Где моя страна, чувак? Америка, которую мы потеряли - Мур Майкл - Страница 23

Тем не менее Райс, нисколько не смутившись, в тот же день появляется в программе «Лицом к нации», где продолжает настаивать, что «президент в своем заявлении о положении дел в стране сказал все правильно... Мы составляем основные положения речи. Затем передаем их авторам. Именно они пишут речи, а дальше приходится полагаться на службу проверки... И если вы обратили внимание, в послании президента говорится «в Африке». Более конкретно не уточняется. В обращении говорилось, что Саддам пытался достать — а не о том, что он получил или приобрел. При этом приводились ссылки на английские документы».

И конца-краю этому нет. Ложь громоздится на лжи. Лжи так много... что становится тошно.

Лжи так много, что даже свидетель лжи мирового класса, бывший помощник президента Никсона Джон Дин, не выдержав, заметил: «Неплохо будет вспомнить, что Никсон ушел в отставку, так как палата представителей угрожала ему процедурой импичмента в связи с противозаконным использованием ЦРУ и ФБР».

Почему же сейчас столько лжи осталось без каких-либо последствий? Почему Джордж У. Буш до сих пор сидит в Белом доме? Где процедура импичмента?

Сколько еще лжи потребуется, чтобы накормить досыта конгресс?

Глава 3. Все хорошо, что кончается нефтью

Вчера ночью мне приснился сон. На самом деле, сразу несколько снов. В одном я размазывал «Тоффути»[124] по горбу верблюда. В другом я возил по полю для игры в гольф на тележке из супермаркета великого Фреда Коуплза[125], который тем временем читал мне выдержки из «Бхагавад-Гиты». Видимо, мне нужна помощь психиатра.

Это была одна из тех ночей после затянувшейся вечеринки, когда в тот самый момент, как ваша голова касается подушки, в ней словно включается какой-то мультиканальный телевизор, и вы никак не можете отыскать пульт дистанционного управления, чтобы его выключить. Я отмечал с друзьями и любимыми гибель Удея и Кусая Хусейнов. Нельзя не признать, насколько важно собираться вместе с близкими, когда нашему правительству удается поймать и убить «тех, кто нам не нравится». Но один лишний стаканчик текилы под скандирующие крики «Кусай! Куcaй! Кусай!» — и даже я не выдержал. Так бурно я не отмечал ни одно событие с тех пор, как в штате Техас едва не казнили того слабоумного[126].

Ладно, вернемся к моей основной мечте. Она была настолько реальной, что я чувствовал себя Скруджем[127]*. Внезапно я очутился в будущем. На дворе стоял 2054 год, и отмечался мой столетний юбилей. Не знаю, или несколькими годами раньше я присоединился к сторонникам здорового питания, или в мире по какой-то причине закончился «Бен и Джерри[128], потому что для ста лет я выглядел весьма неплохо.

В этом сне меня неожиданно навестила моя праправнучка Анна Коултер-Мур[129]. Понятия не имею, почему ее назвали именно так, а спросить я побоялся. Праправнучка сказала, что готовится к устному ответу на уроке истории в шестом классе школы и хочет кое-что у меня спросить. Но свет не горел, компьютера у нее не было, и воду она пила не из бутылки. Вот как, насколько я могу вспомнить, проходил наш разговор...

АННА КОУЛТЕР-МУР: Привет, прапрадедушка! Я захватила для тебя свечу. Нашей семье почему-то на этот месяц выдали одну лишнюю. Я боялась, что нам с тобой для разговора не хватит света.

МАЙКЛ МУР: Спасибо, Анни. Слушай, а если после того, как мы с тобой все обговорим, ты оставишь мне карандаш, которым пишешь, то я его сожгу и хоть немного согреюсь.

А.: Извини, прапрадедушка, но если я оставлю тебе этот карандаш, мне будет нечем писать до конца года. А разве в твое время для письма не использовали что-то другое?

М.: Да, у нас были ручки и компьютеры, а еще такие маленькие устройства, в которые можно было говорить, и получался напечатанный текст.

А.: И что с этим случилось?

М.: Понимаешь, дорогая, для того, чтобы все это изготавливать, требовалась пластмасса.

А.: Ах да, пластмасса. И тогда все любили пластмассу?

М.: Это был волшебный материал, однако для его производства требовалась нефть.

А.: Понятно. После того как запасы нефти иссякли, нам приходится писать карандашами.

М.: Точно. Господи, как же нам всем не хватает нефти, правда?

А.: Когда ты был молодым, неужели люди были настолько глупы, что полагали, будто нефти хватит навеки? Или просто никто о нас не думал?

М.: Разумеется, мы думали о вас. Но в мое время наши вожди клялись на целой стопке Библий, что нефти предостаточно, а нам, естественно, хотелось им верить, потому что жить так весело.

А.: Ну а потом, когда нефть начала кончаться и вы почувствовали это, что вы сделали?

М.: Мы попытались выправить положение, взяв под свой контроль те регионы, где были сосредоточены основные запасы еще остававшихся нефти и природного газа. Ради этого велись многочисленные войны. Первоначально, во время войн в Кувейте и в Ираке, наши лидеры прибегали к таким отговоркам, как «У этого плохого типа есть страшное оружие» или «Эти народы нужно освободить». Нам очень нравилось слово «освободить».

Хотя в действительности войны велись ради совершенно других целей. Главным все время была нефть. Просто мы тогда еще не умели выражаться прямо.

Первые войны обходились нам малой кровью, так что создавалась иллюзия, будто все будет в порядке. И все же эти войны дали нам нефть лишь еще на несколько лет.

А.: Я слышала, когда ты только родился, нефти было так много, что люди пытались делать из нее буквально всё. И большую часть этих предметов можно было использовать только один раз, после чего они выбрасывались. Пару лет назад мама и папа получили разрешение порыться в мусорной куче. Мама говорила, им посчастливилось наткнуться на настоящее богатство. Они нашли несколько полиэтиленовых пакетов, нисколько не разложившихся. А внутри лежали самые разные предметы, сделанные из пластмассы. Как же мудро поступали в твое время, аккуратно укладывая все эти сокровища в пакеты!

М.: Конечно, спасибо за доброе слово, но на самом деле твоим родителям просто повезло. Ты совершенно права, мы пытались делать из нефти все, превращая ее в пластмассы. Мебельная обивка, сумки для покупок, игрушки, бутылки, одежда, лекарства и даже детские подгузники изготавливались из нефти. Список того, что делалось из нефти и побочных продуктов добычи нефти, бесконечен: аспирин, фотоаппараты, шары для гольфа, аккумуляторы, ковровые покрытия, удобрения, очки, шампунь, клей, компьютеры, косметика, моющие средства, телефоны, упаковки для консервированных продуктов, футбольные мячи, инсектициды, чемоданы, лак для ногтей, стульчаки для унитазов, женские трусики, зубная паста, подушки, контактные линзы, автомобильные покрышки, ручки, компакт-диски, кроссовки — какой предмет ни возьми, окажется, что в нем каким-то образом была задействована нефть. Господи, мы сидели на нефти как на крючке. Мы пили из пластиковой бутылки и выбрасывали ее. Мы сжигали галлон нефти для того, чтобы доехать до магазина и купить галлон молока (которое также продавалось в пластиковых бутылках). На каждое Рождество твоя бабушка получала подарки, сделанные в основном из пластмассы, которые клали под пластиковую елку (правда, очень похожую на настоящую). И ты совершенно права, мы даже мусор перед тем, как выкинуть на помойку, заворачивали в пластик.

А.: А когда людям в голову пришла мысль СЖИГАТЬ нефть? Как можно сжигать то, чего так мало? Неужели в те времена люди сжигали и алмазы?

М.: Нет, алмазы никто не жег. Алмазы считались чем-то очень дорогим. Нефть тоже считалась чем-то дорогим, но никому не было до этого дела. Мы просто превращали ее в бензин, включали искру зажигания и жгли эту жидкость, нисколько не задумываясь о последствиях!

А.: А на что это было похоже, когда вы не могли дышать, поскольку воздух был загрязнен от сжигания того, что вы называли бензином? Разве это не заставило вас понять, что нефть нельзя сжигать? Быть может, с помощью этого запаха природа пыталась сказать вам: «Не жгите меня!»