Огненная буря (ЛП) - Кейн Рэйчел - Страница 48

Я издала какой-то звук, пытаясь выпрямиться. Дэвид был полностью сосредоточен на Имоне, костяшки его пальцев побелели, где он сжимал нож. Я вспомнила, как Имара сказала, что он сопротивлялся влиянию Матери, и как это было трудно. Я задумалась, что случилось бы, если бы он поддался здесь, в доме, полном невинных и беспомощных жертв.

Не для меня. Пожалуйста, не для меня. Я пыталась отправить ему сообщение, но я понятия не имела, слышал ли он меня. Его внимание было полностью приковано к Имону.

Имон, между тем, двигался… медленно, осторожно, рукой сильно надавливая на место, куда вошел нож, словно мог этим удержать жизнь внутри. Он подошел к деревянному шкафу и вытащил цветастый чемодан - явно женский - из узкого закутка. Он открыл его и вынул бутылку, наполненную прозрачной жидкостью, которую он держал в одной дрожащей руке. Его волосы прилипли к лицу взмокшими от пота прядями, и я мог ощутить гнев и страх, исходящий от него.

- Я надеюсь, мы понимаем друг друга, - сказал Дэвид. - Если Джоанн умрет, я разорву тебя на куски. Медленно. Я могу показать тебе такую боль, о существовании которой ты даже не представлял. И я могу сделать так, что это будет длиться вечно.

Имон, если это возможно, побледнел еще больше. Он бросил ему флакон. Дэвид без усилий поймал его, не отводя взгляда от лица другого человека, и протянул. Имара взяла его и неуверенно посмотрела на меня.

- Шприц, - сказал Имон. Имара начала выдвигать ящики в шкафу возле раковины и извлекла шприц, который она наполнила из флакона.

Она подошла ко мне и снова замялась. - Я… я не знаю, как... - Но это было не так. Я знала, а она знала все, что и я, но было приятно осознавать, что есть еще вещи, которые могли бы заставить мою дочь вздрогнуть.

- В вену или мышцу? - спросила я.

- В мышцу, - сказал Имон.

Я взяла шприц из рук Имары, вонзила его в свое бедро, и ввела лекарство. Что бы ни находилось в шприце, сначала оно принесло ледяной холод, покалывание, а затем стало жечь. Оно быстро распространялось. Дыхание перехватило, поскольку я чувствовала его движение по моей кровеносной системе. Казалось, что мои легкие наполнены жидким азотом, а в голове возникла мгновенная, отупляющая вспышка боли.

Когда все закончилось, и я почувствовала себя... яснее. Не хорошо, в любом смысле. Но лучше.

Впервые Дэвид посмотрел прямо на меня. Я неуверенно ему кивнула, пока Имара помогала мне подняться. - Я в порядке, - сказал я. - Теперь, ты можешь… помочь ей? В этом нет ее вины. Она не заслуживает страданий из-за этого.

На мгновение Дэвид выглядел сбитым с толку, затем обратил свое внимание на женщину, лежащую на кровати. Он пошел, чтобы посмотреть на нее сверху вниз, и приложил кончики пальцев ко лбу.

И затем сказал, очень тихо, - Здесь больше нечему помогать.

- Нет, - сказал Имон, и рванул вперед к кровати, одну руку по-прежнему прижимая к боку. - Нет. Она открыла глаза…

- Имара открыла глаза за нее, - сказал Дэвид. - Разум, который был внутри нее ушел. Ее нет уже несколько лет.

Лицо Имона превратилось в жесткую маску, с красными пятнами гнева на скулах. - Нет. Она там. Я же сказал, мне нужно пять минут…

- Ее мозг мертв, а ее душа ушла. - Дэвид посмотрел на него, потом на меня. - Вот почему тебе нужен был Джинн. Чтобы исцелить ее.

Имон ничего не сказал. Он взял вялую ладонь женщины в свои руки и держал ее. Для любого нормального человека было бы ужасно приходить сюда, держать ее за теплую руку и знать, в какой-то степени, что это просто рассказываемая ее телом ложь. Я не была уверена, чем это было для Имона. Я даже не была уверена, почему он так беспокоился. Дэвид сказал, что оба его объяснения были ложью. Так в чем истина?

- Ты сказал, что ограничен по времени, - сказала я.

- Ее семья отключает аппараты, - сказал он. Это был едва слышимый шепот. - Завтра. Это вносит новый смысл в термин крайний срок, не так ли?

Он рассмеялся. Это был жуткий смех, нечто дикое, опасное и безумное. Имон - не хороший человек. Далеко не самый вменяемый. Но было в нем что-то, какая-то подавляющая эмоции, которая вела его.

- Как это случилось? - спросила я.

- Почему тебя это так волнует? - спросил он и отбросил блестящие, до странности здоровые волосы с ее бледного, сухого лица. Дело должно было быть в деньгах, не так ли? Холодный, жесткий расчет. Потому что я не хотела верить в то, что он был способен на любовь и преданность… тогда все становилось намного сложнее.

- Ты это с ней сделал, не так ли? - вдруг спросила Имара.

Имон перевел этот лихорадочный взгляд от женщины на мою дочь. - Убирайся отсюда!

- Имара права. Она была просто очередной жертвой, не так ли? Только в этот раз она погибла из-за тебя. - Мой голос дрожал, и я чувствовала, как остальная часть меня дрожит вместе с ним. - Ты увлекся, играя в свои маленькие игры.

Он засмеялся, и посмотрел на женщину. - Ты слышишь, Лиз? Смешно. Просто еще одна жертва. - Он покачал головой. - Лиз и я… давай просто скажем, что у нас были профессиональные отношения. И она нарушила некоторые профессиональные правила. Все пошло не так.

Я никогда не пойму его. Из того, что он сказал, ничего не отвечало языку его тела. Поникшие плечи, дрожь в этих длинных, элегантных руках - все это говорило о скорби, настоящей и глубокой печали.

Дэвид ничего не сказал. Он следил за Имоном с тем же напряжением, но раскаленная добела ярость немного утихла.

- Теперь ты меня убьешь? - спросил Имон. - Организуешь красочное завершение моей плохой карьеры?

- Нет. - Дэвид пожал плечами. - Я исцелил рану. Ты будешь в порядке до тех пор, пока не сделаешь резких движений. Или снова придешь за моей семьей. Если ты еще раз так сделаешь, я убью тебя.

Моя семья. Это поразило меня до глубины души.

- Вы можете все идти к черту, мне все равно, - сказал Имон, и оперся рукой на аппарат, поддерживающий дыхание женщины на кровати. - Я не травил твою сестру, кстати. Она единственная яркая вещь в моей жизни. Я не... - он замолчал.

- Если ты действительно так считаешь, тогда отпусти ее, - сказала я. - Просто отпусти ее.

- Ох, я уже отпустил. Я оставил ей записку. Сказал ей, что должен был вернуться в Англию. Она приползет обратно к тебе в любой момент. Теперь убирайтесь отсюда, все вы! - Последнее слова прозвучали с ожесточением, словно брошенная бритва.

Дэвид посмотрел на окровавленный нож, который он все еще держал, и небрежно сломал лезвие двумя пальцами. Он выбросил остатки в мусорный бак.

А потом мы втроем - Имара, Дэвид, и я - покинули больничную палату.

Когда дверь с шипением закрылась за нами, Дэвид обнял меня, и я растаяла в кольце его рук. В нем.

Я не спрашивала, но Дэвид знал, что я хотела сказать. - Я действительно ничего не мог сделать для нее. У всего есть пределы.

Я поцеловала его в шею. - Знаю.

- Я оставил вас одних на пять минут…

- Больше было похоже на несколько дней.

Он слегка зарычал мне в плечо. - Ты просто невозможная. И у меня есть…

- Обязанности, - пробормотала я. - Знаю.

Он отпустил.

- Что насчет него? Насчет Имона? - Имара стояла прямо, сложив руки, и наблюдала за нами. Лицо моей дочери было моим зеркальным отражением, по крайней мере в форме, и в данный момент я подозревала, что и в выражении лица она была точной моей копией. Сострадание, смешанное с настороженностью. Имон был диким зверем, и нельзя было сказать наверняка, что он сделает. Или кому.

- Если эта демонстрация не напугала его, то следующим шагом станет его смерть. Не то, чтобы я был бы против этого.

Мои мысли были заняты другими вещами. - Женщина… Лиз… она была его жертвой, или его партнером?

- Я не знаю, - сказал Дэвид. - Знаю только, что Имон никогда не говорил правду о ней.

Имара сказала, - Вообще-то, говорил.

Дэвид удивленно повернулся к ней.

- Когда он назвал ее «любимой Лиз». Он говорил правду.

На посту медсестры зазвучал сигнал тревоги. Медсестра дернулась, проверила экран и нажала кнопку, затем бросилась мимо нас... в палату, из которой мы только что вышли.