Пока светит солнце - Конторович Александр Сергеевич - Страница 42

– Воздух!

Самолеты подошли совершенно незаметно. Быстрые, летящие почти над самой землей, тени вынырнули из-за леса и почти в мгновение ока оказались над переправой. И только здесь они сделали горку, выходя на боевой курс. Бросать бомбы с бреющего полета было опасно – можно схлопотать от своих же разрывов. В этот момент их и заметили.

Гулко застучал в бочку кто-то из бойцов, и вся ожидавшая входа на мост толпа, внезапно пришла в движение. Брызнули во все стороны люди, пытаясь найти себе хоть какое-то укрытие. Рванулись в стороны грузовики, стремясь уйти подальше от моста – его все полагали главной целью.

Взвыли сирены – головной самолет накренился, заходя на цель.

А Ракутин – так и остался сидеть на камне. Стрелять по самолетам из пистолета? Глупо. А его автомат остался далеко на командном пункте. Да и зачем было бежать? Он понимал, что главная цель фашистов – мост, бомбить одинокого человека в стороне никто не станет. Да и, откровенно говоря, что-то сломалось в нём сегодня. Мысленно понимая, что надо встать и найти какое-то укрытие, он не мог заставить себя подняться – ноги просто отказывались служить. И сейчас капитан молча сидел на камне, наблюдая за разбегающимися по полю людьми.

Прямо на него несся крепкий, хорошо сбитый парень со знаками различия лейтенанта. Не с пустыми руками – в них он держал пулемет. Хорошо знакомый ДП.

– Погранец! – гаркнул он во все горло. – Помогай!

– Чем?! – не сразу сообразил капитан.

– Плечо подставь! С рук стрелять трудно!

Алексей только боком повернулся, подставляя плечо под пулемет.

Тяжелый ствол долбанул прямо по ключице, и Ракутин уже открыл рот, собираясь матерно сказать лейтенанту о необходимости быть поосторожнее…

Ду-ду-ду-ду!

Очередь рванула прямо над ухом, и капитан моментально оглох.

Неизвестно, был ли неведомый бегун хорошим пулеметчиком или здесь приложили руку внезапно ожившие зенитные установки, но первый самолет резко дернулся в сторону. Сброшенные им бомбы, бесполезно ухнули где-то в стороне. Заложив вираж, бомбардировщик скользнул вбок, и зенитчики перенесли огонь на следующий. Дымные трассы, как громадные ножницы, скрестились прямо перед ним. Самолет дернулся. Пытаясь уйти от огня установок, он накренился на бок, показав Ракутину светлое брюхо. Снова оглушительно ударил пулемет над ухом, и капитан увидел, как светлячки трассирующих пуль перечеркнули самолет.

По-видимому, лейтенант куда-то там попал… Бомбардировщик заскользил влево… и словил очередь зенитного пулемёта. Вот это оказалось ему совсем не по вкусу! Облачко дыма вырвалось откуда-то из-под мотора, и самолет клюнул носом.

– Ага! – восторженно заорал лейтенант за спиной. – Огреб, фашист, недоделанный!

В траву шлепнулся отстрелянный диск.

Оставшиеся самолеты резко рванулись в стороны. Идти низко над землей уже никто не рисковал.

Внезапной бомбежки не получилось.

Разбуженные зенитные пулеметы вцепились ещё в один самолет. Уходя от дымных трасс, тот тоже сбросил бомбы куда попало.

Но сбить в этот раз больше никого не удалось. Немецкие бомбардировщики, напуганные плотным огнем с земли, не стали делать второго захода. А может быть, у них просто не осталось бомб?

– Слышь, лейтенант! – толкнул Алексей локтем пулеметчика. – Туда смотри!

В воздухе, совсем недалеко от моста, покачивался на воздушных потоках парашют.

– Это немец выпрыгнул! Айда за мной, поймаем его!

Несущийся над полем ветер дергал купол и сносил его куда-то в сторону от моста. Висевший под ним человек двигал руками, пытаясь управлять своим падением. Позади себя капитан слышал топот ног и тяжелое дыхание людей – кто-то ещё, кроме пулеметчика, бежал за ним следом.

– Не стрелять никому! Живым этого гада возьмем! Ясно?!

Но свою кобуру капитан всё-таки расстегнул. Мало ли… кто его знает, фашиста этого. Станет ведь стрелять, живым-то ему в плен неохота…

Купол парашюта скрылся за откосом и Алексей наддал, стремясь поскорее сократить расстояние.

Ещё десяток метров…

Под ногами зашипел песок – бегущие перевалили через пригорок и теперь спускались к реке.

А вот и парашют – на земле. Совсем недалеко от воды бесформенной кучей лежал погасший купол. И где же летчик?

Вот он!

Фигурка в комбинезоне во весь дух спешила к воде. На ту сторону уплыть, что ли, хочет? Это в летном-то снаряжении? Проще уж сразу – головою об камень, и то менее мучительно будет.

Камень!

Точнее, камни! Это он к ним и бежит, хочет там залечь!

– Лейтенант! – не оборачиваясь, крикнул Ракутин. – Пугани немца! Он в камнях залечь хочет, замучаемся тогда его оттуда выковыривать!

Ду-ду-ду-дах!

Прямо перед ногами летчика взлетели фонтанчики земли – пулеметчик положил короткую очередь буквально впритирку!

Взвизгнув, немец шарахнулся в сторону – напугали!

Сбившись с ритма, он, заодно, сбил себе и дыхалку. Скорость беглеца сразу упала, да и камушки, только что столь близкие, стали недостижимо далеки. Свистнувшие перед ним пули, недвусмысленно намекали на то, что добежать до спасительных камней ему теперь не дадут…

Метнувшись туда-сюда, летчик понял – всё. Подбегавшие со стороны дороги бойцы выглядели весьма мрачно и решительно, от таких преследователей убежать уже не выйдет.

Ну, а раз так…

Оскалившись, пилот рванул из кобуры пистолет. На такой дистанции вполне было возможно положить самых упорных, которые вырвались вперед. Да, хотя бы и того офицера, что бежит во главе группы солдат. Тем более, что это, несомненно, чекист – на нем зеленая фуражка. А такие головные уборы носят только самые упорные и завзятые гепеушники – они у советов служат в пограничных войсках. Наверняка, это он и сообразил поднять солдат, бестолковые иваны иначе так и лежали бы мордой в землю, спасаясь от висящих в воздухе самолетов. Ну ничего, недолго тебе бегать… Вот он – на мушке!

Что-то со страшной силой ударило пилота по руке. Готовый к выстрелу пистолет отлетел в сторону, а его хозяин скорчился на песке, зажимая простреленную кисть.

– Ну и ну! Вот это выстрел, товарищ капитан! – изумленно покачал головою пулеметчик. – С тридцати метров – точно в лапу фашисту положили! Да с ходу! Я б так не сумел…

– Да уж не прибедняйся, лейтенант! Зато, по самолету как отстрелялся! И сейчас – красиво фашисту дорожку перекрыл! Чтобы вот так ювелирно, да ещё из ручника – уже я бы не смог! Однако и бабахнул ты у меня над ухом – до сих пор с этой стороны все звуки, как через подушку.

– Виноват, товарищ капитан! Но иначе – никак. Упор для пулемета нужен, а где ж его тут взять?

Приказав связать пленного летчика, Алексей, наклонившись, поднял с земли пистолет. Красивая машинка – «Вальтер ПП». Обтер его от песка и протянул пулеметчику.

– Держи! За подбитый самолет, вообще-то, награда полагается, но когда она тут ещё будет? А это – от меня! Там у пилота по карманам пошуруй, кобуру сними, да патроны, наверняка, ещё имеются… Пистолет неплохой, я такие пользовал в своё время.

– Спасибо, товарищ капитан! Служу трудовому народу! – выпрямился лейтенант.

А в глазах всё ещё прыгают огоньки боевого задора… Не успокоился парень, видать, не привык ещё.

– Откуда ты тут взялся? Это – не праздный вопрос, лейтенант! Я тут, считай, всем этим хозяйством заведую, оттого и интересуюсь.

– Лейтенант Матвейко, товарищ капитан! Исполняющий обязанности заместителя командира пулеметной роты!

– Ишь ты! Роты… И где она, рота эта?

– Нет больше роты, товарищ капитан. Танки немецкие всех подавили… Нас всего пять человек и осталось… Получили приказ выходить на соединение со своими, а тут эти, – кивнул Матвейко на небо. – Налетели, повозку разбили, бойцов поранили. Хорошо, машина мимо шла, пристроил я их. А сам иду, как приказано.

– Кем приказано?

– Командиром батальона, капитаном Виноградовым.

– Так, товарищ Матвейко, приказ этот я отменяю! И не вспыхивайте так, у меня на этот счет имеются соответствующие полномочия! Прошу! – Алексей протянул лейтенанту сложенную бумагу, которую достал из нагрудного кармана. – Подпись заместителя начальника Особого отдела штаба армии, вас, товарищ лейтенант, устроит?