Вампиры – дети падших ангелов. Голоса дрейфующих льдов - Молчанова Ирина Алексеевна - Страница 58

Катя обернулась, посмотрела вверх, вниз. Грот не освещался, но она видела все как днем: каменную облицовку стен, потолка, трещины, мох.

Тогда девушка решила, что впереди ничего нет и чернота — это краска. Протянула руку и от неожиданности тихонько вскрикнула. Кисть скрылась в густой тьме и Катя ее больше не видела. То же самое она проделала с ногой.

«Что же там такое? » — любопытство решительно отодвинуло прочие несчастья. Девушка собралась с духом и шагнула во тьму. И могла бы поклясться, будто летела вниз, но миг полета был таким длинным и в то же время коротким, что Катя толком не поняла. Однако буквально через секунду она уже стояла на станции, прямо под палящими лучами солнца, не испытывая ни малейшей боли.

Катя ошарашенно огляделась. Позади нее находилось каменное старое здание вокзала, с огромной аркой, в которой царила такая же непроглядная чернота, как за дверью грота. Девушка не сразу поняла, какая странная тут стоит тишина. Лишь спустя пару томительных минут сообразила: тихо не только на станции, но и в голове, где вдруг стихла музыка.

На перроне было трое вампиров. Старичок в драповом коричневом пальто и остроконечной шляпе сидел на выгоревшей скамеечке и, не замечая ничего вокруг, щурил бледные глаза, глядя на солнце. На краю перрона сидела девочка лет семи, одетая в полосатую желто-розовую маечку, фиолетовую юбку, зеленые гольфы и оранжевые босоножки — этакая маленькая радуга. Русоволосая, с двумя хвостиками и множеством разноцветных тонких мелков в ладошке. Девочка рисовала на асфальте. Вслед за ее маленькой рукой летели птицы, зеленели кроны деревьев, текли синие ручьи, белели красивые мостики с ажурной решеткой, по красным песочным дорожкам парка прогуливались дамы с зонтиками. А на другом конце перрона, ближе к сходням, опершись на трость, стоял молодой господин в белом костюме.

Никто из троих обитателей удивительной станции на девушку не обратил внимания. А по самому краю платформы расхаживал белый голубь. Совсем обычный и ничем не выдающийся, кроме одного — у него не было глаз.

Катя торопливо подошла к девочке и спросила:

— Скажите, а куда следует этот... эм, паровоз?

Маленькая Радуга подняла на нее глаза и виновато, на ломаном русском сказала:

— Мне еще не преподавали ваш язык. Простите.

Девушка кивнула и направилась к старичку. Спросить у него что-то она не успела, он посмотрел на нее и поинтересовался:

— А куда вам нужно, барышня?

— В Петербург.

Старичок беззубо улыбнулся.

— Кругосветный экспресс, помнится мне, делает остановку где-то в Псковской области. А оттуда до Петербурга рукою подать.

Катя поблагодарила и пошла по перрону в сторону сходней. Ей следовало задать еще множество вопросов, но показаться совсем неосведомленной не хотелось.

«Разберусь по ходу дела», — успокоила она себя.

На блестящих рельсах сияло солнце, но этим зрелищем девушке было не дано долго наслаждаться — рельсы закончились. Впереди простиралась лишь зеленеющая даль.

Девушка двинулась в обратную сторону и на другом конце перрона увидела ту же картину — зеленую даль, рельсов не наблюдалось.

— Как же мы поедем? — против воли вырвалось у Кати.

Молодой господин в белом с интересом посмотрел на нее и, понимающе покачав головой, отметил:

— Первый раз.

А она уже пожалела, что решила отделаться от своих друзей и отправилась в путь одна. К таким путешествия она явно не была готова.

— Скажите, а что там? — пришлось махнуть рукой на арку.

— Грот и подземная Франция, — как ни в чем не бывало ответил незнакомец.

— А солнце! — точно очнувшись, вскричала Катя. — Мы ведь не можем...

— Тут можем, — снисходительно усмехнулся собеседник. — Мы вне времени и солнце здесь опасно для нас не больше, чем на картине, скажем, Моне «Восход солнца».

— Но как же это возможно?

— Как бы объяснить, — потер подбородок незнакомец. — Вы девушка современная, вижу.

Она лишь кивнула.

Он недолго подумал и заговорил:

— Когда вы путешествуете, что вы делаете, чтобы запомнить какие-то места?

Катя совсем не понимала его вопроса, поэтому пожала плечами.

— Фотографируете, вы бесконечно нажимаете на кнопочку «Пауэр» своего фотоаппарата, чтобы дома в вашем альбоме появились новые красочные фотокарточки. Правильно? Вселенная делает примерно то же самое. Она запоминает некоторые места и в ее своеобразном альбоме они оказываются вне временных рамок. За пределами фотографии пустота, понимаете, есть только перрон, часть рельсов, здание вокзала, только то, что вошло в кадр, и больше ничего.

Вампир, очень довольный собой и своим объяснением, улыбнулся.

— А нам, как и ангелам, доступны все параллели. Интерпретируя на современный лад: мы удостоены чести смотреть особенный альбом Вселенной.

Катя хмыкнула.

— А запустить кругосветный экспресс для вампиров тоже Вселенная придумала?

— Он отнюдь не для вампиров, паровоз появляется на определенных станциях в один и тот же час, час, когда то или иное место было запомнено Вселенной и помещено в личный архив.

Катя посмотрела по сторонам уже с некоторым пониманием происходящего и подумала: «Какую же фигню запоминает Вселенная!»

Продолжить беседу с незнакомцем не удалось, прибыл паровоз. Он возник из воздуха и заполнил собой рельсы — черный, блестящий, в точности такой, какие она видела на почтовых марках — мало чего общего с современными поездами. Из труб валил черный и белый пар. К месту вспомнился ее подарок на Новый год Вильяму — модель паровоза, которую высмеяла Анжелика.

— Поторопитесь, — сказал незнакомец и, ухватив ее под локоть, вскочил вместе с ней в вагон. — На станциях он находится не более нескольких секунд.

Катя обернулась и увидела, что старик в остроконечной шляпе так и остался сидеть на скамейке, точно кот, с удовольствием щурясь на солнце. И девочка по-прежнему рисовала на асфальте.

— Они не поедут? — изумилась девушка.

— Сомневаюсь. Некоторые вампиры приходят сюда просто посидеть, подумать... вспомнить. — Последнее слово вампир произнес совсем тихо и грустно.

Кате передалось его настроение, и вся боль с аттракционом чувств вернулась к ней. А паровоз издал гудок и колеса монотонно застучали по рельсам.

Пассажиров было немного: несколько дам, двое мужчин преклонного возраста и один совсем юный мальчик.

Девушка опустилась на сиденье возле окна без стекол, и перед глазами расстелилась долина лугов.

— Не похоже на пустоту.

Устроившийся рядом с ней господин в белом погладил деревянную рукоятку своей трости.

— Если перенести на современный лад, мы в Третьяковской галере и все, что вы видите, просто картины.

«Как же у них все просто». — Катя вздохнула, погружаясь в свои горестные мысли о Вильяме, которого ей срочно необходимо полюбить, о Лайонеле, его предательстве и триумфе Анжелики. Думала она и о Йоро, не сумевшем признаться, с кем видел Лайонела. Вспомнилась Кира с ее попыткой предсказать будущее через оборотня, противный грубиян Атанасиос и даже скульптор Нориш Морган с добрейшими васильковыми глазами. Девушка не понимала, как Лайонел мог водить дружбу с таким вампиром — поистине серийным маньяком. И чем больше думала, тем очевиднее представлялись ей ответы на многие вопросы.

За окном проносились прекрасные картины: поля, леса, никогда не виданные города, моря, реки, озера. Времена года мелькали яркими вспышками: то белоснежная зима, то нежно-голубая весна, то лучистое зеленое лето, то золотая осень. И солнце светило так ясно и безмятежно, что девушке невольно казалось, будто оно издевается на ней — над ними всеми.

Устав смотреть в окно и думать, Катя обернулась к своему спутнику и спросила:

— А вы знаете правителя Петербурга?

— Наслышан. Лично не знаком, к счастью.

— К счастью?

Тот наклонил голову набок.

— У него своеобразная репутация. За два века своего правления он казнил множество сотен вампиров, чем снискал себя дьявольскую славу.