Чужой (СИ) - Антипенко Олег Евгеньевич - Страница 75

«Все как один!!!» — выкрикнул ли он это или сказал про себя?

Его строя как такового не было, белыми пятнами сорочек кое-где пропитанных красным валялись наемники, трясли головами, а над ними уже кружили фострцы, быстро нанося смертельные раны.

Листья встрепенулись от взрывной волны, на головы с них брызнули капли, немного освежив и взбодрив, заверещали встревоженные птицы и унеслись подальше от опасности.

Уже недалеко. В просвете сержант увидел волшебника Фостра.

Он сбавил шаг, стараясь наскоро обдумать сложившееся равновесие сил. Судя по разносящемуся далеко за пределы маленькой поляны звон метала битва шла вовсю, а чародей спокойно наблюдал за происходящим, крутя в руках белый резной посох иногда направляя его в сторону солдат Республики. Вся фигура его расслаблена, такое впечатление, будто он вышел в парк на прогулку с тросточкой в руках и весело ею размахивает. Маг легким шагом сновал позади порядков своих бойцов.

Оставалось всего десять ярдов, когда волшебник внезапно обернулся, было ли тому причинной его предчувствие или обычная случайность неизвестно, однако искреннее удивление, отобразившееся на его лице, явно говорило об отсутствии подозрений о наличии козырной карты в рукаве Ронина.

Он скорее инстинктивно взмахнул посохом, и почва перед ним вздыбилась вверх на пятнадцать футов. Застонало дерево оказавшееся на гребне земляной волны и с треском рухнуло на бойцов, до наемников должна достать только крона, а вот с фострцами импульсивность мага сыграла плохую шутку — стараясь защититься, он наверняка придавил несколько сослуживцев.

Сержант оказался отрезан от своей цели. Приблизился к этой стене, стараясь не думать о последствиях ее обратного обрушения, и освободил пламя, таящееся в его левой руке. Громко шипел грунт, обугливались корни растений и деревьев, а результата никакого.

— Отойди, Рон!

Там, где поработал огонь, осталась высушенная земля и серый пепел. Через секунду рядом стена издала звук, напоминающий треск спелого арбуза и покрылась белым инеем. Мечник увидел, как Фаруций плетет очередное заклинание, и отступил еще дальше. И не зря. В замерзшую область с вибрирующим звуком врезалось лазурное копье и пробило дыру в человеческий рост высотой и столько же в ширину.

В нее первым ринулся сержант. Фострцы уже успели переформироваться и прикрыть мага, однако разлетевшиеся в дребезги черные ледяные валуны буквально смяли воинов в кольчуге. Такая броня хороша против стрелы и секущих ударов, но даже магия не спасла их от сокрушительных ударов, которые подобно молоту дробили им кости и превращали в кровавое месиво мускулы.

Ронин перекатился в сторону, на выходе вытащив сабли, ему нужен простор для маневра, однако его было крайне мало между поисковиками и земляной стеной, которая до сих пор продолжала выситься над их маленьким полем битвы.

Фострцев не больше полусотни, но об их снаряжении простой наемник мог только мечтать, а потому ровней им были только армейцы.

Из дыры слаженно выходили доспешники. К Ронину подбирались плечом к плечу два противника, за спиной у одного из них висела обоюдоострая секира виденная ранее. Боец из-за нее имел такой вид, будто имел железные крылья за спиной, в руке короткий меч. Устрашающее зрелище…

Сержант медлить не стал — подсек ногу железнокрылому и тут же перерубил ее. Второму колющий в горло. Ронин старался, как можно меньше расходовать энергии клинков, ее и так уже осталось немного. Будь у фострцев обычное оружие, никаких беспокойств он бы не испытывал, а так требовались и физические усилия для пробивания щитов и чешуи.

Мечник прорубал себе путь к магу и тот все прекрасно видел. Он пяткой посоха стукнул оземь, и Ронина от пяток до макушки прошибла молния, в глазах заплясали искры, а бедро пронзила боль. Концентрация нарушилась и сержант, выпав из транса, мог теперь прекрасно слышать выкрики и стоны. На этот раз верный амулет его не спас и вообще никак не прореагировал.

«Скотина!» — Ронин отступил и быстро отыскал нужную вещь у себя на поясе. — «Получи и ты от меня подарок».

Небольшой камушек улетел в сторону волшебника.

Он даже порадовался когда увидел недоумение на лицах приближающихся бойцов, когда сказал «Слош, слош», открыл рот, закрыл уши и последними глаза.

Веки просветились алым, а в бок что-то ударило. Это оказался один из фострцев, задевший краем шлема с острым навершием — Ронину крупно повезло только что, мог бы заработать себе стали длинною с ладонь. Боец же пролетел дальше, врезался в земляной вал и остался в живых. Сержант добил ошеломленного воина ударом в открытый висок — головной убор лежал рядом с порванным ремнем толи от соприкосновения с Ронином, толи со стеной земли.

Ситуация поменялась кардинальным образом. Основные силы фострцев были стянуты к магу, и их разбросало по всей близлежащей территории. Сам волшебник остался на месте, однако ничего не успел больше ничего предпринять, его пронзили мечи армейцев.

Остатки отряда фострцев, только завидев гибель их соратников, начали бросать мечи и склоняться в признании поражения и сдачи в плен.

Один наемник не удержался и снес голову фострцу.

— Отставить!!! — Взревел Ронин. — Не сметь!

Еще парочка замерла с уже занесенными клинками. Армейцы вели себя более сдержанно, спокойно подходили и связывали пленникам руки.

Сердце готово было выскочить из груди. Перед мысленным взором почему-то предстала сцена, в которой недвижимую Лилиану обезглавливают на том злополучном перевале.

Мечник отогнал от себя мрачные мысли, но вновь и вновь вспоминал это видение впоследствии, будто оно произошло на самом деле.

— Привал десять минут.

Он огляделся. Представшая взору картина ужасала. На суку поваленного дерева висел фострец, структура древесины на изломе обагрилась кровью. Под стволом придавлены пятеро. Земляной вал так и остался стоять, лишь там, где находилась дыра, перемычка сверху обвалилась, обнажив переплетение корней. Всюду в беспорядке лежали трупы, порой в неестественных позах, порой без каких-либо частей тела. Армейский капрал накладывал бинты на левый глаз другому доспешнику, а человек рядом с ним над пропитавшейся красным повязкой водил руками и что-то приговаривал. На секунду его замутило.

— Привал полчаса, — Хмуро поправил себя Ронин.

Норит с безвольно повисшей левой рукой брел к нему, аккуратно, чтобы не наступить, обходил тела. Кольчуга местами выдернулась и мешком висела над поясом, а щит он и вовсе потерял, или тот сломался.

— Господин лейтенант…

— Вольно, Нор. Рассказывай.

— Почти треть погибла от взрыва, командир. Много раненых, в основном переломы. Элнир, Хорм… у меня на глазах…

— Ясно, выбери прямо сейчас новых заместителей. Фар, скольких сможешь в Урст переправить? Хотя нет, лучше в Ортим…

Сообщение о потерях он принимал отстраненно, не думая о возможной гибели других его учеников, кроме двух последних имен, которые он хорошо знал. Время еще придет…

— Восьмерых, не больше. И на этот раз я, прежде всего, установлю заклинания для выходной площадки. Хватит с меня стресса на сегодня.

— Командир, — тихо обратился Норит. — Форст тоже погиб. Скорее всего, еще на равнине.

Ронин не испытал при этом никаких чувств, даже гибель недавних рекрутов оставила в его душе более различимый след. Смерть пришла к человеку, который по непонятной причине искал ее, и в этом ничего трагического мечник не замечал. Ему стало немножко стыдно за свое равнодушие, за черствость. А может дело вовсе не в его хладнокровии? Он много думал о гибели своих родителей, брата, сестер. Олаф говорил, что души умерших возвращаются в Астрал, где невероятно сильные потоки энергий вымывают все чуждое, все, что принадлежит иному миру — нашему миру: сознание, эмоции, память, желания. Да, он знал это, как и многое другое, связанное с изменением души, возможны возвращением «чистых» душ из Астрала в примыкающие миры: Высший и Нижний. Многое знал… Но сейчас Ронин отчетливо понял — верит он в другое, в будущую встречу со всеми кого повстречал, но кто по прихоти Сарес безвозвратно ушел в далекие края, верит, что за ним по-прежнему наблюдает Миралиса своими пытливыми глазками, поблескивающими от лукавства. И ей скоро четыре годика…