Советские поэты, павшие на Великой Отечественной войне - Монтвила Витаутас - Страница 87

87

314. НАЧАЛО

Лес раскололся тяжело, Седой и хмурый. Под каждым деревом жерло Дышало бурей… Стволам и людям горячо, Но мы в азарте. Кричим наводчикам: «Еще, Еще ударьте!..» Дрожит оглохшая земля. Какая сила Ручьи, и рощи, и поля Перемесила! И вот к победе прямиком За ротой рота То по-пластунски,                              то бегом Пошла пехота. 13 сентября 1944

315. «Не плачь, Днипро, тебя мы не забыли…»

Не плачь, Днипро, тебя мы не забыли И, отступая, видели во сне Хмельницкого на вздыбленном коне, — Он звал к победе, встав из древней были. И вот сбылось неслыханное счастье. Встречай нас, Киев!                                       Шляхом боевым К Днепру пришли разгневанные части, Чтоб окреститься именем твоим. 1944

316. ПАВЛОВСКАЯ, 10

Не в силах радость вымерить и взвесить, Как будто город вызволен уже, Я в адрес:                  «Киев, Павловская, десять» — Строчу посланье в тесном блиндаже. Письмо увидит ночи штормовые, Когда к Подолу катятся грома, Когда еще отряды штурмовые Прочесывают скверы и дома… По мостовым, шуршащим листопадом, Придет освобожденье. Скоро. Верь… Впервые за два года не прикладом, Без окрика,                    негромко стукнут в дверь. Мой хворый дед поднимется с кровати. Войдет веселый первый почтальон. От рядового с берега Ловати Привет вручит заждавшемуся он. Старик откроет окна.                                     В шумном мире Осенний день, похожий на весну. И солнце поселится в той квартире, Где я родился в прошлую войну. 1944

317. ПОГИБ ТОВАРИЩ

Во вражьем стане цели он разведал, Мечтал о встрече с милой над письмом, Читал статью про скорую победу, И вдруг —                    разрыв,                               и он упал ничком. Мы с друга окровавленного сняли Осколком просверленный партбилет, Бумажник,                   серебристые медали. А лейтенанту было двадцать лет… Берет перо,                     согбен и озабочен, Бумажный демон, писарь полковой. О самом страшном пишет покороче Привычною, недрогнувшей рукой. Беду в письмо выплескивая разом, Он говорит:                     «Ведь надо понимать, Что никакой прочувствованной фразой Нельзя утешить плачущую мать». Она в слезах свое утопит горе, Покуда мы,                    крещенные огнем, Врага утопим в пенящемся море, На виселицу Гитлера сведем. И женщина инстинктом материнским Отыщет сына дальние следы В Курляндии,                      под елью исполинской, На скате безымянной высоты. Седая мать увидит изумленно На зелени могилы дорогой Венок лугов,                       как яркая корона, Возложенный неведомой рукой. Блеснут в глаза цветы,                                      еще живые, От латышей — сынку — сибиряку… И гордость вспыхнет в сердце                                            и впервые Перехлестнет горячую тоску. 1944

НИКОЛАЙ МАЙОРОВ

Николай Петрович Майоров родился в 1919 году в семье ивановского рабочего. Еще в десятилетке начал писать стихи, которые читал на школьных вечерах, публиковал в стенной газете. Окончив в Иванове школу, переехал в Москву и поступил на исторический факультет МГУ, а с 1939 года стал кроме того посещать поэтический семинар в Литературном институте им. Горького. Писал много, но печатался редко, да и то, как правило, в университетской многотиражке.

Руководитель поэтического семинара П. Г. Антокольский писал о Майорове: «Николаю Майорову не приходилось искать себя и свою тему. Его поэтический мир с самого начала был резко очерчен, и в самоограничении он чувствовал свою силу. Его лирика, повествующая об искренней мужской любви, органична в этом поэтическом мире».

Д. Данин, вспоминая о Н. Майорове, друге студенческих лет, говорит: «Он знал, что он поэт. И, готовясь стать историком, прежде всего утверждал себя как поэт. У него было на это право.

Незаметный, он не был тих и безответен. Он и мнения свои защищал, как читал стихи: потрясая перед грудью кулаком, чуть вывернутым тыльной стороной к противнику, точно рука несла перчатку боксера. Он легко возбуждался, весь розовея. Он не щадил чужого самолюбия и в оценках поэзии был резко определенен. Он не любил в стихах многоречивой словесности, но обожал земную вещность образа. Он не признавал стихов без летящей поэтической мысли, но был уверен, что именно для надежного полета ей нужны тяжелые крылья и сильная грудь. Так он и сам старался писать свои стихи — земные, прочные, годные для дальних перелетов».

В 1939 и 1940 годах Н. Майоров пишет поэмы «Ваятель» и «Семья». Сохранились лишь отрывки из них, а также немногие стихотворения этой поры. Чемодан с бумагами и книгами, оставленный Н. Майоровым в начале войны у кого-то из товарищей, до сих пор не удалось найти.

Летом 1941 года Н. Майоров вместе с другими московскими студентами роет противотанковые рвы под Ельней. В октябре его просьба о зачислении в армию была удовлетворена.

Политрук пулеметной роты Николай Майоров был убит в бою на Смоленщине 8 февраля 1942 года.