Секретное оружие третьего рейха - Славин Станислав Николаевич - Страница 70

Изучив документы, захваченные в Страсбурге, американские контрразведчики узнали, что металлический уран для немецкого атомного проекта изготавливала фирма «Ауэр», что располагалась в городке Ораниенбург. Он лежал в восточной части Германии, в той части, которую должны были оккупировать советские военные. И тогда в начале марта американцы решили разбомбить урановый завод. Если мы не можем захватить его сами, пусть он не достанется никому. «Соломоново решение», типичное для политиков США.

Ранним утром 15 марта 1945 года в небе над заштатным немецким городишком появилось 600 самолетов кряду. Началась грандиозная «ковровая бомбардировка». Один из советских журналистов, побывавших в этом городе в середине 1960-х годов, с удивлением отмечал, что поиски неразорвавшихся в тот мартовский день бомб все еще продолжаются и поныне. Завод, ставший одной из первых жертв «холодной войны», конечно, не достался никому.

Советские военные легко разгадали подоплеку этой «воздушной операции». Они тщательно обследовали территорию завода, лежавшую в руинах, и все-таки отыскали здесь еще несколько тонн очень чистого оксида урана. Уран нашли и в Рейнсберге: 5 тонн металлического порошка и некоторое количество кубиков. Было найдено также 25 тонн неочищенного оксида урана и уранатов. Все эти материалы использовались при создании советской атомной бомбы. В СССР было вывезено и некоторое оборудование: например, найденный в Институте физики в Далеме высоковольтный линейный ускоритель.

Еще один «атомный центр» Германии – город Штадтильм – лежал на пути армии генерала Паттона и потому остался совершенно нетронутым. Советские бомбардировщики не прилетали его бомбить. Двенадцатого апреля 1945 года американцы вошли сюда без боя.

В тот же день контрразведчики, вошедшие в город вместе с войсками, сообщали: «Пробыв здесь три часа, мы поняли, что наткнулись на золотую жилу. Дибнер и весь персонал, работавший над проектом (кроме одного), вместе со всеми материалами, секретными документами и т. д. были вывезены гестапо в воскресенье 8 апреля. Пункт назначения неизвестен.

Тем не менее мы располагаем:

1. Доктором Беркеи, который работает над этим проектом с самого начала и все рассказывает. Он сообщил также о Хехингене.

2. Томами интереснейших документов.

3. Частями урановой машины [15].

4. Многочисленным оборудованием, счетчиками и т. д. ».

Еще раньше, 30 марта, американцы захватили Гейдельберг. В их руки попали профессор Вальтер Боте, доктор Вольфганг Гентнер, несколько лет работавший в Париже, и новенький циклотрон. Город Целле и лаборатория, где создавали центрифугу, были заняты американцами 17 апреля. Задержан доктор Грот.

Теперь уже американцы знали очень многое о Хехингене. Им оставалось лишь досадовать, что он оказался во французской зоне оккупации. «Мой недавний опыт общения с Жолио убедил меня, что все, что представляет интерес для русских, не должно попасть в руки французов», – вспоминал генерал Гровс, руководитель американского атомного проекта. Что же было делать? Одни предлагали подвергнуть «логово немецких ядерщиков» массированной бомбардировке; другие (полковник Пэш) – сбросить туда парашютистов и похитить всех ученых и важнейшие документы.

Однако этими планами не пришлось воспользоваться. В воскресенье, 22 апреля, в четыре часа дня, французские и марокканские части вошли в Хехинген. Никто не сопротивлялся. Отряды ополчения были распущены два дня назад, когда местные «арийцы и партийцы», не доверяя силе оружия, спаслись бегством.

Вейцзеккер сидел на своем рабочем месте, но его фигура не вызвала интереса ни у кого из вошедших. Все документы, запасы урана и тяжелой воды уже были вывезены из института и спрятаны близ Хайгерлоха, где, как надеялись немцы, их никто не найдет. Гейзенберг еще в пятницу сел на велосипед и куда-то уехал. Спустя трое суток его домашние, укрывавшиеся в местечке Урфельд, в горах Баварии, с удивлением увидят у своих дверей нежданного усталого гостя.

Двадцать третьего апреля отряд полковника Пэша занял Хайгерлох. На следующий день американцы взломали дверь в пещеру. Было сыро, душно, темно. Офицеры осторожно переминались у входа в таинственную лабораторию. Все боялись убийственных радиоактивных лучей. Принесли свечи. Теперь можно было заглянуть внутрь.

Среди офицеров был и Майкл Перрин, только что прилетевший сюда из Лондона. Весной 1942 года он побывал в лаборатории Ферми в Чикаго, видел громадный, еще недостроенный графитовый реактор, видел, с какой осторожностью ведутся работы. И вот теперь в этой пещере его шокировало всякое отсутствие каких-либо мер защиты. Все, очевидно, делалось наспех, с единственной целью: быстрее создать реактор. Ученые, похоже, забыли о предосторожности или их заставили о ней забыть. Непостижимая беспечность! Если они все-таки получили цепную ядерную реакцию, они все тяжело больны, они умирают.

Осмотревшись, американцы начали демонтировать реактор. Рядом нашли графитовые блоки и немножко урана и тяжелой воды. Все остальные запасы загадочно исчезли. Находки погрузили в военные грузовики и вывезли. Французы находились в нескольких километрах отсюда, поэтому, чтобы они не узнали о «пещерной лаборатории», ее заминировали и взорвали.

Впрочем, французы (не говоря уж о марокканцах) вообще действовали нерасторопно. В тот же день четыре американских танка и несколько грузовиков въехали в занятый накануне Хехинген. Американские контрразведчики действовали здесь как хозяева. Они раздали немецким ученым «охранные грамоты», запрещавшие обыскивать их лаборатории. Сами же, например, перерыли весь дом доктора Багге и конфисковали все документы, датированные 1942 годом и позже – правда, обещали их вернуть. Ему также сообщили, что ближайшим утром ему предстоит отправиться в путь. Куда? Вы узнаете об этом. Вы пробудете там несколько недель.

На глазах у Багге разобрали многострадальный изотопный шлюз, переживший две бомбардировки и три эвакуации. Он стал собственностью американцев.

В этом же помещении находился еще один аппарат для разделения изотопов, придуманный доктором Коршингом. Его тоже демонтировали и стали грузить в машину. Один из немецких механиков отозвал Коршинга в сторону: «Давайте спрячем кое-какие детали, чтобы американцы потом ничего не поняли и не сумели собрать аппарат!» Молодой ученый удивился этой хитрости, но так и сделал.

В последующие четыре дня американцы допрашивали задержанных ученых. Они предложили Вейцзеккеру и Вирцу продолжать опыты под присмотром новых властей. Оба ученых, польщенные доверием, рассказали, где можно найти уран и тяжелую воду. Двадцать шестого апреля небольшая спецгруппа (в нее входили англичане и американцы) выехала из Хайгерлоха. В пятнадцати километрах от города стояла старая мельница. В ее подвале хранились бочки из-под бензина. Только в бочках было не горючее, а тяжелая вода. Рядом с мельницей, в поле, были закопаны кубики урана.

Тем временем полковник Пэш продолжал прочесывать окрестности. Вскоре он был в Тайльфингене, возле старого школьного здания, где помещались теперь сотрудники Института химии. Два офицера вошли внутрь: «Где Отто Ган?» Им указали. Старый ученый был болен, он очень исхудал – за последний год он сбросил почти пятнадцать килограммов. «Где документы? Секретные отчеты?» Он равнодушно махнул рукой: «Все здесь». Вслед за тем Отто Гана, невзирая на его возражения, увели. Поблизости в лазарете лежал его сын, потерявший руку на Восточном фронте. Он тяжело болел. Ученый просил оставить его с сыном и женой, но ему предстояло снова стать заложником своего открытия. Его увезли. Вместе с ним доставили в Хехинген и профессора Лауэ, жившего поблизости.

В пятницу, 27 апреля, всех задержанных вывезли в неизвестном направлении. Доктор Багге записывал:

«В начале девятого меня забирают, сажают в машину. Прощание короткое и сердечное. В последний момент внезапно начинают течь слезы, я с трудом могу взять себя в руки. В начале десятого длинная колонна машин выезжает из института в направлении Гейдельберга; здесь профессор Ган, профессор фон Лауэ, профессор фон Вейцзеккер, доктор Вирц, доктор Коршинг и я. Прибытие в Гейдельберг в 16 часов; размещены в доме на Филозофенвег. Великолепный вид на город и Неккар. Вдали, у горизонта, виднеются башни Шпайерского собора».

15

то есть уранового реактора