И Данта жестокостью б мог поразить. И все, мол, все беды — от бога! О боже, Зачем тебе нужно невинных губить? Замучены дети Украины сердешной. За что они гибнут и в чем они грешны? И ты ль осудил их оковы носить? Кобзари про войны пели, Битвы и пожары, Про тяжкое лихолетье, Про лютые кары, Что терпели мы от ляхов, — Обо всем пропели. А что было после шведов!.. Словно онемели С перепугу горемыки, Слепые умолкли. Так Петровы воеводы Рвали нас, что волки… Издалека запорожцы Ухом уловили, Как в Глухове зазвонили, Как пушки палили; Как людей погнали строить Город на трясине. Как заплакала седая Мать о милом сыне, Как сыночки на Орели Линию копали, Как в холодном финском крае В снегу погибали. Услыхали запорожцы В Крыму на чужбине, Что и гетманщина гинет, Неповинно гинет. Услыхали горемыки, Да только молчали, Потому что рты им крепко Мурзы завязали. Убивалися, бедняги, Плакали, и с ними Заплакала матерь божья Слезами святыми. Заплакала пресвятая, Словно мать над сыном. Бог увидел эти муки, Пречистые муки! Отдал он Петра-злодея Лютой смерти в руки. Воротились запорожцы, Принесли чудесный, Чудотворный старый образ Царицы небесной. И в Иржавце ту икону Поставили в храме. И доныне она плачет Там над казаками.

Орская крепость, 1847

14 марта Москва, 1858

N. N

О думы мои! О слава злая! Из-за тебя я напрасно страдаю, Терзаюсь, мучаюсь… но все ж не каюсь… Люблю, как подругу, как дорогую, Бедную Украину свою родную! Что хочешь делай с темным со мною, Не покидай лишь, — я за тобою Готов хоть в пекло… … Ты принимала Нерона лютого, Сарданапала, Ирода, Каина, Христа, Сократа. О, непотребная! Кесаря-ката И грека доброго ты полюбила — Всех одинаково… они платили. А я, убогий, что принесу я? Меня за что же ты поцелуешь? За песню, что ли? Пели напрасно Певцы получше, чем я, несчастный. И лишь подумаю, грусть подступает: Буйные головы ведь с плеч слетают Все из-за славы… Как псы, грызутся Родные братья — не разойдутся! А эта слава с ее дурманом — В шинке блудница, а люди пьяны!

Орская крепость, 1847

«Когда мы были казаками…»

* * * Когда мы были казаками, Еще до унии, — тогда Как весело текли года! Поляков звали мы друзьями, Гордились вольными степями; В садах, как лилии, цвели Дивчата, пели и любили, Сынами матери гордились, Сынами вольными… Росли, Росли сыны и веселили Печальной старости лета, Покуда с именем Христа Ксендзы, придя, не подпалили Наш край, пока не потекли Моря большие слез и крови… Сирот же именем Христовым Страданьям лютым обрекли… Поникли головы казачьи. Как будто смятая трава, Украина плачет, стонет-плачет! Летит на землю голова За головой. Палач лютует, А ксендз безумным языком Кричит: Те Deum! Аллилуйя!.. Вот так, поляк, и друг и брат мой! Жестокие ксендзы, магнаты Нас разлучили, развели, — Мы до сих пор бы рядом шли. Дай казаку ты руку снова И сердце чистое отдай! И снова именем Христовым Мы обновим наш тихий рай.