Сладостно и почетно - Слепухин Юрий Григорьевич - Страница 111

А потом начало твориться что-то странное. Ольбрихт едва добился соединения со штабом командующего Западным фронтом; оказалось, что фельдмаршал Клюге не только не отдал приказа открыть фронт перед американцами, но теперь вообще колеблется — стоит ли это делать. Он долго говорил с Беком, уклоняясь от прямого ответа, и все пытался выяснить, действительно ли убит Гитлер; потом положил трубку, внезапно прервав разговор. Невозможно было связаться со штабом группы армий «Север» в Прибалтике, который уже два часа назад получил приказ немедленно начать отводить войска в Восточную Пруссию. Вообще, связь отказывала все чаще и чаще — не было ответов на давно отправленные телеграммы, телефонные линии оказывались прочно занятыми, разговоры прерывались на полуслове и явно подслушивались.

— Кто дежурит на узле связи? — спросил Эрих у Бернардиса, которому никак не удавалось дозвониться до арсенала.

— Если не ошибаюсь, обер-лейтенант Рерих.

— Но как же так, Рерих никогда не был с нами!

— А зачем ему быть с нами? Его дело — сидеть там внизу и следить за тем, чтобы блиц-девочки работали, а не сплетничали… Алло! Алло, арсенал? Да что за черт — послушайте, что у вас там творится на коммутаторе?! Фрейлейн, я прошу арсенал! Ар-се-нал, можете вы это понять?

Эрих кликнул двух лейтенантов, и они бегом спустились в лабиринты подвального этажа. Броневая дверь в помещение узла связи была, как положено, заперта; Эрих позвонил, постучал, подергал рукоятку запора — изнутри не отзывались.

— Поищите какой-нибудь инструмент потяжелее, — сказал он лейтенантам, — в подвалах всегда хранятся кирки и ломы на случай бомбежки…

Лейтенанты бегом приволокли большой лом, дверь загудела от ударов, но не поддалась.

— Рерих, откройте немедленно, это приказ командующего!

Лязгнула откинутая заслонка, и через круглый глазок высунулся вороненый ствол парабеллума. Под сводами оглушительно раскатился выстрел, за ним второй, третий.

— Что ж, ответ исчерпывающий, — сказал Эрих. — Никто не знает, есть ли другой вход в помещение узла?

Нет, этого лейтенанты не знали, но один предложил все же попробовать воспользоваться этим.

— При караульном помещении есть склад оружия, — объяснил он, — у них имеются даже фаустпатроны. С разрешения господина капитана, я принес бы пару — можно стать за угол и ударить вон оттуда…

— Вы слишком радикально мыслите, лейтенант, — сказал Эрих. — Девчонок-то за что убивать? Да и бессмысленно это, взрыв выведет из строя аппаратуру. Но на склад вы сходите — возьмете себе по автомату и прихватите один для меня. Не забудьте о запасных магазинах. И живо наверх!

Бог ты мой, и это — попытка государственного переворота, думал он, усталыми шагами поднимаясь по лестнице. Не позаботиться даже о такой элементарной вещи, как обеспечение связи! Может быть, действительно Йорк прав со своей философией…

А наверху уже разыгрывался последний акт драмы. Мерц, которому Эрих доложил обстановку на узле связи, только махнул рукой.

— Пустяки, Дорнбергер, теперь это уже не имеет ровно никакого значения. Дело в том, что Ремер нам изменил — его танки скоро будут здесь. Этот раунд, надо признать, мы проиграли.

— Вы говорите об этом так, — Эрих усмехнулся, — будто рассчитываете на следующий…

Да, теперь было ясно, что следующего раунда не будет. Людей в помещениях штаба стало заметно меньше, новый «глава государства» — Людвиг Бек — с отрешенным видом сидел в углу, всеми забытый, превратившийся за эти несколько часов в дряхлого немощного старика. Гёпнер в парадном мундире генерала танковых войск бродил из комнаты в комнату, на его бульдожьем лице было выражение растерянности и страха. Не сдавался один Штауффенберг — возвышаясь во весь свой огромный рост над столом, в расстегнутой тужурке, с прилипшими к потному лбу темными вьющимися волосами, он упрямо продолжал свою «телефонную войну», надеясь еще что-то спасти.

— …Не будьте безумцем, — кричал он в трубку сорванным голосом, — неужели вы не понимаете, что это последний шанс! Что? Неважно, что происходит в округах, — все решается здесь, в Берлине, поймите вы наконец! Если мы за ночь овладеем положением в столице, утром войска принесут присягу новому правительству!.. Что? Не слышу! Ах, вас беспокоит это! Но неужели вы думаете, предательство спасет вас от ответственности за то, что вы уже сделали? Прислушайтесь хоть к голосу рассудка, если в вас молчит совесть… Что? Да не ради Штауффенберга, старый вы глупец, а ради Германии!!

В приемную ворвался курсант в разорванном мундире без пояса и пилотки, крича, что танки охранного батальона «Великая Германия» приближаются с двух сторон — по Бендлерштрассе со стороны Тиргартена и вдоль Ландверканала по набережной Лютцова. Тем временем вернулись два лейтенанта, которых Эрих посылал за оружием. Автоматы и магазины к ним были новенькие, прямо из ящика, еще покрытые заводской смазкой.

— Йорк, Хефтен! — крикнул Эрих, обтирая пистолет-пулемет коричневой суконной портьерой. — Рекомендую господам вооружиться — лейтенант покажет вам, где находится склад. И вы, юнкер, перестаньте орать, как истеричная девица, и извольте отправляться за оружием!

— Господин капитан! — отрапортовал лейтенант. — Склад захвачен людьми полковника фон дер Хейде, мы едва успели от них уйти!

— Как — фон дер Хейде? — Эрих бросился в помещение, где находились неприсоединившиеся, — комната была пуста. — Поздравляю, и этих упустили! Ну что ж, попытаемся хотя бы… Юнкер, вы успокоились? Тогда возьмите вот это.

Он вытащил из кобуры свой «вальтер», отдал курсанту и прошел в кабинет Штауффенберга.

— Клаус, прощайте, — он пожал его изуродованную руку. — Так или иначе — все, что могли, мы сделали…

В сопровождении курсанта и двух лейтенантов Эрих вышел на широкую лестничную площадку.

— Попытаемся отогнать группу фон дер Хейде в подвал, — объяснил он. — Может быть, удастся запереть их там на какое-то время. Сколько их было, лейтенант?

— Человек десять, господин капитан…

— Отлично. Кстати, я никого не принуждаю. Кто-нибудь хочет вернуться? Вы, юнкер? Тоже нет? Тогда пошли.