Война «ежей» - "Братья Мормаревы" - Страница 24

— И что же надо делать?

Вопрос был обращен к Панте, а тот стоял у доски, словно статуя, и никак не мог преодолеть барьера, отделявшего его от решения.

— Что здесь такого сложного, а? Вот что нужно сделать.

Добрева взяла мел и начала решать задачу. Она объясняла каждое действие, на ходу спрашивая Панту, все ли ему ясно. Панта согласно кивал головой. Учительница написала результат, подчеркнула его двумя чертами и опять посмотрела на Панту:

— Ну, как?

Панта беспомощно уставился в пол.

— Садись, — устало сказала учительница. — Кто-нибудь должен ему помочь по математике. Камен! — Она не случайно обратилась к Камену: знала, что мальчики дружат и вместе играют в баскетбол, но, впрочем, тут же передумала. — О, нет, у тебя тяжелое положение в семье.

— Почему, я…

— Садись, садись, — добавила Добрева. — Ты у нас и председатель совета отряда, и дома устаешь, с тебя хватит! Кто мог бы позаниматься с Пантевым?

Встала Юлия. Камен посмотрел на нее, на Панту, а тот от помощи Юлии отказываться не стал. И тогда Камен решил, что друг предал его. Да, да, предал. Так думал Камен.

После школы мальчики возвращались домой вместе. Какой-то не знакомый Маляке парень остановил Панту — хотел с ним поговорить. Маляка решил было подождать приятеля, но Камен мрачно заявил, что очень торопится, его ждут.

— Тяжелое положение в семье… — прошипел Камен. — Кто это сказал?

— Панта.

— Кто?!

— Панта, — ответил Маляка. — Добрева спросила, почему тебя нет на уроке, и он, чтобы тебе не отметили прогул…

В этот момент Панта догнал мальчиков, и Камен замолчал. Точнее, разговор прервал Панта.

— Меня пригласили в «Локомотив»! — радостно сообщил он товарищам.

— Ну и?.. — Маляка даже остановился.

— Раз приглашают, пойду.

— Бросаешь нас, значит.

— Да нет. — Панта положил руку на плечо Маляке. — Я с вами, но надо подумать о будущем. Видите, в школе у меня дела идут плохо.

— Теперь тебе помогут, — язвительно бросил Камен.

Панте и в голову не пришло, что Камен обиделся из-за Юлии, он думал — из-за неожиданного приглашения в «Локомотив», которое, конечно, льстило его самолюбию. Пригласил сам тренер, а это немало. Тренер Цапе наблюдал за Пантой еще во время его тренировок у Пангарова и решил заполучить мальчика любой ценой. Конечно, неловко переманивать спортсмена у коллеги, надо бы подождать, и вдруг Панта исчез.

«Теперь, — размышлял Панта, — у меня приличный опыт занятий у тренеров. Каким бы хорошим ни казался поначалу этот Цапе, никто не знает, когда и какая муха его укусит. Поэтому на всякий случай надо будет носить в сумке куртку и надевать свой тренировочный костюм». Вопрос об успеваемости тоже волновал Панту — неужели и в «Локомотиве» оставят в команде только с хорошими отметками? С литературой и историей он уже более или менее справлялся. Но с математикой… Вот и последняя контрольная, тяжелым грузом лежащая в портфеле. Если бы не двойка, возможно, он и не согласился бы так быстро пойти в «Локомотив», а немного подержал бы фасон. Кто держит фасон, того больше ценят, но о чем может идти речь при двойке по математике? Ни о чем! Бросаешься в объятия Цапе и ни о чем не спрашиваешь. Да и о чем тут спрашивать, если тебе учителем назначают ученицу. Юлию! С какой стати?

А Камен был сердит на Панту, он стыдился того, что рассказал ему о своем отношении к Юлии, и теперь многое представлялось мальчику в ином свете. Он вспомнил, как Панта отправился с Юлией в кино, а мог бы — как Маляка — пойти с ним в больницу к дедушке! А стрижка? Может, Панта, нарочно все устроил, чтобы над ним потешался весь класс? А теперь «Локомотив»! Ох, и почему только именно на их спортплощадку свалили кирпичи? Как говорится, корабль дал течь. А с тонущего корабля первыми бегут крысы. Где-то он это вычитал. Вот первая крыса убежала. Кто следующий?

— Маляка! — Камен позвал приятеля с собой.

— Куда это вы? — спросил Панта.

— Да так, дело, — холодно отозвался Камен.

Маляка не знал, о каком деле может идти речь, но послушно пошел за товарищем.

— Куда мы идем? — поинтересовался он.

— В парикмахерскую. Пусть подстригут как следует, — ответил Камен. — Ты что, хочешь, чтобы я из-за этого «локомотивщика» всю жизнь в берете ходил?

Легковая машина чуть не сшибла мальчиков, хотя они переходили улицу по пешеходной дорожке. Камен от неожиданности резко вскинул портфель, водитель крутанул руль и проскочил мимо. Маляка плюнул, норовя попасть в машину, но она была далеко. В школе только и твердят, что переходить улицу следует в установленных местах. Уж если машина собьет пешехода на «зебре», шофера ждет очень строгое наказание.

Все-таки прежде чем они дошли до противоположного тротуара, Камен заставил другую машину остановиться. Тормоза завизжали, и шофер крикнул:

— Вам что, жить надоело? Я вам сейчас!

— Здесь переход, — с достоинством ответил Камен. — И вы должны нас пропустить.

— Тюрьма по вас плачет, — погрозил пальцем шофер.

— А вас могут повесить, — заявил Маляка. — К высшей мере приговорить.

Шум мотора заглушил брань водителя, но мальчики не обратили на нее внимания.

— У нас и в самом деле есть смертная казнь? — спросил Камен.

— Не может не быть, за убийство. Если задавит детей — смертная казнь! Чем старше жертва, тем меньше наказание.

После второго посещения парикмахерской Камен оказался остриженным наголо. Вероятно, из-за этого по дороге домой он продолжал оставаться мрачным.

— Вообще Панта с нами… — Камен помолчал, но фразу не закончил. — Подумаешь, пойдет в «Локомотив»!

В этот момент к дому подкатил старый «Трабант» Константинова. Мальчики удивились: Константинов увидел их, но почему-то, не сказав ни слова, поспешил запереть дверцу и нырнул в ворота. Ребята бросились за ним во двор, но Константинова уже не было там. Мальчики поднялись по лестнице и долго звонили в его квартиру, но никто так и не открыл. Странно!

Константинов действительно злился на Ташева: ишь какой, отправился за границу на три-четыре года в погоне за большими деньгами! Вернулся и, пожалуйста, ни у кого не спросив, свалил во дворе кирпич. Для гаража! Хотя, с другой стороны, если ему разрешат строить гараж, то и «Трабант» не будет мокнуть под дождем. Но мысль об этом Константинов отогнал: столько труда положено на спортплощадку! «Я покажу Ташеву, где раки зимуют! Если он какая-то шишка в Министерстве иностранных дел, так ему все можно?»

Константинов напрасно поджидал Ташева утром, упустил, когда тот приехал обедать, — увидел соседа лишь в половине второго, снова уходившим на работу, и выскочил в шлепанцах во двор.

— Товарищ Ташев, можно тебя на минутку?

Ташев обернулся. Высокий, худощавый, изысканно одетый, он выглядел настоящим дипломатом. Был он значительно моложе Константинова, но тем не менее не сделал и шага навстречу соседу. Высокомерия у Ташева хоть отбавляй.

— Скажи, что это такое? — Константинов кивнул на кучу кирпича.

— Кирпичи, — вызывающе ответил Ташев, с которого еще не сошло раздражение, вызванное голодовкой сына.

— Вижу, что кирпичи, — вскипел Константинов. — И знаю, что собираешься строить гараж. Но этого не будет!

— Посмотрим.

— Без разрешения райсовета нельзя, а разрешения тебе не дадут.

— Не волнуйся, дадут! — Ташев похлопал по карману, тем самым как бы говоря, что разрешение у него уже есть, и подошел к стоявшему на улице роскошному «Форду». — Ну, посуди сам, разве такой красавец не заслуживает гаража? — И показал Константинову спину.

«Красавец, значит? Ладно, ладно! Увидишь, как твоего красавца будет поливать дождь, как вода тут и там просочится сквозь краску, как ржавчина разъест металл и твою мещанскую душу!» — гнев переполнял Константинова. Хорошо, что он сегодня свободен. Если нужно, он и завтра не пойдет на работу, но…

Константинов надел ботинки и отправился в райсовет, где сразу выяснил, что частные гаражи строить не разрешают. Прекрасно! Он пошел в министерство к Ташеву и сообщил ему об этом, но Ташев тут же показал ему разрешение: черным по белому написано. Ах, так? Ну, ну! Константинов накатал заявление — и снова в райсовет. В приемной отказались регистрировать его заявление, и Константинов расшумелся: как так? А кто дал разрешение Ташеву на строительство гаража? Секретарша пожала плечами — откуда ей знать?