Выбор Необычных (СИ) - Довыдовский Кирилл - Страница 67

— Дяденька, зачем вы меня трогаете?

Среди нечистот и изгрызенных крысами старых ящиков из–под овощей казалось, что мужчина просто справляет нужду. Одна фигура — крупная, с торчащими назад массивными локтями — полностью скрывала другую. Если бы не голос…

— Дяденька, отпустите меня, мне страшно.

Али приходилось слышать множество испуганных, паникующих, вопящих от страха голосов, в том числе и мальчишечьих, но этот…

— Дяденька…

Резкий свист, а сразу после — мгновение звенящей, наполненной чувством нетишины.

— Дяденька.

Глухой стук. Это мужчина ударился коленями о землю. Звук, с каким заваливается набок мешок, набитый зерном. Это тяжелое тело накрыло собой кучу полусгнивших тряпок.

— Здравствуйте.

— Здравствуй.

Нож в руке мальчишки был старым, с истертой от прикосновений рукоятью. Запах смерти исходил именно от него.

— Дяденька, вы от меня чего–нибудь хотите? — спросил мальчишка спустя какое–то время. Взгляд его оказался в точности таким же, как голос. Абсолютно спокойным.

— Совсем нет, — ответил Али.

— До свиданья.

— Прощай.

Пройдя совсем рядом — Али дотронулся бы до него, если б протянул руку, — мальчишка неспешно побрел вверх по улице. И завернул в первый же переулок.

Али выдохнул. Везение это или нет, но времени он не потерял. Иначе бы он, конечно, не стал так задерживаться. Она все еще была очень близко. И теперь, когда он привык к этому ощущению, он мог бы даже попытаться определить направление…

— Это что, Грога там? — раздался голос. — Эй, Грога!

Мужчина в рабочей робе на плечах пробежал мимо Али, остановился рядом с телом. Еще несколько человек замерло неподалеку.

— Ну что там, бригадир? Что с Грогой?

Ответ прозвучал не сразу, спустя несколько секунд.

— Нет больше Гроги. Убили его.

— Нет его… Убили… — тут же зазвучали со всех сторон голоса. Стоявшие прежде в стороне рабочие теперь окружали Али неровным, но весьма плотным строем.

— Это он его убил.

Али улыбнулся. Бригадир уверенно указывал на него.

— Наверное, чтобы деньгами не делиться. Столько денег, а делиться не стал. Решил, что лучше убить.

На самом деле, за исключением пары серебряных пластинок, денег у Али с собой не было, но слова бригадира его не удивили.

— А он ведь всегда рабочих убивает, не любит таких, как мы. Я сам видел, как он это делает…

— И я видел…

— И я…

— Я тоже…

Кольцо вокруг Али начало сужаться. Он ощущал в этих людях звериное желание… не расплаты, которое, как правило, руководит любой толпой, а звериное желание достигнуть цели.

Никто из них не кричал.

— Он моего лучшего друга убил…

Али едва–едва отвел метнувшуюся к нему руку. Одновременно кто–то ринулся к нему сзади, и нож, предназначавшийся таху, вошел в живот рабочему. Пропустив неудачливого убийцу себе за спину, Али подставил ногу бригадиру, кинувшемуся вперед, и чуть подтолкнул его в сторону. Собрав на себя несколько ударов, мужчина упал в пыль.

Появился еще один нож. Рабочий держал его не снизу, а на уровне плеча, явно собираясь делать колющее движение — более безопасное, чем если бы он набрал скорость всем телом. Заметив это, Али тут же остановился. Двое человек сразу схватили его сзади за руки, практически повиснув на нем, не позволяя пошевелиться. Приближаясь, рабочий старательно водил по ним взглядом, очевидно, пытаясь оценить, насколько надежна хватка его товарищей, и, лишь убедившись в этом — он был уже в метре от таха, — примерился и ударил.

Али убрал голову. Рабочий держал нож в правой руке, а потому за секунду до удара Али чуть дернулся в левую от него сторону. Двое, что его держали, тут же принялись отталкивать его в противоположном направлении, таху оставалось лишь немного им помочь. Он уклонился от рабочего вправо — лезвие пропороло горло тому, что держал Али за правое плечо. Попытавшись тут же исправить ошибку, рабочий ударил во второй раз. Одному человеку сопротивляться было значительно легче, а потому острие вошло под подбородок его второму товарищу. Третий удар Али перехватил. Он чуть нажал на локоть, вывернул запястье и, отталкивая нож уже от себя, чуть надавил на рукоять, помогая оружию пробить грудь собственному хозяину.

Оставалось еще пятеро. В другой ситуации они бы уже разбежались, но у этих людей была цель. На Али вновь обрушились скопом. В ход шли обломки досок, камни, горлышки бутылок, сверкающие заостренными краями… Тах почти не двигался, сталкивая рабочих между собой. В конце концов на ногах остался стоять он один.

— Кто сказал, что у меня много денег? — Али подошел к лежавшему в пыли рабочему, зажимавшему рану на животе.

— Это все знают… Все…

Глаза его лихорадочно блестели, судя по всему, он не до конца понимал, что ранен.

— Вы ведь меня раньше не видели.

Ответом таху было недоуменное выражение лица.

— И чьего брата я убил?

— Моего… — прошептал он в ответ, теряя сознание. — Моего брата…

Али попытался набрать воздуха в грудь… Больше!.. Еще!.. Бесполезно. Он перестал ее чувствовать. Нет, она, конечно, не исчезла. Он знал, что та, кого он ищет, все еще где–то неподалеку, но найти ее он сейчас не смог бы. И вряд ли сможет, если она сама этого не захочет. Что ж, в таком случае он сделает так, чтобы захотела.

Он очень хотел с ней встретиться.

Глава 7

ПРАВИЛА РЕМОНТА СКВОРЕЧНИКОВ

— Смотри–ка, забавно.

Керви чуть оттянул воротник. Денек выдался жаркий, а смена раньше положенного не закончится. Вот был бы у него такой же холодильный амулет, как у начальника охраны господина Наитхи, — еще ладно, а так совсем плохо. Можно было бы хоть кольчугу снять…

— Что там? — повернулся он к Тлику.

— Тот дурачок, — ухмыльнулся напарник. — Снова пришел.

Лишь спустя несколько секунд Керви понял, о ком шла речь. И неудивительно, что он сразу его не узнал! В прошлый раз бродяга был одет странно, но за помешанного его еще нельзя было принять. Мало ли по какой причине у человека может одного ботинка не хватать? А вот когда кто–то вешает на спину скворечник, набивает карманы перьями и приматывает к каждой ноге по факелу так, что даже ходить неудобно, понять его становится сложно. С другой стороны, занимался он ровно тем же, чем и в прошлый раз: разговаривал с воздухом.

— Развлечемся? — предложил Тлик.

— Пост не оставлять, — ответил Керви. Не резко, но все же добавив серьезности. Скука скукой, но про свои обязанности забывать не стоит. Впрочем, Тлик и сам не раздолбай: болтать — болтает, а толпу взглядом обшаривать не прекращает.

— Я и не говорю. Но ведь в прошлый раз он сам подошел.

— Ну… — Керви подумал секунду. — Если он сам… гм…

Договаривать не пришлось, потому что бродяга уже направлялся к ним. Качая лохматой головой из стороны в сторону, настойчиво пытаясь нащупать морщинистыми пальцами нечто несуществующее прямо перед собой, бормоча себе под нос.

Когда он попытался пройти между ними, Тлик выставил перед ним руку.

— Тебе сюда нельзя, — произнес он, ухмыляясь.

Наткнувшись на препятствие, бродяга остановился, но в ступор не впал. Еще какое–то время он шевелил руками, после чего пробормотал:

— Ошибка… ошибка.

— Тут ты прав, — хмыкнул Тлик. — Тебе в другую сторону.

— Крот не победит, — возразил бродяга.

— Кто не победит?

— Крот — символ медленного времени, останавливающегося движения. Правило не потерпит…

Керви и сам уже едва сдерживал улыбку, Тлик же и вовсе наслаждался происходящим.

— Правило? И что же это за правило?..

— Ответ далек! — глаза бродяги пылали. — Но каждый, даже самый ничтожный шаг приблизит… откроет новые черты правила… и в конце концов…

Голос бродяги вдруг сорвался. Судя по тому, как часто вздымалась его грудь, ему просто не хватило воздуха. Керви и сам не заметил, как заинтересовался бредом этого безумца.