Опасный беглец. Пламя гнева - Выгодская Эмма Иосифовна - Страница 23

— Я всех бунтовщиков перестреляю! — грозился Фредди.

Из дому Дженни никуда не отпускали: в Калькутте было неспокойно. После восьми вечера на улицах гасли редкие масляные фонари и город погружался в кромешную тьму: военное положение. Напуганные вестями о восстании, англичане не выходили из домов без охраны европейских слуг. Балы и собрания были отменены. Выезжая по утрам в конторы, калькуттские купцы укладывали в кареты по две пары заряженных пистолетов.

— Скоро откроются тюрьмы, и заключенные захватят лучшие дома английского квартала! — пугали британцы друг друга.

Туземный гарнизон Калькутты наскоро разоружили. Но это никого не успокоило. Офицеры и чиновники переводили свои семьи в Вильямс-форт, под защиту фортовых пушек.

— В самом форту заговор, — шептались в городе. — На монетном дворе готовится взрыв… О чем думает генерал-губернатор?

Лорд Каннинг уверял, что всё спокойно. Его белое и гладкое, как мрамор, лицо оставалось на приемах таким же бесстрастным, как прежде, а супруга генерал-губернатора, леди Каннинг, каждое утро по-прежнему выезжала в своей карете на прогулку по главной аллее Приморского парка.

Беженцы из глубины страны приносили ошеломляющие вести. Вся Верхняя Индия в огне, к восставшей столице присоединяются другие города и военные станции. Отдельные кучки англичан по всей стране блокированы повстанцами. Мятежный раджа Битхурский, Нана-саиб, зовет под свои знамена мусульман и индусов Доаба — земли между Гангом и Джамной. Английский генерал Хьюг Уилер терпит бедствие в Каунпуре; войска Нана-саиба осадили его и жмут с четырех сторон; индусские пушки обстреливают Лакнау, и тамошний резидент Генри Лоуренс шлет отчаянные мольбы о помощи ко всем военным станциям Пенджаба и соседних провинций.

Лорд Каннинг наконец связался с командующим кружным путем, через Амбаллу.

— Ударить немедленно по Дели, по самому сердцу восстания! — приказывал генерал-губернатор.

Он не знал, что у генерала нет войска, что он не может сделать по стране даже короткого перехода: крестьяне отказывают в продовольствии. В каждой деревне его ждет засада, лошадей и верблюдов нечем кормить, обозная прислуга разбегается… Лорд Каннинг не знал, что англичане, осаждающие Дели, терпят большие потери, и, кажется, скоро сами превратятся в осажденных.

В конце июня замолчала Агра — старинная, хорошо укрепленная крепость на рукаве Джамны, южнее Дели.

Неужели и в Агре восстали туземные полки?

Вот когда началась настоящая паника в Калькутте.

… Мы повернем свои штыки,

Мы опрокинем саибов с гор,

И потопим их в море, -

В море, из которого они пришли…

Власти англичан в Индии, казалось, наступал конец.

Лорд Каннинг больше никого не уверял в том, что всё спокойно. Он посылал отчаянные письма в Лондон, требовал войск. Войск из Бирмы, из Персии, с Цейлона. В Бомбее выгружались мадрасские стрелки, — лорд Каннинг просил срочно переправить их в Калькутту. Транспорты с британскими войсками отплывали из Лондона в Шанхай кружным путем, вокруг Африки, — лорд Каннинг слал срочные отношения в Кэптаун и на Коморинский мыс с просьбой останавливать в пути все военные суда с войсками на борту и направлять их к нему в Калькутту.

«Нам очень нужны европейские войска. Но если европейцев нет, — шлите хоть малайцев», — писал он в Коломбо, на остров Цейлон.

Командование растерялось. Оно рассылало один приказ, а через два дня отменяло его другим. Капитана «Оливии» так торопили у Коморинского мыса, а сейчас корабль вторую неделю стоял, не выгружаясь, в калькуттском порту и ждал новых распоряжений.

Лорд Каннинг никак не мог решить вопрос: отправлять прибывших на «Оливии» солдат в мятежный Бенгал или оставить их для защиты самой Калькутты.

В последних числах июня из Бирмы, наконец, прибыл в Калькутту полк европейских солдат, переправленный из Рангуна. Вскоре вверх по Хуггли поднялись паровые суда с мадрасскими стрелками. Командовал стрелками Джордж Нэйл, — тот самый, который во время недавней войны с Россией служил под началом сэра Роберта Вивьена в англо-турецких частях на Черном море, учил турок обращению с британским оружием, а сам учился у них жестоким турецким приемам расправы с покоренными и пленными.

Калькуттцы повеселели: помощь, наконец, начинает подходить.

Прошло еще несколько дней, и майор Бриггс увидел на ступеньках калькуттской пристани свой шотландский полк, хайлэндских горных стрелков, старых знакомых по севастопольской кампании. Хайлэндцы плыли в Китай, но их перехватили в пути и вместо Шанхая повезли в Калькутту.

Индусы-носильщики в порту раскрывали рты, глядя на короткие юбки шотландских стрелков, на их рыжие бороды и голые коленки.

— Женщины? Или дьяволы? — пугались индусы. — Нет, ни те, ни другие. Должно быть, какие-то еще невиданные в наших местах полулюди-полузвери.

Майор Бриггс получил в штабе назначение в свой старый полк. Джордж Нэйль раньше других отплыл со своими мадрасцами вверх по Гангу. Нэйл торопился, он хотел поскорее применить при усмирении индийского восстания уроки, полученные им у турок.

Так продолжалось недели полторы. Капитан Бедфорд ждал приказа о выступлении. Дженни сидела взаперти за тростниковыми занавесками пембертоновской веранды. Еще в первый вечер их прибытия в Калькутту в дом Пембертонов прибежал Сам, пес шотландца Макфернея. Должно быть, он нашел путь по следу мистера Бедфорда. Сам жалобно визжал и терся о ноги Дженни, точно прося ее о чем-то. Дженни приютила собаку у себя.

Прошло еще дня три. Рано утром солдат, охранявший наружные ворота дома Пембертонов, увидел перед собой индусскую девушку-подростка в длинной белой запыленной юбке, в белом платке, прикрывшем черные кудрявые косы, в браслетах из синих стеклянных бус на обеих руках.

Солдат нахмурился. Ему строго было приказано никого из туземцев за ограду не пускать.

— Зачем ты в сапогах? В такую жару! — тоненьким певучим голосом спросила девушка.

Солдат ничего не ответил.

— Сними сапоги! — сказала девушка. — Ноги сопреют.

Солдат переступил с ноги на ногу.

— Проходи! — хмуро сказал солдат.

— Я тебе говорю: сними! — настаивала девушка. — Хочешь, помогу?

В ту же секунду она лежала ничком на песке у ног солдата, ухватившись за правый сапог.

— Прочь! — сказал солдат, отряхая ногу. — Уходи, негодная девчонка!

— Ухожу! — ответила Лела. Она проскользнула между ног солдата и мгновенно исчезла в туче зеленого кустарника, обступившего зеленую ограду сада с внутренней стороны. Оглянувшись, солдат не увидел ничего, кроме пустой входной аллеи сада и кустов, разросшихся вокруг нее.

В то самое утро Дженни, проснувшись, вышла и сад. В доме еще только поднимались. В дальнем углу сада, под большим разросшимся платаном, она увидела чьи-то маленькие босые ноги. Под деревом кто-то стоял, укрывшись в густой листве.

Едва Дженни подошла ближе, смуглая рука в синем стеклянном браслете раздвинула ветви и быстрый певучий голос спросил:

— Ты Дженни, дочь Гаррис-саиба?

— Да, — ответила Дженни. И тотчас навстречу ей из-под дерева выскочила смуглая девушка-индуска.

— Твой друг Макферней-саиб заперт в джелхане! — быстрым шепотом сказала девушка. — А ты гуляешь по саду и ничего не знаешь, ай-ай!… — Девушка всплеснула руками. — Сегодня его будут судить на суде саибов. А что, если судья велит бить его плетьми до трехсот раз? Или назначит испытание рисом?… Скорее иди, спасай своего друга!

— Мистера Макфернея будут судить? За что?

— За то, что он добр и дружит с нами… За то, что он говорит с нами на нашем языке. За то, что он жалеет наш народ, — торопливо говорила девушка. — Саибы не любят этого.

— Где же он? Как мне найти его?

Звонкий мальчишеский голос в эту самую минуту прозвучал под деревьями неподалеку, послышался топот детских ног. Это Фредди катил по саду свой обруч.