Квинт Лициний 2 (СИ) - Королюк Михаил "Oxygen" - Страница 33

- Где она? - быстро спросил Вилиор.

Амир покачал головой и откинулся назад.

- Не знаю. А знал бы - не сказал. Извини, шурави.

Осадчий с тоской посмотрел на зеленый чай. Водки бы. Он знал большинство арестованных. Веселый и добродушный, поднявшийся из самых низов Тараки. Своевольный, амбициозный Амин, что пил спиртное только раз в год, на девятое мая. Прирожденный оратор Хайбер. Младшие офицеры, восхищавшиеся СССР...

- Не грусти, шурави, - сказал сочувственно Амир и закончил на дари. - Зендаги мигозара.

- Да, - тяжело вздохнул Осадчий, - да. Жизнь продолжается.

Он тяжело встал и незряче двинулся к выходу.

- Шурави, дипломат...

Вилиор тряхнул головой, приходя в себя. "Ты разведчик или кто? Поплыл, как на ринге после пропущенного удара. Соберись, твою мать"!

Взял дипломат и уточнил напоследок:

- Из Пешавара ничего интересного?

- Об этих самодовольных обезьянах, достойных лишь плевка в бороду? Которые способны только теребить четки и цитировать книгу, языка которой они даже не понимают? Не приведи Аллах, если они когда-нибудь дорвутся до власти в Афганистане, - глаза Амира зло блеснули. Потом он с видимым усилием взял себя в руки. - О том, что Хекматияр создал свою фракцию в "Хизб-и-Ислами" уже знаешь?

- Да, это слышал.

- Ну, тогда больше ничего интересного. Кстати, как шурави думает, - пронзительный взгляд черных глаз, - Индира Ганди больше не сможет вернуться?

- Трудно определенно сказать... - протянул Осадчий.

- Я понимаю, - мягко сказал Амир, - Достаточно ощущения, ожидания. Шурави - мудрый человек, он чувствует, как течет время.

Осадчий прикрыл глаза, отрешился от окружающего мира. Индира Ганди, значит... Ну да, у кабульских менял традиционно много интересов в Индии, понятно.

- Да, - спустя пару минут он решительно кивнул, - да, я думаю, она вернется. Ее так просто не выбить. Не та женщина. Да и слишком разнородны силы тех, кто ее сместил. Они переругаются, и она может вернуться. Я так думаю.

Амир прикрыл глаза, принимая ответ.

К машине Вилиор вернулся уже собравшись. Помогла привычка мысленно укладывать услышанное в донесение. Поэтому у него даже лицо не дрогнуло при виде стоящего у "Волги" знакомого афганца-контрразведчика.

- Салям алейкум, Вилиор-ага, - поприветствовал тот радостно и с оттенком торжественности в голосе продолжил, - его Превосходительство Абдул Кадыр Нуристани приглашает вас в гости на беседу. Предлагаю воспользоваться моей машиной.

Осадчий посмотрел на стоящий чуть в стороне серебристый "Мерседес", который опасливо, чтобы не дай бог не поцарапать, огибали все, даже верблюды. Таких машин на весь Кабул две: у министра внутренних дел и у начальника генерального штаба.

Интересно. Очень интересно. С чего бы это вдруг Нуристани решил впервые лично пообщаться с советским резидентом, да еще и прислал за ним свою личную машину?

- Володя, - Вилиор дошел до "Волги" и передал дипломат водителю, - я на встречу к министру внутренних дел съезжу, а ты возвращайся в посольство.

"Вот и хорошо, будут знать, где я. Хорошо, что группу из Балашихи сразу прислали - выдернут, если что", - подумал он, глядя вслед отъехавшей машине.

На экстренное сообщение о массовом аресте "контактов" Центр отреагировал молниеносно - следующим же рейсом "Аэрофлота" в Кабул прибыла группа из двадцати "геологов" с глазами тертых волкодавов и молодцеватый Эвальд Козлов при них в роли дядьки Черномора. Пока - не с боевой задачей, просто посмотреть, послушать и установить цели для возможной работы. Сразу стало спокойней.

- "Но, черт побери, зачем Нуристани я понадобился?! Это же уровень посла", - резидент с трудом удерживал на лице безмятежное выражение.

"Мерседес" величаво переехал по мосту на правый берег, свернул на запад и пошел в разгон. Мимо пронесся зоопарк, затем проскочили поворот к советскому посольству, промелькнул большой, утопающий в деревьях университетский комплекс, и на перекрестке ушли чуть правее, на Кампани роуд.

"Понятно" - Осадчий откинулся на спинку сидения и отрешился от дороги, - "к водохранилищу едем. Минут десять на подумать есть".

Северный берег курортного водохранилища Карга был любимым местом кабульской верхушки. Здесь, у редкой для страны большой водной глади, в окружении поросших соснами холмов, в особо охраняемой зоне жил сам Дауд, члены бывшей королевской династии и министры.

"Интересно. Даже не в министерство, а домой? Или... Или в личную тюрьму?! Нет, нет... Нет, тогда бы взяли иначе, пока один был. Фу... Тьфу, придет же в голову такое"! - Вилиор тяжело перевел дух, успокаиваясь. - "Итак, Нуристани Неподкупный. Редкая птица для этой страны, белая ворона в местном МВД. Один из основных участников переворота семьдесят третьего, после которого сразу взлетел из майора в министры. Предан лично Дауду и ценим за это сардаром, входит в узкий круг его доверенных людей. Ненавидим муллами чуть ли не больше, чем сам Дауд. Да, в Пешаваре будут на этой неделе хохотать: Нуристани, их злейший враг, рубит головы Хальку, тоже злейшим их врагам...

Что ж ему надо именно от меня? Будет обвинять нас в соучастии? Да нет, для этого есть дипломаты.

Хорошо, но, на всякий случай, моя позиция какая? Ничего не знаем? Глупо. Настроения-то мы знали... Встречи проводили, чтоб осадить халькистов. Буду отталкиваться от того, что это Нуристани известно. Да, наверняка, известно, вряд ли Тараки на допросе смог молчать... Итак, мы знали о настроениях, считали это экстремизмом и пытались предотвратить развитие событий в этом направлении. В апреле человек из ЦК для этого приезжал, с Тараки вел беседу, осаживал. Так? Да, все это - правда. Отлично, фиксирую. Этой позиции и держусь".

Машина свернула направо, не тормозя, промчалась мимо усиленного армейского поста и, сбросив скорость, уже неторопливо вплыла в ворота усадьбы.

- Прошу, - сказал сопровождающий выходя.

Вилиор открыл дверцу, встал, потягиваясь, и огляделся. Да, неожиданно. Будто и не на "Мерседесе" пятнадцать минут ехал, а летел на самолете несколько часов. Шато под старину. Небольшой регулярный парк в окружении пушистых сосен. Голубоватое водное зеркало и горы на горизонте. Швейцария... Тихая и сонная. Умелая иллюзия. И очень дорогая, даже дорожки вымощены булыжником под Европу. Неплохо Дауд оплачивает неподкупность Нуристани.

- Красиво, - сделав пару шагов к шикарным розовым кустам, задумчиво сказал Осадчий.

Контрразведчик встал рядом.

- Да, - согласился и добавил с видимым сожалением, - но в иранском посольстве розы все равно красивее. Лучшие в Кабуле. Умеют персы, ничего не скажешь...

Виллиор сочувственно покивал. Афганцы очень любят цветы. Не только женщины - мужчины. Дети иссушенных каменистых плоскогорий могут часами любоваться и не стыдятся этого.

- Говорят, - негромко и чуть мечтательно проговорил Осадчий, - Пророк отказался входить в один оазис под Дамаском. Там росли необычайной красоты розовые сады. Сказал, что человеку дано войти в рай только один раз...

Контрразведчик остро посмотрел на Вилиора и, перейдя на сухой официальный слог, сменил тему:

- Его превосходительство ожидает вас. Прошу следовать за мной.

Вилиор понимающе кивнул и двинулся за провожатым.

"Насторожился, почувствовал. Не захотел продолжать. Профи. Ну, ничего, не все сразу. Слово сказано, и слово услышано. Запомнит про Пророка, при оказии расскажет друзьям и вспомнит обо мне. Пусть хрупкий, но мостик из человеческих отношений. Кто сказал, что работа разведки - это перестрелки и погони? Да ничего подобного! Ни разу не было... Нет, наша работа - это завязывание контактов, день за днем, неделя за неделей, пока они не лягут на объект такой плотной паутиной, что любое движение сил вызывает ощутимую вибрацию в сети. Конечно, медленно, да и далеко не все срабатывает. Как там классик сказал? "Труд награждается всходами хилыми, доброго мало зерна". Но есть оно, прорастает потихоньку. Оплетаем страну..."