Далеко, далеко на озере Чад… - Гумилев Николай Степанович - Страница 26

26

XДуглас, охотник на слонов,Сердился: ужин не готов,Любимый мул его издохИ новый проводник был плох.Он взял ружье и вышел в лес,Ha пальму высохшую влезИ ждал. Он знал, что здесь пойдетHa водопой лесной народ,A у него мечта одна —Убить огромного слона,Особенно когда клыкиИ тяжелы, и велики.Вот засветился Южный Крест,И тишина легла окрест,Как будто старый Дух ЛесовЗамедлил бег ночных часов.И вот явились: дикобраз,За ним уродливые гну,Вслед козы – и решил Дуглас:«Я после застрелю одну».Ho, рыжей гривою тряся,Высоко голову неся,Примчался тяжким скоком лев,И все бежали, оробев,И даже буйвол отступил,Сердито фыркнув, в мокрый ил.Царь долго пил, потом зевнулИ вдруг вскочил и заревел;B лесу раздался смутный гул,Как будто ветер прошумел;И пересекся небосклонКоричневою полосой, —To, поднимая хобот, слон —Вожак вел стадо за собой.Ему согнувшийся ДугласНавел винтовку между глаз;Так не один гигант леснойСражен был пулей разрывной.Он был готов спустить курок,Когда почувствовал толчокИ промахнулся. Это МикK нему среди ветвей проник.«A, негодяй! – вскричал Дуглас. —Знай, ты раскаешься сейчас!»И тот ответил: «Гета, ну!He надо делать зла слону:Идет под старость каждый слонBce на один и тот же склон,Где травы, данные слонам,Вкусней и родники свежей,И умирает мирно тамСреди прадедовских костей.Коль ты согласен, я готовТвоим слугою быть, а мнеИзвестно кладбище слонов,B галласской скрытое стране». —«Пусть Бог хранит тебя за то! —Вскричал Дуглас, забывши злость. —Идем! И в Глазго, и в БордоСлоновья требуется кость».Вплоть до утра работал Мик,Хвосты и гривы мулам стригИ чистил новое своеШестизарядное ружье.Прошло три месяца, и вотB Аддис-Абебу Мик ведетИз диких, неизвестных странC слоновой костью караван.Дуглас мечтает:«Богачу Я все на месте продаюИ мильонером укачуK себе, в Шотландию мою!»Сто тридцать ящиков вина,Сто тридцать ярдов полотнаПодносит негусу ДугласИ так кончает свой рассказ:«Я караван мулиный свойОставил Мику. Он богат.B Аддис-Абебе зашумят,Что это нагадрас большой.Его в верховный свой советПрими и совещайся с ним.Он защитит тебя от бедУмом и мужеством своим».Орлиный светлый взгляд одинHa Мика бросил властелинИ, улыбнувшись, сделал знак,Обозначавший: будет так.B Аддис-Абебе не найтиГлупца, который бы не знал,Что Мик на царственном путиПрекрасней солнца воссиял.C ним, благосклонен и велик,Советуется Менелик,Он всех отважней на войне,Bcex уважаемей в стране.B Аддис-Абебе нет теперьНесчастного иль пришлеца,Пред кем бы ни открылась дверьБольшого Микова дворца.Там вечно для радушных встреч,Пиров до самого утраГотовится прохладный тэджИ золотая инджира.И во дворце его живет,Встречая ласку и почет,C ним помирившийся давноСлепой старик, Ато-Гано.

Примечания[1]

Авто-Георгис – военный министр Абиссинии, достигший этого положения из рабов.

Аддис-Абеба – главный город Абиссинии, резиденция негуса.

Анкобер – город в Абиссинии.

Ато – Гано – Гано – абиссинское имя. Ато – приставка, вроде нашего «господин» или французского «monsieur».

Аурарис – это и прочие имена зверей являются их названиями на абиссинском языке.

Гета – по-абиссински «господин».

Гурабе – маленькое негритянское племя на южной границе Абиссинии.

Дире-Дауа – город в Абиссинии.

Инджира – абиссинский хлеб в виде лепешек, любимейшее национальное кушанье.

Менелик – абиссинский негус (1844–1913).

Мохамед – Али – богатейший в Абиссинии купец, араб из Йемена.

Нагадрас – собственник каравана, почетное название богатых купцов.

Негус – титул абиссинских царей.

Ой ю гут – восклицание, выражающее удивление.

T алер – в Абиссинии в ходу только талеры Марии-Терезии.

Тэдж – абиссинское пиво, любимый национальный напиток.

Френджи – абиссинское название европейцев.

Харрар – город в Абиссинии.

Капитаны

IHa полярных морях и на южных,По изгибам зеленых зыбей,Меж базальтовых скал и жемчужныхШелестят паруса кораблей.Быстрокрылых ведут капитаны —Открыватели новых земель,Для кого не страшны ураганы,Кто изведал мальстремы и мель.Чья не пылью затерянных хартий —Солью моря пропитана грудь,Кто иглой на разорванной картеОтмечает свой дерзостный путьИ, взойдя на трепещущий мостик,Вспоминает покинутый порт,Отряхая ударами тростиКлочья пены с высоких ботфорт,Или, бунт на борту обнаружив,Из-за пояса рвет пистолет,Так что сыплется золото с кружев,C розоватых брабантских манжет.Пусть безумствует море и хлещет,Гребни волн поднялись в небеса —Ни один пред грозой не трепещет,Ни один не свернет паруса.Разве трусам даны эти руки,Этот острый, уверенный взгляд,Что умеет на вражьи фелукиНеожиданно бросить фрегат,Меткой пулей, острогой железнойНастигать исполинских китовИ приметить в ночи многозвезднойОхранительный свет маяков?вернуться

1

Примечания H. С. Гумилева.