Мореплаватели солнечного восхода - Хироа Те Ранги - Страница 41

41

Я родился в Южной Полинезии, живал на севере, работал на западе и в центральной области, но мне никогда не доводилось бывать на островах, расположенных к востоку от Таити. В 1934 г., после того как в течение двух лет я занимал должность профессора-лектора музея Бишопа по антропологии в Иельском университете, мой музей послал меня в составе экспедиции на остров Мангарева. Для поездки на различные архипелаги к востоку от Таити были наняты мощный моторный сампан «Айлендер» («Островитянин») и небольшая шхуна «Тиаре Таити» («Таитянская гардения»). Партия ботаников, разместившаяся на сампане, работала под руководством доктора Кука — младшего сотрудника музея Бишопа.

Острова, куда они направились, не были еще до тех пор никем изучены. Участники экспедиции собрали там коллекции растений, насекомых и сухопутных раковин, представлявшие большой и новый научный материал.

«Тиаре Таити» была предоставлена этнографам: Стимсону, Эмори и мне. Шхуна поджидала меня в августе на Таити. Поскольку еудно должно было еще отправиться на ремонт в сухой док, я сел на торговую шхуну «Моана», чтобы встретиться на восточном Туамоту со своими коллегами.

На второй день после нашего выезда из Папеэте, мы миновали Каукура, первый атолл из архипелага Туамоту[55]. На горизонте вырисовывались вершины кокосовых пальм. Пока мы приближались к берегу, деревья, казалось, постепенно вырастали из воды. Наконец, они предстали перед нами во весь рост на ослепительно белом коралловом пляже. На горизонте появлялись другие острова. Все они вытянулись вдоль дуги большого рифа, служившего им основанием. За противоположным берегом ближайших к нам островов виднелась тихая зеленоватая вода лагуны, резко контрастировавшая с глубоким пурпуром открытого моря. За зелеными водами неясно виднелись точки, пятнышки и сплошные линии кокосовых пальм. Они указывали на наличие других островов, замыкающих кольцо атолла.

На следующий день наш капитан указал на какие-то облака на юго-востоке и сказал: «Анаа». Я глядел на облака и на поверхность моря, — там не было никакого намека на землю.

Я не мог понять, как капитан увидел остров на небе, когда его не было видно на море, и каким образом тучи могли уподобиться привязанному аэростату и указывать на местоположение атолла.

— Как вы различаете остров? — спросил я.

— Посмотрите на этот зеленоватый оттенок облака, — ответил он. — Это отражение зеленой воды лагуны острова Анаа. Лагуна там мельче, чем на других островах, и вода более зеленая. Анаа всегда можно опознать по зеленому отсвету, если над лагуной светит солнце, а сверху собираются облака.

Я посмотрел на облако. У него действительно был зеленоватый оттенок. Может быть, остроглазые полинезийские мореплаватели могли различать и более слабые отражения других лагун даже тогда, когда небо было безоблачно. К сожалению, до нас не дошли сведения о наблюдениях, которые обеспечили успех древних странствований полинезийцев.

Спустя пять часов мы плыли уже вдоль Анаа. На берег мы переправились на корабельной шлюпке, потому что в рифе не было пролива, по которому шхуна могла бы проникнуть в лагуну. Нас довольно прохладно встретили несколько туземцев и двое китайцев. Капитан занялся своими делами, а мы с одним попутчиком направились по расчищенной дороге. Она соединяла внешний берег острова с побережьем лагуны, которые находились друг от друга на расстоянии полумили. По обеим сторонам дороги были расположены дома небольшой деревеньки Тукухора. Почти все они были сделаны из обломков ящиков и крыты ржавым гофрированным железом. Только несколько домов были покрыты переплетенными листьями кокосовой пальмы, которые прикреплялись гвоздями, вбитыми в среднюю жилку листьев, к ряду стропил. Со вздохом, я сунул свою записную книжку обратно в карман.

Когда мы вышли на берег лагуны, глаза мои заблестели при виде нескольких лодок с балансиром. Однако надежды почерпнуть что-то новое быстро рассеялись. В носовой части лодки имелись две прямые перемычки, соединявшиеся с поплавком при помощи подпорок. Эта техника была заимствована с Таити, даже способ прикрепления передней перемычки был аналогичен образцу, который я зарисовал на Таити четыре года тому назад. Местная техника острова Анаа совершенно исчезла.

Жители острова хотя и не были слишком угрюмыми, но все же не проявляли сердечности, столь характерной для полинезийцев. Позднее я узнал, что жители других островов архипелага Туамоту считали эту сдержанность типичной особенностью населения Анаа.

Один из моряков сказал мне: «Птичка тореа утром и вечером поднимает шум, когда кто-либо проходит поблизости от нее».

— Ну и что же? — спросил я.

— А вот на Анаа нет тореа, — ответил он.

По пути на Хикуеру мы были приглашены на необитаемый атолл Реитору. Атолл причисляется к Хикуеру; вождь этого острова, находившийся в качестве пассажира на нашем судне, разрешил капитану набрать топлива для паровой машины.

Мы не только раздобыли на острове достаточное количество дров, но также наловили рыбы, изобиловавшей в лагуне, и вытащили из гнезд в невысоком кустарнике множество еще не оперившихся птенцов морских птиц. При старой системе хозяйствования один из атоллов архипелага Туамоту периодически забрасывался и все его жители переселялись на другой остров, чтобы пищевые запасы восстановились в море и на суше.

Когда мы высадились на Хикуеру, жители острова выстроились на берегу, чтобы приветствовать нас по традиции словами «Иа орана» и пожать нам руки. Это были хорошо сложенные, опрятные и красивые люди. Очевидно, на Хикуеру птица тореа водилась в изобилии. Однако здешние дома и лодки вызывали у этнолога не меньшее разочарование, чем на Анаа. Даже местная речь была вытеснена таитянским диалектом, проникшим сюда в значительной степени благодаря торговле и широкому распространению таитянской Библии. Характерные для древнего языка звуки «k» и «ng» исчезли. Я пробудил довольно большой интерес у местных жителей, употребляя в разговоре с ними мао-рийский диалект, который оказался похожим на язык их дедов, уже сошедших в могилу.

Мы посетили Маро-кау и высадили в безлюдной деревушке китайского торговца с грудой товаров. Очевидно, жители временно переселились на другой остров, чтобы заготовить запас копры. Товары, привезенные купцом, были очень разнообразны: среди них были и куски мыла с Новой Зеландии и банки, наполненные имбирем, на которых был ярлык «Сделано в Китае».

На Тауере жилища и лодки строились также по современному образцу. Один молодой человек проводил меня к марае Рангихоа, где когда-то поклонялись богу Тахири. Только несколько камней указывали на прежнее местонахождение храма; мой проводник разрыл там песок и извлек череп. По тому как быстро туземец нашел череп, я решил, что храм был достопримечательностью, которую показывали всем туристам.

В лагуну Хао ведет глубокий пролив Каки (Шея). Течение там настолько сильное, что «Моана» с трудом преодолела его. Сюда собираются стаи морских птиц для охоты за рыбой; высоко в небе, подобно вражеским самолетам, парят тропические ястребы. Когда морские птицы, выловив рыбу, возвращаются с добычей в свои гнезда, на них обрушиваются сверху воздушные пираты. Перепуганные птицы выпускают рыбу, а быстрые тропические ястребы подхватывают ее на лету. Старик Те Уира пропел мне песню пролива Каки:

Каки! Да, я Каки, Горло с узкой глоткой, Бесформенно вытянувшееся от голода. Пусто чрево нашей прародительницы Тиаки. Дыхание мое прерывисто, Увы, так мало времени у меня для отдыха. Нутро море пенится, как беспокойный прибой, И будит вздымающиеся волны в моем проливе, Мои рыбы играют на водной ряби По обеим сторонам течения. С голодными выпученными глазами Они ждут обломков перевернувшихся лодок, Которые плывут из лагуны в море По моей волнистой поверхности. Но что это там за птица Напряженно поджидает наверху? Берегись ее! Это тропический ястреб, Хищная птица со сверкающей грудью. вернуться

55

Архипелаг Туамоту (Паумоту) входит в состав «Французских поселений в Океании». Этот архипелаг состоит из огромного количества коралловых атоллов. В открытии и первом исследовании островов архипелага видную роль сыграли русские моряки. Многие острова впервые были открыты ими (Коцебу в 1816 г., Беллинсгаузен и Лазарев в 1820 г.) и получили русские названия: острова Румянцева, Спиридова, Крузенштерна, цепь Рюрика, острова Кутузова, Раевского, Чичагова, Волконского, остров Восток и ряд других. Некоторые из этих названий сохранились до сих пор.