Сумеречная роза - Скотт Аманда - Страница 7

Полчаса спустя она встала, протянула свою пустую кружку сэру Николасу и подобрала юбки.

– День был долгий, – пробормотала она. – Если вы позволите…

– Идите с моим благословением, мадам, – напутствовал он. – Я провожу вас в вашу палатку.

Она кивнула на Джонет, которая пошла вслед за Элис:

– Моя камеристка сделает все, что нужно, сэр. Вам нет причины беспокоиться.

– Как скажете, мадам, но все-таки я пойду с вами. А заодно проверю часовых.

Холодок пробежал по ее спине, когда она поняла, что совершенно не подумала о часовых.

– Вы боитесь, что мы попытаемся убежать? – спросила она, стараясь сохранить беззаботный, даже поддразнивающий тон, но уверенная, что он услышит напряжение в ее голосе. – У меня не хватит храбрости, сэр, клянусь вам.

Если он и услышал странные нотки в ее голосе, то отнес их на счет простого страха.

– Мне приказано охранять вас, – проговорил он, – да и моих людей тоже, так что я выставил часовых, ведь здесь у нас много врагов. Но мои солдаты всегда настороже, и у вас нет причин для страха.

Она промолчала, подобрала юбки одной рукой и позволила ему взять себя под руку, чтобы проводить до палатки. Джонет шла за ними.

Оказавшись в палатке, Элис обнаружила, что появилась еще одна лежанка и новые шкуры. Она поблагодарила сэра Николаса за заботу, но очень осторожно, чтобы не дать ему повода задержаться.

Оставшись наедине с Джонет, она подняла повыше лампу и задумчиво посмотрела на нее.

– Знаю я ваш взгляд, – осторожно заметила Джонет. – Умоляю, что еще за неприятность вы себе задумали?

Секунду Элис думала, не солгать ли ей и сказать, что у нее и в мыслях нет никаких проказ. Она знала, что может разыграть возмущенную невинность перед самыми лучшими обманщиками, но знала также, что Джонет всегда разгадает ее игру, и очень быстро. Прислушиваясь к приглушенным шагам снаружи, она прижала палец к губам и повернулась к своей постели со словами:

– Принеси мне вон тот сундучок рядом со скамеечкой, хорошо? Я хочу помолиться до того, как мои глаза совсем закроются.

Порывшись в сундучке, Элис нашла свои четки и встала на колени на скамеечку. Но вместо молитвы она сделала знак Джонет приблизиться и прошептала:

– Я должна увидеть своего отца вопреки всем приказам валлийца. Здесь какая-то тайна, Джонет. Ты слышала, что сказал сэр Николас? Мой брат Роберт умер, а мой брат Пол отправился на воспитание всего две недели назад.

– Да, а бедные ягнятки вот уже девятый год лежат в своих холодных могилах. Что бы все это могло означать, миледи?

– Не знаю, но хочу узнать. Тебе известно, что я редко подхватываю болезни, так что я не боюсь находиться в стенах замка. Честно говоря, я больше боюсь демонов, которые могут быть между палаткой и замком, но уверяю тебя, что благополучно проберусь внутрь.

– Я пойду с вами.

– Ты не сделаешь и шагу! – приказала Элис, от испуга повышая голос. Опомнившись, она прошипела: – Мне нужно, чтобы ты оставалась здесь и пресекла любые попытки войти в палатку. Я уже достаточно разыграла свою любовь к уединению, хотя, признаюсь, не надеялась, что это мне поможет убедить всех не беспокоить нас. Но если они все-таки попробуют, я рассчитываю, что ты защитишь меня. Скажешь им, что я вышла по нужде, или придумаешь что-нибудь еще. Только не упоминай о замке.

– Когда вы пойдете? – спросила Джонет, капитулируя быстрее, чем ожидала Элис.

– Как только в лагере все утихнет. Труднее всего будет не заснуть. Эль почти добил меня, я просто засыпаю на ходу.

– Тогда поспите, госпожа. Я разбужу вас.

Элис с сомнением посмотрела на нее.

– Откуда мне знать, что ты не оставишь меня спать до рассвета?

Джонет с достоинством ответила:

– Вы можете доверять мне, как доверяли всегда, мисс Элис. Я находилась при вас с младенчества и ни разу не предала. К тому же, – добавила она с кривой усмешкой, – мне не меньше вашего интересно узнать ответ на загадку, а с вами отец может поговорить.

От ее невинных слов у Элис мурашки побежали по спине.

– Надеюсь, что может, – прошептала она. – В прошлом он разговаривал со мной только тогда, когда я плохо себя вела. Даже зная, что сейчас он умирает, я боюсь, что мой язык застрянет во рту, а губы окаменеют, как бывало раньше. Он требовал, чтобы я рассказала ему о своих проступках, а я не могла его послушаться, и он наказывал меня еще больше, называя дерзкой упрямицей.

– Ну, ему, разумеется, не понравится, что вы вошли в дом, где свирепствует болезнь, – рассудительно заметила Джонет, – но если он болен так сильно, как говорит валлиец, вам нет нужды бояться его гнева. Ну а теперь ложись, дитя, и поспи хоть немного.

Элис кивнула, быстро прочла молитвы и встала, чтобы Джонет сняла с нее накидку и платье. Потом, оставшись в льняной рубашке, она забралась под меховые одеяла и, как только ее голова коснулась лежанки, мгновенно заснула.

Она сопротивлялась, когда Джонет попыталась разбудить ее несколькими часами позже, но камеристка настойчиво продолжала удерживать ее одной рукой, а другой – тормошить. Наконец Элис проснулась и села, протирая глаза. Лампа погасла, и в палатке царила тьма. Тем не менее, одеваясь, она старалась не вставать в полный рост, боясь, хоть и напрасно, случайно отбросить тень, которую увидят снаружи. Ничуть не думая о моде, а только об удобстве одежды, она завязала пояс на талии и подоткнула под него подол юбки, чтобы та не мешала ходьбе. Потом она взяла с пола плащ Мериона – ледяной воздух уже не позволял пренебречь им – и шагнула к выходу.

Джонет остановила ее, тронув за локоть.

– Стража, – прошептала она.

Кивнув, Элис повернулась к задней стенке палатки и сбросила плащ, чтобы поискать выход. Стараясь не издавать никаких звуков, они обе ощупывали ткань, пока наконец не смогли приподнять ее достаточно, чтобы Элис могла выглянуть и убедиться, что путь свободен, а потом и выскользнуть из палатки. Она не хотела даже думать, какой урон нанесла ее платью грязная земля.

Оказавшись снаружи, она взяла плащ, который Джонет передала ей, и осторожно поднялась. Костры в центре уже превратились в тлеющие угли, и весь лагерь, похоже, спал. Но едва она успела так подумать, как какое-то движение слева заставило ее замереть на месте. Часовой шел от входа в ее палатку к соседней. Она, затаив дыхание, ждала. Ей показалось, что он ее не заметил.

Двигаясь как можно быстрее, она выбралась из круга палаток, посматривая на противоположную сторону, где стояли лошади, а значит, и другой часовой. Туман сгустился, и луну стало совсем не видно. Элис остановилась, чтобы надеть плащ. Он оказался длинен для нее и волочился по земле. Элис поспешила вперед. Чем дальше она уходила от лагеря, тем темнее становилось вокруг. Но теперь она слышала плеск реки и знала, что нужно просто держаться правее, поднимаясь на холм, подальше от огней. Впереди едва различалась темная громада замка.

Не раз споткнувшись на неровной земле, то и дело цепляясь длинным плащом за ветки и колючки, она настойчиво продвигалась вперед. Девушка не знала, сколько еще выставлено часовых и есть ли стража у ворот замка. Должна быть, решила она. Сэр Николас не упустил бы такую деталь. Значит, дверь потайного хода будет самой безопасной. Ее она обнаружила еще в детстве, когда убегала из замка без разрешения гулять в поля. Не то чтобы ее никогда не заставали там, но все же такой путь казался безопаснее, чем главные ворота, и, весьма вероятно, валлиец не знал о маленькой калитке сбоку или считал ее крепко запертой.

Ей пришлось ощупью пробираться вдоль стены замка, потому что она не смогла сразу найти дверь, углубленную в стену на несколько футов, но в конце концов она ее нашла и, к счастью, поблизости не обнаружила никакой охраны, хотя внутри замка слышались голоса солдат. Подойдя ближе, она посмотрела сквозь узкие прорези в окованной железом двери и увидела в отдалении отблески костра, окруженного какими-то темными грудами, в которых она по храпу определила спящих людей.