Книга шифров. Тайная история шифров и их расшифровки - Сингх Саймон - Страница 53

Всего было подготовлено 420 радистов-навахо. Хотя было общепризнано, что как солдаты они смелы и отважны, но их особая роль в обеспечении безопасности связи являлась засекреченной информацией. Правительство запретило им рассказывать о своей деятельности, и их исключительный вклад в победу гласности не предавался. О навахо, подобно Тьюрингу и криптоаналитикам в Блечли-Парке, замалчивали целые десятилетия. В конце концов, в 1968 году, материалы о коде навахо были рассекречены, и на следующий год радисты-навахо впервые собрались вместе. Затем, в 1982 году, им воздали должное, когда правительство США объявило 14 августа «Национальным днем радистов-навахо». Однако величайшей данью уважения работе навахо является то, что их код оказался одним из очень немногих на протяжении всей истории, которые так никогда и не были разгаданы. Генерал-лейтенант Сейдзо Арисуэ, руководитель японской разведки, признал, что хотя они вскрыли код американских военно-воздушных сил, но не сумели ничего сделать с кодом навахо.

Дешифрование мертвых языков и древних письменностей

Успех применения кода навахо заключался, главным образом, в том, что речь любого человека звучит абсолютно бессмысленно для всех, кто не знает этого языка. Ситуация, в которой оказались японские криптоаналитики, во многом напоминает проблему, с которой сталкиваются археологи, стараясь дешифровать давно забытый язык, представленный, возможно, исчезнувшей письменностью. Но в археологии эта задача, пожалуй, намного сложнее. Так, в то время как у японцев имелся непрерывный поток слов навахо, которые они могли попытаться распознать, доступная археологу информация иногда может заключаться всего лишь в небольшом наборе глиняных табличек. К тому же дешифровальщик в археологии часто не имеет никакого представления ни о контексте, ни о содержании древнего текста, — то есть у него нет тех ключей, на которые обычно могут рассчитывать военные дешифровальщики и которые помогают им раскрыть шифр.

Хотя дешифровка древних текстов представляется почти безнадежным делом, но, несмотря на это, множество мужчин и женщин посвящали себя этому трудному делу. Ими двигало стремление понять письмена наших предков, позволив нам говорить на их языке, постичь их мысли и узнать их жизнь. Эту страсть к разгадыванию древних письменностей лучше всего, пожалуй, сформулировал Морис Поуп, автор книги «История дешифрования»: «Дешифрование — это, несомненно, самое эффектное достижение ученых. В неизвестной письменности есть какое-то колдовское очарование, особенно если она из далекого прошлого, и слава осеняет того, кто первым разгадает ее тайну».

Дешифрование древних письменностей — не часть непрерывного поединка между шифровальщиками и дешифровальщиками, так как хотя в археологии и есть дешифровальщики, но шифровальщиков здесь нет. То есть в подавляющем большинстве случаев, связанных с дешифрованием археологических документов, у писца не было преднамеренного стремления скрыть смысл текста. Поэтому остальная часть этой главы, посвященной обсуждению дешифрования археологических документов, является некоторым отступлением от основной темы книги. Однако принципы дешифрования, используемые в археологии, по сути те же, что применяются и в обычном военном криптоанализе. В самом деле, многие военные дешифровальщики увлекались разгадыванием древних письменностей, — возможно, потому, что дешифрование археологических документов было для них своего рода разрядкой, отдыхом, представляя собой чисто интеллектуальную головоломку, а не военную задачу. Другими словами, стимулом здесь является любопытство, а не враждебность.

Самым известным и, пожалуй, самым фантастическим изо всех явилось дешифрование египетской иероглифики. В течение столетий иероглифика оставалась загадкой, и археологи могли только строить догадки о значении иероглифов. Однако благодаря безукоризненному применению криптоанализа, они были, в конечном счете, дешифрованы, и с этого момента археологи получили «из первых рук» сведения об истории, культуре и верованиях древних египтян. Дешифрование иероглифики перекинуло мост через тысячелетия между нами и цивилизацией фараонов.

Самая ранняя иероглифика датируется 3000 годом до н. э., и эта форма витиеватой письменности использовалась в течение следующих трех с половиной тысячелетий. Хотя замысловатые символы иероглифики идеально подходили для стен величественных храмов (греческое слово hieroglyphica означает «священные вырезанные знаки»), они были чересчур сложны для земных дел. Поэтому наряду с иероглификой развивалось иератическое письмо — обиходная письменность, в которой каждый иероглифический символ заменялся его стилизованным изображением, написать который было быстрее и проще. Примерно в 600 году до н. э. иератическое письмо заменила еще более простая письменность, известная как демотическое письмо; это название происходит от греческого слова demotica, означающее «народный», что отражает его мирскую функцию. Иероглифика, иератика и демотика являются, по сути, одной и той же письменностью, и их можно считать просто разновидностями шрифтов.

Все три формы письма являются фонетическими, то есть символы по большей части представляют собой различные звуки, аналогично буквам в английском алфавите. Более трех тысячелетий древние египтяне пользовались этими системами письма во всех аспектах своей жизни, точно так же как мы пользуемся письменностью сегодня. Однако к концу четвертого века н. э., всего за одно поколение, египетская иероглифика исчезла. Последние поддающиеся датировке образцы древней египетской письменности были обнаружены на острове Филы. Иероглифическая надпись на храме была высечена в 394 году н. э., а частично сохранившаяся надпись на стене, выполненная демотическим письмом, относится к 450 году н. э. К исчезновению египетской письменности привело распространение христианской церкви, запретившей ее использование, чтобы искоренить любую связь с языческим прошлым Египта. Древнюю письменность сменила коптская, состоявшая из 24 букв греческого алфавита и шести демотических букв, используемых для передачи звуков египетского языка, не имеющих аналогов в греческом. Доминирование коптской письменности было настолько подавляющим, что надписи, выполненные иероглификой, демотическим и иератическим письмом, уже никто не мог прочесть. Древнеегипетский язык остался разговорным и постепенно превратился в то, что получило название коптский язык, но и он со временем, в одиннадцатом веке, был вытеснен арабским языком. Последнее звено с древними царствами Египта было окончательно разорвано, и знания, необходимые для прочтения повествований о фараонах, были утеряны.

Интерес к иероглифике снова возник в семнадцатом веке, когда папа Сикст V перестроил Рим, заново распланировав улицы и возведя на каждом перекрестке привезенные из Египта обелиски. Ученые пытались дешифровать значение иероглифов на обелисках, но им мешало ложное предположение: никто из них не допускал и мысли, что иероглифы могли представлять собой фонетические знаки, или фонограммы[22]. Считалось, что представление о фонетической записи было слишком сложным для такой древней цивилизации. Напротив, ученые семнадцатого века были убеждены, что иероглифы являются семаграммами[23] и эти загадочные знаки представляют собой целые понятия, являясь ничем иным, как примитивным рисуночным письмом. Убеждение, что иероглифика — это просто пиктографическое письмо, широко поддерживалось даже иностранцами, посещавшими Египет, когда она все еще оставалась живой письменностью. Диодор Сицилийский, древнегреческий историк, живший в первом веке до н. э., писал:

И вот оказывается, что египетские знаки своими очертаниями принимают форму всех видов живых существ, и конечностей тела человека, и утвари… Ибо их письменность выражает задуманную мысль не объединением слогов вместе, но внешним видом символов и метафорическим смыслом, запечатленным в сознании из практики… Так, ястреб символизирует у них все, что происходит быстро, так как это создание почти самое быстрое из всех животных с крыльями. И это понятие переносится путем соответствующего метафорического переноса на все быстрые существа и на те вещи, которым присуща скорость.