Пока светит солнце - Конторович Александр Сергеевич - Страница 14

– А револьвер твой где? – приподнял бровь Мамсуров.

– Осколками, должно быть, ремень порвало, товарищ полковник… Не нашел я его потом, так с кобурою и пропал… Комполка обещал, что найдут – сказал, мол, всю ложбину перероют.

– Невелика беда – главное, что сам уцелел. Ну, а револьвер… – полковник усмехнулся и, открыв ящик стола, вытащил из него кобуру. – Держи – законный трофей!

– Что это?

– Сам же и принёс! Вместе с вещами этих шведов. В одном мешке всё и лежало. Хорошая машинка – «Браунинг» тридцать пятого года. Мощный агрегат, приходилось из такого стрелять. К нему даже приставная кобура есть, вроде, как у маузера. Да только офицеру этому, видать, в лом было её носить. А ты – заслужил! Приказом оформим, как наградной. Носи!

Так вот и появился у Ракутина трофейный «Браунинг». Пистолет, действительно, оказался неплохим, мощным и точным.

Да и со всеми прочими наградами их тогда не обошли. Всех участников прорыва наградили медалями «За отвагу». А Карпина (посмертно) и Ракутина – ещё и орденами.

А наган нашелся. Комполка свое обещание выполнил – в госпиталь оружие привез посыльный.

22.06.1941 г.

Толчок в бок вырвал капитана из объятий сна. Надо же… заснул! Знать, здорово напахался в последнее время, раз даже в самолете уснуть ухитрился! И трясёт и шумит – какой уж тут отдых!

Самолет тряхнуло ещё раз, и Ракутин повалился на своего соседа – молодого лейтенанта. Тот, ухватившись рукой за какую-то железяку, удержался на своем месте и не дал капитану свалиться на пол.

– Пилот, что – дрова везёт?! – возмущенно крикнул кто-то из соседей. – Кто там к кабине ближе – скажите ему!

Хм, скажите… для этого, туда, как минимум, попасть надо. А самолет трясло и болтало так, что устоять на ногах не было никакой возможности.

Громко взвыли моторы – их рев был слышен очень хорошо и по корпусу самолета вдруг, словно ударили палкой! Да не один раз!

В воздухе повисла пыль, полетели какие-то искры, и громко вскрикнул сосед Ракутина.

Снова удары!

Треск.

И визг.

Визг шальной, очумело метавшейся по салону, отрикошетившей пули…

Да это же пулеметный огонь! Нас обстреливают!

И всё встало на свои места…

Рывки и толчки – пилот пытался уйти из-под обстрела.

Громкий рев двигателей – повысил скорость, чтобы оторваться от преследования.

Выходило не очень – неведомый стрелок пока не промахивался.

Около ног капитана скорчился сосед, напротив – обмяк на полу ещё один. Спереди, матерясь сквозь зубы, рвал рукав гимнастерки немолодой уже старший лейтенант. Пробитая пулей, его правая рука висела плетью.

– Бинт есть, капитан? – уловив взгляд Алексея, крикнул раненый.

– Есть! В чемодане!

Да где теперь тот чемодан… Разбросанные при маневрах самолета вещи, хаотично разлетелись по всему салону.

– Есть бинт! Индпакет есть! – крикнул кто-то позади капитана. – Держи!

Обернувшись, Алексей успел поймать в воздухе сверток. Вскочил со своего места и подобрался к раненому.

– Давай руку! Перевяжу! Не опасайся – у меня опыт есть, не тебя первого бинтую!

Тональность и звук моторов самолета, изменились – стало чуть-чуть потише. Зашуршало в ушах, самолет менял высоту – снижался.

Внезапно взвыл и захлебнулся один из двигателей.

Пол в кабине перекосило – самолет накренился на бок. Угу, как раз, в сторону замолчавшего двигателя.

Совсем здорово… если мы ещё и на посадку так зайдём…

А, похоже, именно это и собирался делать пилот.

Самолет тряхнуло, ещё раз…

Распахнулась дверь в пилотскую кабину, и оттуда выглянул кто-то из членов экипажа.

– Держитесь там все! На вынужденную идём!

– Что вообще происходит? – крикнул кто-то из пассажиров.

– Да черт его знает! Обстреляли нас! Самолеты какие-то незнакомые… Движок один разбили! Второй пилот ранен!

И он снова скрылся в кабине, захлопнув за собою дверь.

Вот тебе и здрасьте! Кто мог обстрелять самолет? Свои? Перепутали с… а с кем, собственно говоря? С немцем? Так это совсем слепым надо быть! Да и не стали бы наши пилоты стрелять, во всяком случае – сразу. Постарались бы посадить, на эту тему даже приказ специальный был. Палить сразу наши истребители не будут, таких идиотов в летных частях не держат.

И хотя сейчас раннее утро, настолько окосеть летчики уж точно не могли! Да и члены экипажа эти самолеты тоже не опознали…

Массовое охренение?

Ну да, ищите дураков…

А вот на провокацию это похоже гораздо больше!

Самолет сильнее затрясло.

Хренак!

Лязгнули зубы, и из глаз посыпались искры.

Ох, и мать же вашу! Таким макаром нас тут и стрелять не надо будет – и без того дух выбьют, одной посадкой!

Самолет снова подпрыгнул, на этот раз – уже не так сильно, покатился… сели.

Остро завоняло бензином.

Снова распахнулась дверь, и в салоне появился тот самый летчик, который выглядывал только что.

– Все на фиг из самолета! Рвануть может в любой момент! Бензопровод перебит!

Дважды повторять никому не пришлось. Распахнув дверцу, все – пассажиры и пилоты, вывалились наружу. В салоне осталось двое, сосед Ракутина и ещё один капитан – им уже было все равно…

– Спасибо! – старший лейтенант согнул и разогнул руку. Поморщился.

– Болит? – Алексей сложил перочинный нож и спрятал его в карман.

– Есть такое дело… – не стал ломаться его собеседник.

– Повезло тебе – навылет прошла! Чуть в сторону – и кость перебило бы!

– Да рази ж, я спорю… – старший лейтенант попытался, по привычке, развести руками и снова скривился.

– Ты руку-то береги! Пока ещё до врача дотопаем…

Капитан поднялся с пенька, на котором он примостился, бинтуя руку, сидящему рядышком раненому. Пилота уже перевязали – ему достались сразу две пули. В ногу и в предплечье. Хорошо, что в пилотской кабине присутствовала санитарная сумка – согласно приказу. За этим следили строго – вдруг кому-то из пассажиров потребуется помощь? Им, кстати говоря, повезло – неизвестные истребители обстреливали, в основном, кабину пилотов. Да и то… нельзя сказать, чтобы очень успешно. Долбани они всерьёз по салону – двумя убитыми не отделались бы. В горячке уклонения от огня, пилоты даже затруднялись ответить не только на вопрос – что это были за самолеты, но даже и сколько их напало… Два? А, может – три? Точно – не четыре.

Криво раскорячившийся на лугу транспортник, так и не загорелся – повезло! Так что, первым делом Ракутин разыскал в продырявленном салоне свой чемодан. А оттуда, никого не стесняясь, вытащил браунинг в кобуре и привесил его к поясу. Хватит! Тут стрельба не по-детски уже пошла, чего скрываем-то? И от кого – от своих товарищей? Чай, не урка в подворотне с обрезом – а красный командир! С наградным оружием, между прочим! И начхать, что с нетабельным!

А положение, тем временем, складывалось непонятное.

Никакого жилья поблизости не наблюдалось. И, хотя самолет и приземлился на проселочной дороге, никто по ней пока что, не проехал. Связи не было – передатчик разбило пулями. В довершение всего, за горизонтом что-то бухало и грохотало.

Что происходило?

Маневры?

У самой границы?

Провокация?

Ответа не было…

Даже не было окончательной ясности в том, где именно сейчас находится самолет. До Львова не долетели – это понятно. Броды… они вроде бы остались где-то в стороне.

– Где-то там… – неопределённо показал рукою штурман. – Должен находиться Радзехув. Там аэродром, куда мы должны были высадить секретчиков, есть связь – пост ВНОС. Можем вызвать помощь. Да и на почте, наверняка, имеется телефон.

Импровизированный военный совет длился недолго.

Да и некому было лясы точить. Собственно говоря – и незачем, вариантов получалось совсем немного. Из пассажиров не имели ранений четверо, летчики от самолета уходить не могли.

Пожилой лейтенант-секретчик свой груз покидать отказался наотрез. Его товарища убило, и оставить почту без охраны лейтенант не имел права. От Алексея толку тоже выходило мало – эти места были совершенно незнакомыми, куда идти и кого искать – неизвестно. Раненые успешно передвигаться не могли. Оставались капитан-артиллерист и неразговорчивый майор-инженер. Они оба знали местность, ориентировались – где и кто командует. Так что идти выпадало кому-то из них.