Советские поэты, павшие на Великой Отечественной войне - Монтвила Витаутас - Страница 101

101

382. ИЗ ЦИКЛА «ДИКИЕ ПЕСНИ»

1 О, как давно я не пил за белою скатертью чаю, Как давно мой каблук не стучал об асфальт и торец, И песни мои дичают, И я дичаю, их веселый отец. Где слова мои — быстрые рыбки, Пересекавшие звонкий поток? Возьмешь книгу и прошлогодней улыбки Найдешь засушенный на память цветок. Он ласково твой взор повстречает И тихонько запоет, И ты увидишь, как песни мои дичают И как дичает сердце мое. Возьми и перелистай, если можешь, Эти сухие цветы, И ты найдешь под умершей кожей Живые сны мои и мечты. 2 Дело было к весне, Накануне мая, Шел, как полагается, снег, По улицам пыль подымая. И я, тишины тише, Той, что, грустя, поет, Прислушивался, как бьется выше Веселое сердце мое. Шел снег в густой оправе Филигранного серебра, Я думал: «А разве вправе Сердце рваться из-под ребра? Разве вправе оно на свободу Проситься, памятуя о том, Что, как воду, горячий воздух Ловлю обгоревшим ртом?» Воздух обжигал губы, Как и всякому, кто поет, И шло постепенно на убыль Веселое счастье мое. 3 В решетку солнышко разграфлено, И потому так душно и темно, И потому в глазах такая муть, И хочется поверх тоски взглянуть В лицо весны такой большой и теплой, Сверкающей на кирпичах и стеклах. И хочется глаза открыть как можно шире, Чтоб увидать, как всё свежеет в мире: Как крепнут мускулы, как набухают почки, Как на дворах резвится детвора, Как, разговаривая, идут трактора, Распахивая впадины и кочки. Я вышел бы, как прежде, на крыльцо, Чтоб ветер брызнул дождиком в лицо, Чтобы обжег скользящий с синих круч Отточенный звонкоголосый луч. Но ветра нет, и душно и темно, Откуда он возьмется, звонкий луч-то, Сквозь этот мрак тяжелый,                                                 потому что В решетку солнышко разграфлено. 1934–1935

383. ОБРАЩЕНИЕ К ЛЮБИМОЙ НЕПОСРЕДСТВЕННО

1 Дай на прощанье поцелую в лоб, Чтоб грустью память не томилась, Чтоб всё забылось, всё прошло, Прошедшее чтоб стало мило.              Дай на прощанье поцелую в лоб… Дай руку поцелую — будь здорова, Вновь окунусь в задумчивый покой, Разбавленный прохладною тоской.              Дай поцелую руку — будь здорова! Теперь последний поцелуй — в глаза. За их задумчивое, теплое сиянье, Чтоб снова улыбнулись при свиданьи.              Один последний поцелуй — в глаза! 2 Ты не приехала, а жалко — Тебя готовились встречать Рябины в сарафанах жарких И в штофных шалях на плечах… Гадали: конной или пешей Прибудешь ты… А день горел… Чем их печаль теперь утешить? Тем, что приедешь в декабре? Лес, выслав встречу, выстлал тропы Коврами… День был тих и синь… Чем успокоить горький ропот Грустящих о тебе осин? Как приглашать тебя?.. Какою Всесильной песней заманить?.. Здесь всё насыщено тоскою, Всё ждет тебя, считая дни! Октябрь 1938

384. НЕ ВЕРЮ!

Я мир прошел из края в край — Земля мокра От слез… Мир мраком и чумой оброс До самых глаз Как раз… Тут духоты — Не продышать — от крови, Тут темноты И тошноты С краями вровень! Мир оплыл жиром! Тут тоски — С пеленок и до гробовой доски Не расхлебать всем миром! Тут пухнет с голоду бедняк, Не видя света,— Ни хлеба, ни мечты, ни дня. Да разве это Жизнь, когда Сплошной туман и кровь! Смерть формирует поезда И гонит в бой любовь!.. Я мир прошел из края в край — У мира морда зверя, От крови вся земля мокра,— И всё ж не верю! Не верю в ночь и в темноту; Не верю в смерть и в пустоту; Не верю в голод, в кровь и вой; Ни в бойню пополам с чумой; Пока на небе солнце есть, Есть освещающие весь Мир        звезды на седом Кремле — Есть правда на земле! Есть в мире майская гроза — На страх гнетущей мгле; Глядящая во все глаза Есть стража на земле; Есть труд — славнее всяких слав, Есть песен медь И право выше всяких прав — Творить и петь; Есть доблесть в боевом строю, Есть смерть за родину в бою, Есть звезды на седом Кремле — Есть счастье на земле! 1939