Чужой (СИ) - Антипенко Олег Евгеньевич - Страница 95

«Шах и мат»

— Я собирался участвовать в походе за Рубеж, — мечник пытался любым способом оттянуть момент принятия решения и молол всякую чушь. — Мои друзья попали в плен…

Как ни странно, это успокоило генерала.

— В какой плен?

Полковник около мага предупреждающе замотал головой.

— Фострцы не берут пленных. — Продолжал генерал. — Мне жаль, но твои друзья мертвы.

— Армейцев не берут, а наемников…

— Значит они не пленные — предатели! Отдать оружие врагу могут только настоящие трусы!

Генерал и сам не заметил, как вступил в перепалку с «обычным наемником».

— Они не были предателями.

— Что ты об этом знаешь, щенок?! Забылся, солдат?! С кем…

— Знаю достаточно. Знаю, что предателями бывают и те, кто всю жизнь проповедует верность, а потом отсылает людей на верную, а главное бессмысленную смерть.

— Ты зарвался!

Ронин уже не мог сдерживаться, решение принято, карты сданы…

— Это ты должен сейчас быть под трибуналом и объяснять, куда подевались группы наемников, которых перед самой войной отправляли в рейды. Кто позволил попасть стационарным постам в окружение. — Полковник с восхищением смотрел на мечника, так красиво копающего себе могилу. — Из-за чьей пустой головы по стальному полю ходят вдовы. Ты добился своего — порубили и затоптали наемников.

Генерал стоял неподвижно, в его глазах читался приговор.

— Но и ты должен был там остаться, как главный виновник побоища. Нет, ты выжил. Тебе не хватило смелости погибнуть! Как ты спишь по ночам, Гарес? Или может быть, Гарес генерал Северной, а?

— Довольно. Самир, уведи это ничтожество.

Ронин прикрыл на секунду глаза. Когда он вновь увидел мир, звуки перестали для него существовать…

Что сейчас ситуация круто поменялась, понял только полковник. Он заметил как резко лицо мечника потеряло всякое выражение и стремглав рванул к нему.

Одна сабля высвободилась, другая запуталась в одежде. Все же и этого достаточно. Ронин ударил не успевающего защититься полковника прямо в лоб рукоятью. Сабля была в ножнах, однако они не помешали разрушить в одно мгновенье волшебный щит Самира вторым ударом и оглушить мага добивающим в висок.

— Охр… — Выкрик генерала прервался — ему в зубы влетел сапог мечника.

С окровавленным ртом тот отшвырнул стол как легкую пушинку и разъяренным медведем пошел на Ронина, не обращая внимания на клинок.

Левая рука вспыхнула ярким пламенем, ослепляя противника. Ронин отскочил, а генерал запнулся о бессознательного мага и в падении врезался головой о стену. Под ним расплывалась лужа крови, но Гарес пытался подняться на ноги. Мечник с наслаждением врезал в челюсть носком сапога еще раз со всей своей накопившейся злобы.

Полковник тоже лежал на полу и шевелил губами, с бровей по бокам у него скатывались капли крови из разбитого чела. Ронин не спуская глаз с входа, вышел из транса.

— Что?

— Я говорю, что ты дурак! Просто отказался бы и тебе не смогли бы ничего сделать. Гаресу не по зубам тягаться с героями войны тем более после Стального, тем более что он сам предложил твою кандидатуру, ты же слышал… А теперь тебя все равно найдут.

— Дела так обстоят, полковник, что меня УЖЕ нашли.

Ронин вырубил и полковника, который от удара даже не пытался уклониться.

Мечник уже с двумя клинками наголо вышел в коридор — никого. Вернулся и взял упавшую чернильницу. Из коридора запустил ее в кабинет. Как он и ожидал, никакие звуки не покинули комнату. Генерал защитился от прослушивания магией, довольно распространенный прием.

Ронин еще раз проверил, не очнулся ли кто-нибудь из них, а затем стянул штору и обмотал ручки дверей с наружной стороны. У него появился шанс покинуть штаб без крови, без ненужных жертв.

Сердце бешено стучало в груди, а мечник старался не показывать свое волнение. Время было дорого, но минуты две ему пришлось потратить на маскировку оружия. Обгорелый рукав рубахи и камзола на левой руке так и не удалось спрятать, по крайней мере, запаха дыма уже не ощущалось.

Ронин не стал спешить и сначала прислушался. Глупо было бы надеяться на случай. Охрана могла как-то следить за кабинетом и раз уж она опоздала к основному действу, то выманить нарушителя в засаду подальше от еще живого генерала лучший вариант.

Телохранители переговаривались шепотом, по отдельным словам можно было судить о теме беседы. И она никак не связана с произошедшим событием.

Мечник на цыпочках удалился от выхода и, уже громко цокая каблуками, направился к охране. Дверь услужливо распахнули.

— Так держать, капитан. — Улыбнулся телохранитель справа.

— Не понял.

— «За отвагу».

— А это… Служу Республике!

Ронин уже зашагал дальше, когда его настиг удивленный возглас:

— Стоять, капитан!

Замер неподвижно, прислушиваясь к каждому шуршанию позади себя.

— Ничего не забыл?! Нам твое белье не нужно.

Мечник и не заметил, как затаил дыхание, выдохнул. Как он мог не вспомнить об оставленном поясе?!

— Да. В голове сейчас кавардак — пытаюсь восстановить в памяти все повороты в этих коридорах. Зачем только комендант их столько выстроил? Здесь без проводника нельзя перемещаться…

— Тебе повезло, приятель. Вон он идет.

«Проклятье!!!». Проводник вел за собой нового посетителя.

Ронин насильно сдерживал свою поспешность. Каким же медлительным был охранник, передавая оружие. Он задумчиво посмотрел на ножны полковника.

— Постой, а вроде бы вас должны были перевести и доставить клинки отдельно.

— Э-э… Я ничего такого не знаю. — Ответил мечник, его руки уже были рядом с рукоятями сабель. — Господин полковник остался, говорилось что-то насчет нового рейда. Мне же пригвоздили орден и отправили на все четыре стороны.

— О-о! «За отвагу»! — Уважительно проговорил проводник. — Примите мои поздравления. Не часто сюда приходили за такими ордерами…

— Ладно, капитан, держи! Никогда бы не носил такую тяжесть на поясе…

— Потому ты и не получил медали. — Усмехнулся другой охранник.

— Рант, выведи героя с этих лабиринтов.

Ронин периферийным зрением наблюдал за тем, кого вел проводник. Это человек заметил подпалину на руке, но пока ничего не говорил.

— Ваше оружие, господин подполковник.

Мечник все дальше удалялся от телохранителей.

— А ведь эти коридоры вовсе не лабиринты. — Начал печально Рант. — Я слуга господина Трента, настоящего владельца этих покоев. Здесь все изменилось с началом войны. Большинство проходов грубо замуровали, сделав путь к главному кабинету раза в четыре длиннее. Меня заставили надеть этот мешок под названием форма.

Ронин готов был дать пинка под зад проводнику, чтобы тот быстрее шевелился.

— Видели бы Вы раньше это место, в его былом величии и пышности. А какие устраивались балы в парке…

— Кажется, дальше я дорогу знаю. Спасибо.

— Что Вы, что Вы. Не нужно благодарностей. Надеюсь, Вы не в последний раз приходите к нам.

— Да не дай Сарес. — Прошептал себе под нос Ронин.

Он действительно помнил путь наружу, сюда он дошел без чьей либо помощи, дошел к…

— Что Вы здесь делаете?

… к портному.

— Ищу путь наружу. — Сказал мечник и попытался перевести разговор в более безопасное русло. — Форма прекрасно сидит на плечах…

— Вас должны были перевести, я уже передал ваши вещи.

— Могу я вернуть их? Имела место…

— Я никогда не ошибаюсь, господин капитан и… Что вы сделали с формой?! Что вообще… Кровь на манжете… — Пораженно прошептал портной и замолк, перепугано глядя на мечника — он понял, произошло что-то неординарное, неправильное.

Мощный удар в челюсть отправил портного в забытье.

Рядом была штора, за которую можно было затащить тело.

— Что… что Вы делаете? — Из-за угла показался проводник.

— Как не вовремя…

Ронин бросился бегом по извивающимся коридорам, которые словно сужались, лишая свободы движений. Поворачивая, он оглянулся назад — Рант ошеломленный стоял на прежнем месте.