Волшебники Маджипура - Сильверберг Роберт - Страница 32

— Ах да. Все это странно и, я бы даже сказал, дико.

— Ну, таков уж он есть, и с этим ничего не поделать. Что же он все-таки говорил?

Корсибар мрачно улыбнулся.

— У тебя чересчур злой язык, сестра.

— Извини. Ты же знаешь, что у меня слишком мало занятий, так что остается только практиковаться в остроумии.

Клоун теперь целился, лежа на животе. Корсибар недовольно мотнул головой и наклонился к самому уху Тизмет.

— Дантирия Самбайл сказал мне, — едва слышно заговорил он, — что до него дошли перешептывания: дескать, Престимион постарается убрать меня, как только станет короналем. Конечно, все будет представлено как несчастный случай. Что ему, мол, нужно так или иначе устранить меня, потому что живой я буду представлять угрозу его власти.

Тизмет на мгновение затаила дыхание.

— Перешептывания, ты говоришь? И кто же это шептал?

— Он не сказал. Скорее всего, весь этот заговор существует только в его воспаленном воображении; пожалуй, только Дантирии Самбайлу могут прийти в голову мысли о столь чудовищных злодеяниях. Я заявил ему, что это бред сумасшедшего, грязная и нелепая брехня. И попросил его больше не говорить со мной на эту тему.

— На твоем месте я не стала бы легкомысленно относиться к таким разговорам, Корсибар, — строго посмотрев на брата, после паузы сказала принцесса. — Неважно, на самом ли деле он пересказывал тебе слухи или выдумал все сам, но о возможности такого хода событий действительно идут разговоры.

— Что? И ты тоже? — медленно проговорил пораженный Корсибар.

— Конечно. Все вполне логично, братец.

— А мне трудно в это поверить.

— Но тебе наверняка известно, что очень многие люди предпочли бы видеть короналем тебя, а не Престимиона.

— Да, известно. Граф Фаркванор говорил мне об этом совсем недавно, в тот день, когда мы все пили вино в банкетном зале перед открытием Игр. Он фактически предложил мне организовать заговор в мою пользу.

— Моя новая молодая камеристка Ализива с радостью присоединилась бы к этому заговору, если бы он только состоялся, — с легким смешком сказала Тизмет. — И многие другие тоже. Она только вчера сказала мне, что очень жалеет, что не ты станешь короналем, потому что ты гораздо красивее и величественнее, чем Престимион. Ей очень хотелось бы найти какую-то возможность возвести на трон не его, а тебя.

— Неужели она так говорит?

— И она, и многие другие.

— Неужели все они считают меня человеком без чести и совести? — горячо возмутился Корсибар. И добавил безразличным тоном: — Ализива? Та рыженькая, белокожая?

— Вижу, что ты уже заметил ее. Впрочем, меня это не удивляет. А что ты сказал графу Фаркванору в банкетном зале?

— А ты как думаешь, что я мог ему сказать? Он подбивал меня на измену!

— По-твоему, измена заключается в том, чтобы самому стать короналем, вместо того чтобы стоять дурак дураком в ожидании, пока Престимион расправится с тобой?

Корсибар окинул ее внимательным, изучающим взглядом.

— Ты, кажется, всерьез полагаешь, что в безумных фантазиях Дантирии Самбайла есть какой-то смысл.

— Не забудь, что он родственник Престимиона и потому способен понять его глубинные побуждения. А что касается меня, то да, я считаю, что Престимиону действительно выгодно устранить тебя со своего пути, как только он завладеет троном. Или даже раньше.

— Престимион — человек чести!

— Полагаю, что Престимион может прикидываться человеком чести точно так же, как и лицемерно имитировать другие хорошие качества, — заявила Тизмет.

— Это очень серьезное обвинение, сестра.

— Возможно.

Корсибар опустил руки и устремил неподвижный взгляд в пространство.

Лучник-шут уже покинул поле. Его место занял один из сыновей принца Сирифорна, подвижный молодой человек, который приступил к стрельбе с ловкостью и изяществом, сравнимыми с манерой самого Престимиона. Но все же ему было далеко до ювелирной точности и спокойствия принца, и его последняя стрела изрядно отклонилась от цели, задела край мишени и упала на землю. Это лишало юношу всех надежд на получение приза. Он ушел с поля, делая вид, что не замечает, как по его щекам, сверкая в ярком свете, сбегают слезы. Выступил девятый участник, за ним десятый, одиннадцатый… Корсибар и Тизмет наблюдали, как они выходили на поле, выпускали стрелы и уходили, не говоря ни слова, даже не глядя друг на друга.

Когда на линию стрельбы вышел последний лучник, Корсибар повернулся наконец к Тизмет.

— Допустим только в качестве гипотезы, — резко сказал он, — что Престимион и в самом деле намеревается убрать меня со своего пути. Какой совет ты дашь мне в этом случае?

— Опередить его, конечно. Убрать со своей дороги, — без колебаний ответила Тизмет.

Глаза Корсибара широко раскрылись от изумления.

— Ушам своим не верю, сестра. Ты предлагаешь убить Престимиона?

— Я сказала: «Убрать с дороги», но ничего не говорила насчет убийства.

— Но что же тогда…

— Самому стать короналем прежде, чем он сможет получить корону. Тогда он лишится возможности нанести тебе удар. Армия и народ будут полностью на твоей стороне.

— Самому стать короналем… — протянул Корсибар, и в его голосе явно прозвучал тщетно скрываемый восторг от такой перспективы.

— Да! Да! Прислушайся к своим друзьям, Корсибар! Они все считают так же, как и я. — Слова, которые Тизмет так долго приходилось сдерживать, теперь полились из нее, как река, прорвавшая запруду. — Ты создан для трона, ты от рождения предназначен для царствования, и мы позаботимся о том, чтобы ты стал короналем. Ты принц одаренный, как мало кто за всю историю мира. Это известно каждому; об этом говорят все, с кем мне приходилось беседовать. И, как только будет дан сигнал, все поднимутся за тебя. Мы сможем ударить через день. Фаркванор обеспечит тебе поддержку среди принцев. Фархольт и Навигорн соберут отряды, и они встанут за твоей спиной. Санибак-Тастимун готов привести в действие мощные чары, которые лишат голоса несогласных. Как только Пранкипин умрет, ты сделаешь свой ход. Ты объявишь себя королем, предстанешь перед принцами, чтобы они поддержали тебя, а затем, когда все уже будет сделано, ты отправишься к отцу и докажешь ему, что у тебя не было иного выбора, что ты не мог смирно стоять в стороне и ждать, пока тебя убьют.

— Замолчи, Тизмет. Это преступные слова.

— Нет! Нет! Слушай меня! Все предзнаменования указывают на тебя! Разве Санибак-Тастимун не сказал тебе, что…

— Да, сказал. Но тише, замолчи, прошу тебя.

— Лорд Корсибар, лорд Корсибар — вот кем ты будешь!

— Хватит, Тизмет! — Корсибар стиснул кулаки так, что побелели костяшки пальцев, и прижал их к груди. На скулах играли крупные желваки, словно он испытывал мучительную боль. — Ни слова больше об этом! Ни слова! — Он опять отвернулся от сестры.

Но Тизмет чувствовала, что его сопротивление понемногу слабеет. Она видела — точно так же, как несколько дней назад Фаркванор — что слова:

«Лорд Корсибар» вызвали в его глазах мгновенную вспышку восторга. Насколько он близок к тому, чтобы уступить? Что, если недостает лишь одного, заключительного, усилия?

Возможно. Но не сейчас. Она знала, сколь изменчивы настроения ее брата, знала, когда его можно подтолкнуть к действию, а когда лишь загнать в глухую пассивность. На данный момент она дошла до предела. Следовало остановиться.

— Смотри, — воскликнула она, — Престимион возвращается. Интересно, зачем? Наверно, чтобы потребовать свой приз.

— Все призы будут вручаться во время торжественной церемонии, — сказал Корсибар…

— Тогда почему он опять вышел на поле? У него такой вид, словно он собирается снова стрелять.

Это было похоже на правду. Престимион держал в руке лук, а на перевязи через плечо висел колчан, полный стрел. Один из судей поднялся с места.

— Победителем соревнований по стрельбе из лука, — объявил он, — стал принц Престимион Малдемарский, и сейчас он по многочисленным просьбам вновь продемонстрирует свое мастерство.