Нераздельные (ЛП) - Шустерман Нил - Страница 27

Эвтаназию разрешено применять только при смертельном заболевании.

В 2012 году в Бельгии зарегистрировано 1 400 случаев эвтаназии…

С полным текстом можно ознакомиться здесь: http://www.nydailynews.com/life-style/health/belgium-country-euthanasia-children-article-1.1547809#ixzz2qur84gzr

18 • Кэм

Завтраки, обеды и ужины с Робертой на веранде. Всегда такие формальные. Всегда с соблюдением всех правил этикета. Еще одно напоминание, что Кэм вечно будет под ее контролем. Даже за много миль отсюда, в Вест-Пойнте, он не избавится от влияния этой женщины. Ниточки, за которые она дергает, вплетены в его мозг и так же эффективны, как «червь», стирающий из его памяти по-настоящему важные вещи.

Он уезжает через несколько дней. Сегодня за завтраком Кэм задает вопрос напрямик. Вопрос, который незримо стоит между ними при каждой их трапезе, словно бокал с ядом, к которому никто не осмеливается прикоснуться.

— Как ее зовут?

Ответа он не ожидает. Знает, что Роберта, конечно же, уклонится.

— Ты скоро уезжаешь, чтобы начать новую жизнь. Какой смысл ворошить прошлое?

— Никакого. Я просто хочу услышать ее имя из твоих уст.

Роберта аккуратно отправляет в рот кусочек яйца «бенедикт» и кладет вилку на стол.

— Даже если я тебе скажу, наниты разъединят твои синапсы и удалят эту информацию в течение пары секунд.

— Все равно скажи.

Роберта вздыхает, складывает руки на груди и, к удивлению Кэма, говорит:

— Ее имя Риса Уорд.

… и в тот же миг эти слова испаряются из его сознания. Да и произносила ли она их вообще?

— Как ее зовут? — снова спрашивает он.

— Риса Уорд.

— Как ее зовут?

— Риса Уорд.

— КАК ЕЕ ЗОВУТ?!

Роберта с показной жалостью качает головой:

— Видишь — никакого толку. Полезней думать о будущем, Кэм, а не о прошлом.

Он прикипает взглядом к тарелке. Им владеет множество чувств, но голод не из их числа. Откуда-то из глубины его существа приходит отчаянный шепот. Некий вопрос. Он не может даже вспомнить, зачем он его задает, но раз он это делает, значит, вопрос важный?

— Как… ее… зовут?

— Понятия не имею, о ком ты, — отзывается Роберта. — Давай заканчивай. У нас много дел.

19 • Риса

Девушка, которую не может вспомнить Кэм, в этот момент бежит сломя голову.

Неудачная это была идея. Вернее, к нынешним обстоятельствам привела не одна, а целый набор неудачных идей. Только сейчас, удирая от охранников по коридорам огромного исследовательского комплекса, Риса осознает, насколько они были плохи. Здесь есть окна, вот только выходят они на другие корпуса того же комплекса, так что ориентироваться невозможно. Риса убеждена — они бегают кругами, и роковой конец близок.

Особенного выбора у них не было. Пришлось действовать по принципу «пойди туда — не знаю куда, принеси то — не знаю что».

Что если орган-принтер, на который они так рассчитывают в своей грандиозной игре, окажется мертворожденной, бесполезной игрушкой? Тогда все их усилия обречены на провал. Жизненно важно найти способ испытать прибор, поскольку только демонстрация его реальных возможностей заставит мир всколыхнуться.

— Вообще-то, убедиться, что он работает, — это ваше дело, — указал Коннор Соне, когда они, собравшись в относительно уединенном углу подвала, обсуждали план действий. — Вы кукуете над ним уже тридцать лет. Могли б сами проверить, прежде чем впутывать нас.

Соня, казалось, была готова убить его взглядом.

— Так подай на меня в суд! — огрызнулась она, словно нож метнула, и добавила: — Ах да, забыла — не можешь. Потому что последние два года у тебя юридический статус свиньи на скотобойне.

Коннор ответил ей таким же взглядом. Обмен воображаемыми кинжалами продолжался, пока Соня не сдалась:

— Я просто потеряла надежду, что когда-нибудь выдастся возможность продемонстрировать его миру. Вот и не заморачивалась.

— А что изменилось? — осведомился Коннор.

— Явился ты.

Коннор не мог взять в толк, почему его появление вдруг сыграло такую большую роль; зато Риса догадалась сразу. Все дело в их славе. Они с Коннором стали чем-то вроде королевской четы среди расплетов. Стоит прозвучать их именам — неважно, в какой связи — и общественность, вольно или невольно, обращает внимание.

— Медицинский центр при ГУО, — сообщила Соня, — это единственный институт на Среднем Западе, занимающийся исследованиями в области лечебной физиологии. Все остальные только изобретают новые методы использования донорских органов. Для этого им выделяются огромные средства. А попробуй выбить фонды для альтернативных исследований — и получишь только жалкие крохи.

— ГУО? — переспросил Коннор. — Государственный университет Огайо? Тот, что в Колумбусе?

— Да. А в чем проблема-то? — подняла бровь Соня. Коннор не ответил.

Она пустилась рассказывать о каком-то враче, на свой страх и риск продолжающем искать способы лечения недугов, которые нельзя исцелить пересадкой органов.

— И как вы думаете — что лежит в основе его исследований? — хитро прищурилась Соня.

Ответ был, конечно, плюрипотентные стволовые клетки, то есть как раз то, что и требовалось для принтера.

Старя женщина хотела пойти туда сама; они с трудом отговорили ее: пару дней назад она подвернула лодыжку, упала и сильно ушибла бедро. Наверно, это случилось у нее дома, потому что никто не видел и не слышал падения. Соня утверждала, что это все пустяки, но было очевидно, что ей очень больно. Итак, раз она не могла пойти за клетками, это должен был сделать кто-то другой.

Они обсудили вариант, при котором за биоматериалом отправился бы кто-нибудь из ребят — жителей подвала, но дебаты были недолгими. Никто из этой братии не подходил для столь секретного и ответственного поручения. Рисе было противно судить расплетов по меркам внешнего мира, но никто из Сониных подопечных не обладал нужными качествами; к тому же, за каждым тянулся целый воз персональных проблем, которые могли только помешать. На этих ребят положиться нельзя. Кроме, пожалуй, Бо. Несмотря на всю свою самоуверенность, он все-таки парень с потенциалом. Но хватит ли этого потенциала, чтобы выполнить задание? Риса в этом сомневалась.

— Пойду я, — вызвалась она. Неудачная идея номер один.

— Я с тобой, — тут же сказал Коннор. Неудачная идея номер два.

Соня встала на дыбы — их же сразу узнают! Коннор и Риса находились на самом верху списка тех, кому не стоило бы даже носа из дому высовывать. Старая женщина, конечно, была права.

— А я не пойду, и не просите, — поспешила заявить Грейс. — За последние недели мне хватило приключений выше головы, благодарю покорно.

К великой досаде Сони, Грейс, озабоченная состоянием ее здоровья, провозгласила себя ее персональным опекуном.

— Мне не нужна нянька! — возмущалась Соня, отчего решимость Грейс только крепла.

Риса понимала, что команды из двух человек недостаточно. Нужен был кто-то третий, для страховки. Она предложила Бо. Неудачная идея номер три.

— Смеешься что ли?! Хочешь взять на дело Бо? — воскликнул Коннор, вскинув брови. — Бо? В самом деле?!

Он явно развеселился, что вывело Рису из себя.

— Мы собираемся вылезти наружу, а это значит, что нам нужно хотя бы одно лицо, которое не красуется у людей на футболках!

На это Коннору было нечего возразить.

Бо, само собой, пришел от их предложения в восторг, хотя и постарался его скрыть.

— Я сяду за руль! — потребовал он.

— Ты сядешь сзади, — сказал Коннор и протянул Бо старый GPS-навигатор, выуженный из кучи отжившей электроники в лавке Сони. — Нам нужен человек, который сумел бы проложить маршрут.

Риса не удержалась от улыбки — молодец, Коннор! Указал Бо его место так, что тот не потерял лица.

Инициатива вооружить их транк-пистолетами принадлежала Соне. Риса не выносила одного их вида, они напоминали ей о юнокопах. Девушке была отвратительна сама мысль об применении оружия, которым пользовалась Инспекция.