Клятва истинной валькирии - Мид Ричел (Райчел) - Страница 60

Даже Лео это развеселило:

– Слушай, ну хоть как-то должно было!

– Нет, у нее же имплант.

– Но все-таки он не в одну секунду обнаруживает и метаболизирует наркотик!

Но Джастин уперся:

– Слушай, я это собственными глазами видел, что ты споришь!

– А я знаю, как себя ведут преторианцы под кайфом.

– Давай-ка к делу. Как там насчет таинственно подправленных записей на камеру?

Джастину совсем не понравилось, что Лео принялся ему противоречить.

Услышав вопрос, Лео, кстати, расстроился.

– Пока никаких новостей. Но у меня такая зацепка – вдруг это все на камеру специально снято. В общем, я буду держать тебя в курсе.

И Лео отключился.

Джастин стоял и смотрел на экран в течение нескольких минут. Потом, не поворачивая головы, произнес:

– Теперь можешь зайти.

Чувствуя себя полной дурой, Тесса зашла.

– Прости. Я просто хотела с тобой поговорить об одном деле.

Он отмахнулся – что за ерунда. И уселся в кресло. А ноги положил на столик.

– Скажи мне вот что, мисс Вундеркинд. Такой у нас расклад: шесть патрициев, родились с разницей в один год, все с высокими индексами, у всех признаки генетического вмешательства, причем сделанного одним и тем же специалистом. У всех – кроме одной. Что это может быть?

Тесса привалилась спиной к стене:

– Что шестую сделал другой человек.

Джастин не обрадовался такому выводу:

– Спасибо, Капитан Очевидность. Так что же это – совпадение?

– У меня недостаточно информации, – сказала она, пожимая плечами. – А цифры можно подтасовать?

– Лео бы заметил.

– Значит, это совпадение.

Он кивнул, хотя и продолжал скептически хмуриться.

– Следующая ситуация. Куча плебеев умирает в тот же год, когда неописуемо безупречные патриции рождаются на свет. Это тоже совпадение?

Она покачала головой:

– И здесь я контекста не знаю. Это материалы твоего дела?

– Да. Никому не рассказывай о нашей беседе.

На преступление на религиозной почве не очень похоже.

– Мне кажется, следует задаться вопросом: почему это произошло? Почему плебеи умирают, когда патриции рождаются? Если отыщется причина, значит, это не совпадение. Прости. – Она поняла, что он ждет от нее более конкретных ответов. – Похоже, мисс Вундеркинд сегодня вечером не в форме.

– Все с тобой нормально, подруга.

Он сладко потянулся в кресле:

– Итак. О чем же ты хотела поговорить?

– Я сегодня ходила на службу в церковь. В Церковь Человечности, – уточнила она. – Думала, меня там будут наставлять и учить всяким принципам нравственности и морали. Вместо этого нам читали лекцию насчет того, как здорово быть патриотом и исполнять законы.

– Это одно и то же. Именно этим религии и занимаются: они транслируют послание от высшей силы, которая требует от тебя определенного образа жизни. В данном случае послание исходит от разумных людей, а не от какой-то там капризной выдуманной сущности.

– Религии дают тебе цель в жизни. Говорят о ее смысле. Они рассказывают тебе о том, что во вселенной есть кто-то больше тебя, и помогают понять свое место в мире, – уперлась она.

Он хитро улыбнулся:

– А я что сказал?

– Я думаю, это не одно и то же, – нахмурилась Тесса. – Если я найду церковь – настоящую, такую, в какую я дома ходила, – ты меня арестуешь? У тебя будут проблемы?

– Только в том случае, если ты решишься на измену родине. В городе есть пара церквей, которые тебе вполне подойдут. У них есть лицензия, они безобидные. Можешь ходить туда сколько хочешь.

Она ничего не ответила, но про себя подумала, что наверняка «лицензированные и безобидные» церкви в РОСА не слишком похожи на те, к которым она привыкла с детства. Вместо этого она сказала:

– Чуть не забыла. Меня на свидание пригласили.

Это действительно привлекло его внимание:

– Что? С кем?

– С парнем, с которым я в церковь ходила.

И Тесса смущенно затопталась:

– Синтия сказала, что можно с ним туда пойти. Я ее днем спросила.

– Это потому, что она не знает, что такое подростки мужского пола, – отрезал он. – Ты здесь всего две недели, а уже смотри, что делаешь. Я скоро поседею из-за тебя! Скажи, как его зовут, я его по базе проверю, а потом пусть приходит. Я на него посмотрю.

Тесса удивилась. Обычно Джастин не слишком интересовался, чем она занимается.

– Мы просто на концерт вместе сходим, – пробормотала она, стараясь успокоить разбушевавшегося опекуна. – Я там хочу поснимать на камеру – мне для уроков нужно.

– Поснимать? Для уроков?

– У меня курс по медиаконтенту. Нужно, в том числе, снять документальный фильм. А я решила снять свой про то, как джемманскую культуру воспринимает иностранец.

Тессе очень нравился ее замысел – и не только потому, что благодаря этим занятиям ее освободили от ненужных занятий испанским.

– М-да, – проговорил он. – Значит, начинающий журналист у нас в семье завелся. Не ожидал. Так, без разрешения – моего – ничего такого не снимай.

– Поняла.

Он окинул ее задумчивым взглядом:

– Знаешь, камера в руках дает огромную власть. Камера – и монтаж. Потому что ты показываешь людям истину. Твою истину – но какая разница, они же другой не увидят.

– А разве ты не служишь истине? – спросила она. – Вас так и называют – servitor veritatis. Служитель истины. Или ты тоже монтажом занимаешься?

Тут он рассмеялся и с горестным видом покачал головой:

– Иди спать, мисс Вундеркинд. Ты очень умная девочка, а знаешь, как говорят, – горе от ума. У меня те же проблемы, кстати…

Глава 19

Благодарность за дары цивилизации

Мэй не очень-то обрадовалась, когда узнала, что надо ехать на последнюю из кастовых территорий – к нордлингам. Ей совсем не хотелось наведаться в родные места. Она втайне надеялась, что Джастин отменит поездку – раз уж ему так приглянулась версия с генетиком-маньяком. Он послал запросы в несколько кастовых территорий – с просьбой найти материалы по «неосмотрительным действиям в области генетики», так это официально называлось. И хотя он продолжал держаться версии, что убийца – генетик, Мэй видела: подтверждающих его теорию данных он не ждет. Большая часть патрициев родилась и рождалась благодаря ЭКО, и занимающихся этим клиник на территории каст было предостаточно, и они то открывались, то закрывались, то снова открывались.

Джастин запросил информацию о нескольких семьях по обстоятельствам зачатия жертв, однако получил в ответ что-то невразумительное. Кто-то клялся, что они никогда не прибегали к ЭКО. Другие дали имена врачей – но только врачи эти никогда не существовали. Самое главное препятствие расследованию заключалось вот в чем: многие члены каст были против законодательных запретов на генетические исследования и при этом занимали высокие должности в правительствах кастовых территорий. Такие люди вполне могли покровительствовать нелегальным клиникам и покрывать их деятельность.

Тем временем Джастин вовсю разрабатывал религиозный след. Выглядел он по-прежнему самоуверенней некуда. Однако Мэй чувствовала, что его гложет отчаяние… Прошло уже больше половины месяца, и каждый уходящий день приближал окончание намеченного срока расследования. Он торжественно объявил, что путаный монолог Гераки дал какую-то зацепку – тоже странно, ведь этот психопат нес полную чушь. Еще больше Мэй удивилась, когда Джастин заявил, что они поедут в приграничные области.

РОСА не сразу стала сильным государством со стабильными границами – на это ушло несколько десятилетий. Как только ситуация стабилизировалась, Республика начала расширять территорию. Некоторые области – страны на юго-западе, к примеру, – не оказали сопротивления. После Упадка они составили рыхлую конфедерацию городов-государств и даже обрадовались тому, что сильный сосед решил прибрать их к рукам.

А вот остальные не одобряли экспансии Республики. Другой сосед, Аркадия, образовался как государство на территории бывших юго-восточных штатов США – они отказались войти в РОСА, к которой уже присоединилась Канада. Их не устраивали жесткие мандаты. Мэй была неплохо знакома с аркадийской культурой и знала, что там не в ходу слово «отказались». Аркадийцы считали, что РОСА не смогла удержать такие большие территории и просто бросила некоторые штаты на произвол судьбы. Истина лежала где-то посередине. Несмотря на убыль населения из-за эпидемий «Каина» и «Мефистофеля», Аркадия сумела собраться и стать более или менее стабильной страной – в большей мере благодаря решительному и очень религиозному правительству.