Лорд Престимион - Сильверберг Роберт - Страница 40

— Наверное, мы приближаемся к Великому океану, — сказал Абригант. — Посмотрите, какая здесь плоская земля. И ничего не растет, кроме травы, словно почва состоит из песка. Море должно быть где-то близко, — Я в этом сильно сомневаюсь, — ворчливо ответил Гиялорис. Он уже давно потерял желание продолжать эту экспедицию, которая теперь казалась ему безрассудным, если не просто невыполнимым предприятием. Гиялорис вопросительно посмотрел на врууна. — До этого моря ехать еще год, не меньше. Что скажешь, малыш?

— Ах, море, море. — Галиелбер Дорн издал клювом тихий, успокаивающий звук, что у вруунов соответствовало улыбке, и неопределенно махнул щупальцами на восток. — Еще далеко. Очень, очень далеко.

Как только последняя травянистая саванна осталась позади, они оказались в краю лиловатых гранитных гор, ничуть не похожих на прибрежный ландшафт, которые сменились густым лесом на богатой черной почве, где на каждой ветке среди густой листвы деревьев висели крупные, яркие, круглые плоды неизвестного вида, подобно золотистым лампам в зеленой ночи.

Несмотря на ворчание Гиялориса, Престимион еще не был готов отказаться от преследования прокуратора. Теперь все они начали целенаправленно искать Дантирию Самбайла во сне. Сновидения часто оказывались полезным средством получения информации, не доступной иными способами.

И действительно, этот метод дал немедленные результаты. Даже слишком много результатов. Абригант, отдавшись на милость сна и своей матери, Хозяйки Острова, ясно увидел прокуратора и его приспешника в каком-то расположенном на берегу быстрой реки селении, состоящем из низких, круглых, сложенных из синих плит жилищ, и проснулся с убеждением, что оно не более чем в шестидесяти милях к северу от их теперешнего местонахождения. Но и Гиялорис видел во сне беглецов в той красивой луговой местности, которую они проезжали, и над которой летали хищные птицы с желтыми шеями. Неведомый голос уверенно сказал Гиялорису, что они проехали мимо своей добычи ночью, много недель назад, и находятся теперь в тысяче миль от нее к востоку. Один из капитанов Престимиона, родом из северо-западной части Алханроэля по имени Ибин Каттикон, был столь же твердо уверен, что именно ему во сне открылось истинное местонахождение прокуратора, и тот быстро движется впереди них в украденном парящем экипаже; если верить сну Ибина Каттикона, Дантирия Самбайл уже почти добрался до берегов озера Эмболейн с гладкой, как шелк, водой Это было единственное место в Алханроэле, о котором все слышали, хотя никто не мог сказать точно, где оно находится. А сам Престимион после беспокойного ночи проснулся с убеждением, что Дантирия Самбайл обошел их стороной в Пляшущих Холмах, которые Престимион увидел с самыми яркими подробностями: горы дрожали и шатались, земля под ними тряслась. Прокуратор и его зловещий спутник упорно ехали верхом по неустойчивому хребту на север, намереваясь в какой-то точке свернуть и, описав широкую петлю на запад, обогнуть Замковую гору и двинуться к другому побережью континента.

Столь многочисленные и противоречивые сведения не могли служить руководством. В полдень, когда путешественники устроили привал у рощи высоких древовидных папоротников с серыми листьями и мохнатыми красными стволами, Престимион отвел в сторонку Мондиганд-Климда и попросил его внести ясность. Он поведал ему, что их сновидения лишь сбили всех с толку. Су-сухирис, не принимавший участия в поисках при помощи снов, так как его народ не получает информацию таким способом, ответил, что, вероятно, здесь не обошлось без вмешательства магии.

— Ваш враг внедрил в ваш мозг ложные следы, как мне кажется. Существуют рассеивающие чары, которые может пустить в ход убегающий человек, чтобы сбить тех, кто его ищет, с истинного следа. И эти сны являются веским доказательством того, что прокуратор прибегнул к таким чарам или кто-то сделал это для него.

— А ты? Как ты думаешь, где он?

Мондиганд-Климд тут же впал в транс, прижал одну голову к другой и долго стоял, покачиваясь, перед Престимионом и молчал. Казалось, он находится в каком-то ином мире. Мягкий, приятный ветерок дул с юга, но листья серых папоротников почти не шевелились. На бесконечно долгое время мир застыл в безмолвии. Потом четыре глаза мага одновременно открылись, и с еще более мрачным видом, чем обычно, он сказал:

— Он повсюду и нигде в одно и то же время.

— И это означает, — терпеливо подсказал Престимион, не дождавшись более понятного объяснения, — что?..

— Что мы дали ему ввести себя в заблуждение, милорд. Как я и подозревал, он или какой-нибудь чародей, которому он платит, внес путаницу в умы жителей этих пустынных провинций, так что встреченные нами люди воображали, что видели его то там, то тут, в экипаже или верхом. Информация, которую они нам дали, бесполезна. Боюсь, то же касается и снов Абриганта и Каттикона.

— Значит, ты увидел в своем трансе, где он находится?

— Увы, я увидел лишь, где его нет, — ответил Мондиганд-Климд. — Но подозреваю, что правда ближе к сну Гиялориса или твоему: Дантирия Самбайл, возможно, никогда не забирался так далеко. Возможно, он лишь сделал вид, что направляется на восток, позволив нам считать, что он стремится к Великому океану, а на деле он едет в совсем другом направлении.

Престимион сердито пнул ногой пористый золотистый мох.

— Именно так я и думал с самого начала. Он просто сделал вид, что отправился в эти неизвестные восточные земли, а сам через короткое время повернул обратно к Горе, а потом отправился в какой-нибудь западный порт и уплыл в Зимроэль.

— Кажется, именно так он и сделал, милорд.

— Мы его найдем, где бы он ни был. У нас сотня магов против одного его мага. Ты уверен, что его нет где-нибудь впереди?

— Я ни в чем не уверен, милорд. Но это маловероятно. Восточный маршрут не дает ему никаких преимуществ. Моя интуиция, которой я доверяю, подсказывает, что он позади нас и с каждым днем все более удаляется.

— Да. Пока мы едем в ложном направлении. Все это было лишь погоней за призраком. — Теперь уже не осталось никаких оснований для продолжения путешествия, кроме его собственной жажды изучения новых земель. А этого недостаточно. Престимион хлопнул в ладони. — Гиялорис! Абригант!

Оба прибежали на зов. Он быстро изложил им то, что только что услышал от Мондиганд-Климда.

— Хорошо, — тут же сказал Гиялорис, широко и удовлетворенно ухмыляясь. — Я сообщу каравану, что мы возвращаемся обратно к Горе.

Абригант попытался все же отстоять версию о своей деревне из голубых домиков в шестидесяти милях отсюда. Но Престимион понимал, что глупо отправляться на поиски еще одного фантома. И не без грусти при мысли о необходимости прервать путешествие разрешил Гиялорису дать сигнал к отступлению.

В ту ночь они разбили лагерь в лесу, где пурпурные туманы поднимались от влажной земли, и поэтому серые облака, надвинувшиеся на закате, быстро стали темно-фиолетовыми, а солнце, опускаясь к западу, зажгло сияющие листья лесных деревьев волшебным красным светом. Престимион долго стоял, глядя на запад, на этот странный свет, пока последний луч солнца не исчез за далекой громадой Замковой горы и темнота не спустилась на него с востока, с дальних земель у берегов Великого океана, необъятные просторы которого ему не суждено увидеть никогда в жизни.

Но он его увидел тем не менее всего несколько часов спустя — в удивительно ярком сне, который начался, как только он закрыл глаза. В этом сне он продолжал двигаться на восток и каким-то образом ехал все дальше и дальше, мимо последнего города на исследованной территории под названием Кеккинорк, где добывали синий морской шпат, которым лорд Пинитор в древние времена отделал стены Бомбифэйла. Прямо за Кеккинорком лежал сам Великий океан, спрятанный за высокими скалами, тянущимися параллельно берегу, насколько хватало глаз, на юг и на север. Они создавали колоссальный, кажущийся бесконечным барьер из блестящего черного камня, пронизанного ослепительными прожилками белого кварца. Но в этом бесконечном барьере было единственное отверстие — узкая щель, сквозь которую лился свет солнца нового дня. В своем сне Престимион побежал к этому отверстию, потом сквозь него и дальше, вниз, к ожидающему его морю, и вошел в мягкий розовый прибой океана, занимающего почти половину планеты.