Кредиторы гильотины - Бувье Алексис - Страница 60

Первая баррикада была взята почти без боя, поэтому следовало как можно скорее защитить, и закрыть вторую. А пушки уже начали свое дело. Я пыталась носить камни, чтобы помочь закрывать бреши, но сил у меня было слишком мало.

В это время я увидела, как молодая женщина, подававшая заряды, свалилась вниз, смешно и нелепо кувыркаясь. Все засмеялись. Но несчастная не оступилась – она упала, сраженная пулей в лоб. Это было ужасно. Страх снова охватил меня.

На этот раз я старалась найти дорогу на бульвар. Человек маленького роста в форме национального гвардейца сказал мне: «Ну, девочка, убирайся отсюда. Через десять минут здесь будут нужны только мужчины».

И повел меня за собой в проходной двор. Там он подошел к колодцу, вытащил ведро воды, снял с себя форму, обернул ее вокруг ружья и бросил все это в колодец, затем вывернул карманы и вытряс их, чтобы не осталось следов пороха. Мне человек велел: «Вытри себе лицо и руки, чтобы не осталось следов пороха, а то они расстреляют тебя, как и всякого другого».

Потом, открыв дверь в одну из лавок, он провел меня через магазин и вывел на улицу Липп. Когда я прошла до конца улицы, запруженной солдатами, так как предместье было взято приступом, и дошла до канала, то увидела человек двенадцать солдат, ведущих трех мужчин. Я подбежала, чтобы посмотреть, нет ли среди них защитников баррикады. Один из них закрывал себе лицо, другой с отчаянием заламывал руки. Третий держался гордо и прямо.

Этот человек был мой отец.

Эжени замолчала.

Понятно, какое впечатление произвел ее рассказ на слушателей.

– Ну, это не очень весело, – вскричал Панафье. – Такие воспоминания нужно прятать.

Говоря это, он налил ей стакан шампанского.

– Конечно, – поддержал его Жобер, – теперь не время и не место вспоминать подобное.

В это время в дверь кабинета постучали, и Эжени сразу же очутилась на своем месте. В комнату вошел лакей, спрашивая, действительно ли господ зовут Жобер и Панафье.

– Да. Почему вы об этом спрашиваете? – с удивлением произнес Жобер.

– Ну, что еще такое? – проговорил Панафье.

– Вот карточка одного господина, который хотел бы с вами поговорить.

Панафье взял карточку и громко прочитал: «Винсент Лебрен».

– Винсент? Введите его сюда. Но как он мог нас найти?

Через несколько минут Винсент входил в комнату.

– Извините меня, – сказал он, – что я побеспокоил вас даже здесь.

– Пожалуйста, не извиняйтесь. Мы уже закончили и хотели ехать.

– Неужели произошло еще что-нибудь? – спросил Панафье.

– Нет, ничего. Мне нужно поговорить с доктором.

– Я весь к вашим услугам.

– Но этот разговор вряд ли будет коротким…

– В таком случае мы проводим мадам Герваль, а затем поговорим. Эту ночь вы проведете в «Шарантоне»? – спросил он молодую женщину.

– Да, но только эту ночь.

– Хорошо, идемте. Мы вас проводим, а завтра я найду для вас приличное помещение.

– Отлично, – смеясь, ответила Эжени.

– Что касается меня, то я вас оставлю, – проговорил Панафье. – Я сегодня вряд ли вам пригожусь.

– Но вы будете стеречь пойманного?

– Это само собой разумеется.

Панафье вернулся домой, думая, что Винсент приехал за Жобером, чтобы отвезти его к сестре, наверное, заболевшей от того, что она узнала.

Винсент и Жобер отправились проводить Эжени Герваль. Когда они остались вдвоем, Винсент обратился к Жоберу:

– Я приехал просить у вас об очень большой услуге.

– Какова бы она ни была, я исполню ее, если это возможно.

– Благодарю вас, – сказал Винсент, пожимая ему руку. – Выслушайте меня.

Глава 37. И бедный может быть похоронен, как принц

– Господин Жобер, – начал Винсент, – вы знаете, какое у нас положение?

– Да, почти. Панафье рассказал мне, в чем дело.

– Вы знаете, что наш отец был осужден и казнен за преступление, которого не совершал. Он поручил мне и брату отыскать настоящего преступника, но не для того, чтобы выдать правосудию, а чтобы восстановить честь казненного и освободить от ужасного обвинения, тяготеющего над ним.

– Этого нюанса я не знал. Это очень благородно и возвышенно.

– Услуга, которой я хочу просить у вас, Жобер, требует того, чтобы я откровенно рассказал вам все, но я должен просить у вас соблюдения полнейшей тайны.

Жобер пожал руку молодого человека, уверяя его, что будет хранить молчание.

– Дорогой Жобер, мы кредиторы эшафота, гильотина должна нам жизнь нашего отца-мученика. Мщение было бы ниже его и нашего достоинства. Мы желаем только восстановления его честного имени. Позвольте мне прочесть вам последнюю волю моего отца, и вы, соединив это с тем, что видели сами, все поймете.

Затем, вынув из бумажника пожелтевший лист бумаги, Винсент развернул его со словами:

– Вот, Жобер, завещание казненного.

Затем он начал читать дрожащим голосом письмо, уже известное читателю. Когда бедняга дочитал до конца, рыдания душили его.

– Извините меня, – выговорил он. – Это слишком жестоко: несчастный сам же приказал нам выдать сестру за убийцу.

– Что вы говорите? – вскричал Жобер с удивлением.

– Правду. Чтобы восстановить честь нашего отца, мы должны выставить на позор нашу сестру.

– Я вас не понимаю…

– Человек, которого вы видели, которого мы арестовали, убийца Панафье, Мазель, Эжени Герваль – это Андре Берри, наш зять!

– Какое несчастье! – только и мог сказать Жобер.

Винсент быстро оправился и продолжал:

– Теперь вы можете судить сами о положении дел. Мой отец был осужден и казнен. Он жертва юридической ошибки. После четырех лет поисков мы нашли преступника и можем выдать его правосудию, но вы видите, что отец запретил нам это. Мы можем заставить его бежать и донести на самого себя. Но этот человек – член нашей семьи, зять казненного.

– Тем не менее, вы не можете оставить безнаказанными все эти преступления.

– Я не желаю мстить, Жобер. Я обожаю мою сестру. Поразившее нас несчастье вынудило нас отказаться от всякой мысли о женитьбе. Следовательно, вся наша семья – это сестра и маленькое существо, крестным отцом которого я являюсь. Согласитесь, что я не могу погубить мою сестру, но в то же время должен восстановить честь своего отца.

– Что же вы хотите делать?

– Вот по поводу этого я и пришел просить у вас услуги.

– Говорите; что бы это ни было, я готов все исполнить.

– Вы можете доставать трупы для вашей учебы?

– Труп? – с изумлением повторил доктор. – Достать труп очень трудно. Это запрещено, но не совсем невозможно.

– В таком случае вы спасете нас всех, если сегодня вечером вы пришлете труп человека лет тридцати, белокурого, лицо которого было бы обезображено.

– А-а! Я вас понимаю… – проговорил Жобер.

– Ну, и что? – с беспокойством спросил Винсент. – Вы согласны?

Жобер подумал несколько минут, потом сказал:

– Я не могу вам пообещать точно, но думаю, что это возможно. Во всяком случае, мы попробуем.

– Если вы это сделаете для нас, то я буду вечно вам благодарен!

– Не будем говорить об этом.

Молодой человек опустил стекло в фиакре и назвал новый адрес. Экипаж сразу же повернул, а Жобер сказал своему спутнику:

– Господин Винсент, через четверть часа я скажу вам – да или нет.

Наконец экипаж остановился перед клиникой, Жобер вышел, говоря Винсенту:

– Подождите меня несколько минут.

Затем он отправился к моргу и спросил служащего:

– Здесь ли Липо?

– Лесной человек? Не знаю, мсье, приходил ли он сегодня.

– Но он в Париже хотя бы?

– Он приехал неделю или полторы назад. Но если вы хотите, я пойду посмотрю: хотя я его и не видел, но все же он может быть здесь.

– Посмотрите, прошу вас.

Служащий ушел, а Жобер, свернув папироску, прогуливался по двору. Он был озабочен и не особенно доволен тем, что ему приходилось делать. Он только успел закурить папироску, как служащий вернулся в сопровождении человека странного вида.