Шелк и сталь (Техасская любовь) - Харт Кэтрин - Страница 36

– При таком росте он очень скоро станет добычей хищной птицы, – поддакнул Брендон. – Сдается мне, мамаша не будет против, если ты его усыновишь.

Лорел вспыхнула от удовольствия.

– Правда? – вскинула она глаза на Брендона. – Я могу его взять?

– Если хочешь. – Знай Брендон, что Лорел так обрадуется и с такой нежностью улыбнется своему мужу, он бы уж принес не одного лисенка, а отыскал целый выводок.

– А когда мы поедем в Сан-Франциско, что тогда?

– Возьмем с собой. Обычно лисята хорошо приживаются в домашних условиях. Обучению поддаются не хуже собаки, да и нрав у них добродушный.

Лорел взглянула на комок серебристого пуха на своих коленях.

– Совсем крошка, но мех восхитительный. Никогда не видела лису такой расцветки.

– Да, это редкость, – сказал Мигуэль, – но время от времени черные и серебристые лисы все же встречаются. Кстати, найденыш под стать вашим волосам, Лорел. Брендон, наверное, потому и решил взять его для вас.

– Точно, Лорел, – сказал Брендон. – Увидев его. я сразу подумал о тебе.

Лорел улыбнулась и покачала головой.

– Оба вы заблуждаетесь. Его мех повторяет оттенок глаз Брендона, когда он чем-нибудь особенно доволен.

Брендон выразил сомнение в ее правоте, а Мигуэль внимательно вгляделся в лицо друга и секунду спустя кивнул головой.

– Действительно. В таком случае он подходит вам обоим. Вам на роду написано усыновить его. – Все рассмеялись.

– А как ты его назовешь? – поинтересовался Брендон.

– Он такой крошечный. Тайк[5], пожалуй.

– Тайк Прескотт! Звучит! – одобрил Брендон. – А ты как находишь?

И все трое снова рассмеялись.

Таким образом Тайк стал членом семейства Прескоттов. Лорел взяла его под свое покровительство, и немного времени спустя маленькая серебристая лисичка привязалась к своей хозяйке и неотступно следовала за ней по пятам, словно домашний щенок.

Самым замечательным было то, что появление Тайка помогло сузить трещину, возникшую между Лорел и Брендоном. Чудо в самом деле произошло, приняв вид маленького комочка серебристого меха.

ГЛАВА 12

Вскоре Лорел охватила тоска по дому. Находясь в Мексике, они пропустили традиционный американский праздник День Благодарения. Теперь приближалось Рождество, и Лорел грустила из-за того, что не может отпраздновать его вместе с отцом и Мартой. Предыдущие два года она встречала праздник в Бостонской школе, и в этом году ей хотелось провести рождественские дни дома, с родными и друзьями.

Несколько раз Лорел заговаривала на эту тему с Брендоном, дело доходило даже до повышенных тонов, но он оставался непоколебим. В их памяти еще были совсем свежи воспоминания о недавней ссоре, оба избегали новой серьезной размолвки и ограничивались спорами и пререканиями, иногда, правда, чересчур громкими.

Семейство Мигуэля радушно пригласило молодоженов вместе отпраздновать Рождество на их ранчо. Брендон справедливо рассудил, что лучше провести праздник с гостеприимными друзьями в Мексике, чем с незнакомыми людьми в Сан-Франциско. И решил остаться у Мигуэля, тем более что он еще не был готов к поездке в Калифорнию. Да и Лорел будет интересно посмотреть на празднование Рождества в Мексике, не имеющее ничего общего с американскими традициями.

В Мексике праздник начинается в первое воскресенье декабря, на которое приходится начало предрождественского поста, хотя собственно Рождество отмечают только в середине декабря. С шестнадцатого декабря до кануна Рождества люди в дорожных платьях времени жизни Христа каждую ночь ходят группами из дома в дом. Среди них присутствуют якобы Иосиф и Мария, которые ищут пристанища для будущей роженицы. Наконец они приходят в дом, где кто-нибудь изображает хозяина гостиницы. В ответ на их просьбы предоставить комнату он отвечает, что свободной нет. Они хором поют песенку, умоляя хоть как-нибудь приютить супружескую чету, и в конце концов он, сжалившись, разрешает ей переночевать в хлеву. Этот обряд называется у мексиканцев posada – «поиск жилья».

Затем хозяин гостеприимно распахивает двери дома и приглашает путников разделить с ним и его семьей трапезу. За столом поют рождественские гимны, обмениваются приветствиями. Детей развлекают играми, одаривают сластями, чаще всего уложенными в специальные глиняные сосуды – pinata. Каждый имеет форму – звезды, верблюда, хлева, в зависимости от фантазии и таланта сотворившего ее художника, и с большим мастерством и тщанием расписан в яркие цвета. Дети с завязанными глазами поочередно пытаются разбить pinata палкой; когда самому шустрому мальчугану это удается, сосуд разбивается, конфеты разлетаются по полу и все кидаются их подбирать.

Лорел и Брендон вместе с семьей Короны провели несколько вечеров у их друзей и родственников в Чиуауа и участвовали в posada. В каждом доме они видели прекрасное изображение хлева, где родился Иисус, переходившее в семьях из поколения в поколение. Материалом для изображения хлева иногда служила древесина, иногда – тончайший фарфор, но – скромные и роскошные, маленькие и большие – все они занимали в доме почетное место. И в каждом непременно были фигуры Иосифа и Марии, пастухов, волхвов, ослов и овец. И уж, конечно, ясли, ожидавшие появления на свет Иисуса в Рождество.

По городу тянулись праздничные шествия, расхаживали, предлагая свой товар, продавцы конфет и пирожных, люди компаниями спешили на posada. Кое-где не только улицы, но и целые кварталы были перекрыты для транспорта – там шествие останавливалось для театрального выступления перед собравшейся толпой или у домов вывешивали pinata на потеху соседским детишкам.

Лорел была в восторге от всего увиденного.

– Очаровательное зрелище! Столько тепла, дружелюбия! Впечатление такое, будто мексиканцы готовы весь мир пригласить на праздник рождения Иисуса. Работу и заботы по боку, на уме одно – как бы повеселиться получше!

– Да, это теплый народ, искренне верующий и от души отдающийся празднествам. Работают мексиканцы много, молятся истово, но и веселятся вовсю.

Хотя Лорел очень понравилось мексиканское Рождество, некоторых привычных для нее символов праздника ей недоставало.

– Так странно не видеть обязательных рождественских елок, с грудами подарков в ярких обертках под ветками, которые сгибаются от тяжести игрушек, – сказала Лорел Маргарите и Инес. – В Бостоне мы любили, распевая псалмы, ходить по снегу из дома в дом. А однажды наняли сани, украсили лошадей лентами и колокольчиками и поехали кататься по окрестностям города. Было так весело!

– Б-р-р-р! – отозвалась Инес. – Слушать – и то холодно.

– Да, ничего не скажешь, холодно, но мы, бывало, наденем шубы, закутаемся в шарфы, прижмемся друг к другу – и никакой холод не проймет.

Маргарита объяснила еще одно различие между рождественскими обычаями в Соединенных Штатах и Мексике.

– Мы, мексиканцы, придаем празднованию Рождества прежде всего религиозный характер. Санта-Клауса у нас нет. Здесь верят, что подарки послушным мальчикам и девочкам дарят те самые волхвы, которые принесли дары младенцу Иисусу. Накануне Крещения, то есть на двенадцатый день Рождества, дети выставляют свою обувь на подоконники или вокруг каминов, и волхвы, якобы, наполняют ее игрушками и лакомствами. Проснувшись утром шестого января, дети, которые хорошо себя вели, ну а на самом деле, конечно, все дети, независимо от их поведения, находят в своих ботинках подарки, – заключила Маргарита с доброй улыбкой.

В самый разгар рождественских торжеств – двадцать восьмого декабря – Мексика отмечала День смеха, который здесь называют Днем дураков. Лорел очень удивились – ей казалось, что он всюду приходится на первое апреля.

– Все живут по-своему, – пожал плечами Брендон.

Мысль что неразумно одалживать что-нибудь стоящее в надежде получить его обратно, породила в Мексике комичный обычай. Считалось, что в День дураков можно не возвращать взятую вещь доверчивому простофиле, который дал ее взаймы. Так, стало традицией давать – а по сути дарить – окружающим пустяки, которые, естественно, уже никогда не возвращались к первоначальному владельцу.

5

Тайк (англ.) – малыш.