Воскрешение из мертвых (илл. Л. Гольдберга) 1974г. - Томан Николай Владимирович - Страница 75

— Ты к ней несправедлива, Настя, — укоризненно качает головой Андрей. — Она действительно талантливая, а главное — очень деятельная…

— Очень деятельная! — фыркает Настя. — Только судьбу свою никак не может решить.

— Это совсем другое. Ты же знаешь, как у них с Олегом все непросто…

— А у нас с тобой все было очень просто?

— Ну, видишь ли…

— Я догадываюсь, конечно, о чем вы, — говорит профессор Кречетов. — Вадим с Варей тоже об этом часто говорили. Но, независимо от этой сложной проблемы, нельзя разве обратиться к старшему инспектору?…

— Нельзя, Леонид Александрович! Татьяна Петровна уже не старший инспектор, а аспирант юридического института.

— А больше не к кому?

— Вместо нее теперь капитан Крамов.

— Вот с ним и посоветуйтесь.

— Он все уже знает.

— Чего же тогда тревожиться раньше времени? Найдет этот капитан Вадима.

— Э, никого он не найдет! — безнадежно машет рукой Настя. — Это вам не Татьяна Петровна…

— Вот она, женская непоследовательность! — смеется Андрей.

— Не смейся, пожалуйста, Андрей, — хмурится Настя. — Тут не криминалист нужен, а психолог. Боюсь, что этими способностями капитан Крамов не обладает. Без нашей помощи ему не обойтись.

— Значит, надо собраться всем друзьям Вадима и посоветоваться, что делать, — говорит Андрей.

2

Они собираются на другой день у Рудакова. Старики Олега ушли в гости к родственникам, и вся квартира в его распоряжении.

Первой приходит Валентина Куницына, потом Анатолий Ямщиков с Мариной. Анатолий внешне почти не изменился, стал только немного полнее. Марина родила ему сына и еще больше похорошела. Заметнее всех, пожалуй, изменился Олег. У него теперь бородка, хотя он сам когда-то высмеивал бородачей своего завода.

— Если ты это для солидности, — сказал ему тогда Анатолий, — то мы тебя и без бороды должны чтить, как свое начальство. Что, впрочем, мы и делаем. А если назло Татьяне Петровне, которая терпеть не может бородачей, то это просто глупо.

Да, конечно, это глупо, он и сам понимает. Просто вспомнился шутливый разговор с Татьяной, которая сказала:

«Если хотите нравиться мне, никогда не отпускайте бороду…»

Угадал Анатолий: он сделал это ей назло. Взяла вдруг досада, показалось, что притворялась она, будто не замечала его робкого ухаживания. Должна же была понимать, что он не Анатолий Ямщиков, который и влюбиться мог с первого взгляда и тут же не только пылкую речь произнести, но и руку предложить. А Татьяна, увидев его с бородой, не обиделась, а возмутилась и с тех пор перестала посещать и «Наше кафе» и завод. К тому времени, правда, она была зачислена в аспирантуру и официально уже не шефствовала над заводской дружиной.

А Олег учится теперь не на философском факультете, а на заочном отделении станкоинструментального. На расспросы, почему ушел с философского, отшучивается: «Мастеру инструментального полагается ведь не философское, а техническое образование».

Олега действительно назначили мастером инструментального цеха, после того как его предшественник ушел на пенсию по состоянию здоровья. Его бригаду инструментальщиков возглавляет Анатолий Ямщиков.

Как только приходят Андрей Десницын с Настей, Олег предлагает:

— Может быть, за чашкой чая все обсудим? Тогда прошу на половину моих стариков. Мама как раз спекла сегодня пирог.

— Какой чай, когда такое дело! — машет на него рукой Анатолий.

— Можно и без чая…

— Пока, — уточняет Анатолий, — потом видно будет, не пропадать же маминому пирогу.

— Ну тогда ближе к делу, — строго произносит Валентина. — Кто просит слова?

— Давай ты первым, Олег, — предлагает Анатолий. — Ты у нас самый рассудительный. Пока на философском факультете учился, освоил небось все законы формальной логики.

— А тут, по-моему, все вне логики, — вздыхает Рудаков.

— Да, пожалуй, — соглашается с ним Валентина. — Вадим в таком отчаянии был, что в прежние времена в подобном состоянии духа — либо в прорубь, либо в монастырь послушником…

— Прорубь явно отпадает по случаю лета, — прерывает ее Настя. — Монастырь тоже исключается, так как таковых поблизости нет. А вот что вы скажете: был Вадим на заводе после того, как вернулся с Кавказа?

— Был.

— Оформил расчет?

— В том-то и дело, что ничего не оформил! — восклицает Олег.

— Числится, значит, в прогульщиках?

— Нет, не числится пока. У него еще отпуск не кончился.

— Так, может быть, он вернется, когда кончится отпуск?

— Не вернется, — уверенно заявляет Валентина Куницына.

— Я тоже думаю, что не вернется, — соглашается с нею Настя. — Во всяком случае, не так скоро.

— А зачем же он тогда заходил? — удивляется Андрей Десницын.

— Это он лично ко мне, — отвечает ему Рудаков. — Спросил, где можно приобрести инструменты для гравировальных работ.

— Гравировальных? — переспрашивает Анатолий.

— Спросил даже, нет ли у меня какой-нибудь литературы по гравированию.

— И ты не поинтересовался, зачем ему это?

— Почему же не поинтересовался?… Он сказал, что хочет выгравировать надпись на медной плите для могилы Вари на гагринском кладбище.

— Может быть, и в самом деле? — вопросительно смотрит на Валентину Настя.

— Не думаю, — покачивает головой Куницына. — Он сказал мне, что будет копить деньги и поставит на ее могиле памятник.

— А пока, может быть, все-таки медную дощечку на могильной плите? — не очень уверенно произносит Марина. — Когда еще заработает он на памятник…

— Я тоже так думаю, — поддерживает ее Настя.

— А почему Андрей отмалчивается? — спрашивает Олег, повернувшись к Десницыну. — Его что, все это не касается?

Андрей действительно сидит молча, прислушиваясь к словам своих друзей. Он в таком же недоумении, как и они.

— А Вадим откуда родом? — спрашивает он. — Может быть, следует его родными поинтересоваться. Мог ведь он к кому-нибудь из них…

— Нет, не мог, — перебивает его Валентина. — Он коренной москвич и круглый сирота. Это все капитан Крамов установил.

— А на этого капитана можно положиться? — спрашивает Настя. — В смысле его опытности, конечно.

— Он очень исполнительный и добросовестный инспектор, — отвечает Куницына, — но, конечно, не то, что Татьяна Петровна…

— О Татьяне Петровне забудьте, — вздыхает Марина. — Она теперь…

— А что она теперь! — восклицает Анатолий. — Министром внутренних дел стала, да, и у нее на такие дела времени нет? Когда ей нужно было разгадать замыслы Туза и Грачева, она Вадима попросила помочь ей, и он помог, хотя Туз мог пырнуть его ножом. А теперь, когда Вадим сам попал в беду…

— Ну зачем же ты о ней так? — вскакивает Олег Рудаков. — Во-первых, Татьяна Петровна и понятия не имеет об исчезновении Вадима. А во-вторых, откуда нам известно, что он попал в беду?

— Насчет Татьяны — сдаюсь! — поднимает руки вверх Анатолий. — Она действительно ничего не знает. Вот ты, Олег, и сходи к ней, попроси помочь. Вадим если и не попал пока, то непременно попадет в беду.

— Нет, увольте! Пусть Десницын возьмет это на себя. Он, как аспирант, скорее договорится с аспиранткой.

— Как вам не совестно препираться, ребята? — укоризненно качает головой Валентина Куницына. — Лучше я сама схожу к Татьяне Петровне…

— Нет, никуда ты не пойдешь! — протестует Анатолий. — Пойти должен Олег, и вы все знаете почему. А если ему это непонятно, то я объясню. Разве ты потому не хочешь к ней идти, что Андрей может сделать это лучше тебя? Ты просто трусишь, боишься на глаза ей показаться. А может быть, даже сердишься на нее… Ну, в общем, мы уполномочиваем именно тебя пойти к Татьяне Петровне и попросить у нее помощи. Верно я говорю, ребята?

— Верно! — чуть ли не хором восклицают присутствующие.

И Олег смущенно бормочет:

— Что же это получается, однако?… Ведь если бы с Вадимом ничего не стряслось, я бы мог подумать, что вы…

— А ты не думай, ты действуй, — советует Анатолий.