Шелк и сталь (Техасская любовь) - Харт Кэтрин - Страница 51

Она с интересом осматривалась. Перед камином лежал пушистый ковер с разбросанными на нем большими подушками. Около широкого без спинки дивана стоял маленький столик. Пламя свечей, отражаясь в многочисленных зеркалах на стенах комнаты, создавало необыкновенно уютную, интимную обстановку. Казалось, что в воздухе разливались струйки чувственного благоухания.

– На первом этаже есть большой зал, – ответил Брендон. – Остальные комнаты такие же, как эта.

– Они навевают определенное настроение, – сказала Лорел.

– Именно это делает Клиф-Хаус таким необычным. – Брендон посмотрел на нее долгим откровенным взглядом. – Говорят, многие прекрасные леди потеряли здесь свою невинность между горячим и десертом.

Его непристойно-плотоядный взгляд заставил Лорел засмеяться.

– А как же официанты? Наверняка они должны смущать даже самых пылких любовников?

– О, официанты здесь вышколенные. После того, как подадут еду, исчезают и уже не войдут в комнату без стука и разрешения.

Стол был накрыт около широкой ниши окна с видом на скалы. Зрелище было эффектное! Глаза Лорел уловили какие-то фигуры внизу на скалах. Присмотревшись, она от изумления открыла рот.

– Там живые существа!

Брендон кивнул головой.

– Морские львы. Здесь их излюбленное место. Их подкармливают, поэтому они постоянно возвращаются сюда и развлекают посетителей ресторана.

– Они восхитительные! Там маленький детеныш! Ой, ты мой хороший! – заворковала Лорел. Она была в восторге. На это и рассчитывал Брендон, задумывая поездку. Ожидая еду, они наблюдали за морскими львами. Занятные звери прыгали между скал, скользили и скатывались в море. Это был настоящий спектакль, разыгранный для них симпатичными, веселыми существами.

Официант вел себя именно так, как предупреждал Брендон: принес еду, разлил вино и быстро исчез, предоставив им любоваться восхитительным закатом – солнце садилось в море, в яркую блестящую дорожку. Мягкие, вкрадчивые сумерки окутывали их, смешиваясь с туманным полусветом комнаты.

Обед был закончен. Брендон отвел Лорел на низенький диван и подал бокал с вином.

– Думаю, еще один бокал вина тебе не повредит, – сказал он, отвечая на ее вопросительный взгляд.

Воспользовавшись тем, что ее руки заняты бокалом, он не спеша вытащил шпильки из волос Лорел, и их серебряное великолепие рассыпалось по ее спине и плечам. Пальцы Брендона ощущали их тяжелую экзотическую шелковистость.

– Лорел, любовь моя, – пробормотал он, – ты так прекрасна, что мне почти больно смотреть на тебя.

Изумленная, она повернулась к нему, ее глаза потонули в сладострастном огне затуманенных серых глаз, подобных отблескам стали на бархате. Его пальцы ловко справлялись с многочисленными застежками на ее платье. Опустив лифчик, обнажив плечи, он, задыхаясь, начал осыпать ее тело жадными поцелуями, не спеша исследуя каждый дюйм ее плоти, от плеч до изящных ушей, и заставляя Лорел дрожать в восхитительном ожидании.

Осторожно он взял у нее бокал и поставил на камин. Затем умело и ласково снял с нее все, кроме чулок и подвязок, и, положив на спину, опустился около дивана на колени.

– О Брендон, ты уверен, что сюда никто не войдет? – прошептала она и задохнулась, когда его губы прижались к мягкой коже ее шеи, а руки погладили набухшие груди.

– Никто не войдет, – спокойно заверил он. – Расслабься, дай мне любить тебя.

Его поцелуи заставили ее замолчать, руки дразнили соски до тех пор, пока она не потонула в волне безумного желания. Каждое прикосновение обжигало ее, заставляя стонать от вожделения. Она вскрикнула, когда он губами коснулся соска и вобрал в свой горячий рот. Любимые руки ласкали округлившийся живот, где рос их ребенок, затем опустились ниже, найдя между бедрами влажное сокровище.

Лорел изогнулась под лаской и протянула руки, чтобы привлечь его к себе.

– Брендон, дорогой! Иди ко мне! – Страсть придавала особые нотки ее голосу, что еще больше разжигало его.

– Подожди, – остановил он ее. – Не надо спешить.

Его губы ощупывали все ее тело мучительными дразнящими поцелуями и легкими горячими покусываниями, заставляя трепетать каждый нерв. Ласкающие руки сменялись горячим нетерпеливым ртом, она была в его власти. Не спеша, не прекращая ласки, он снял с нее чулки, в то время как его язык посылал обжигающие стрелы ее жаждущему телу. В любомном порыве она снова и снова повторяла его имя.

Он разделся и лег рядом с ней. Их губы встретились и слились, языки соприкасались. Теперь ее руки стали такими же жадными. По мере того как он раздувал тлеющие угольки ее сдерживаемой страсти, она разожгла в нем всепоглощающий огонь желания, который лишил его самообладания.

Он овладел ею, их дыхания смешались, он потонул в ней, в бархатном шелковистом наслаждении, которым было ее существо. Она прильнула к нему, блаженно вскрикнув, когда он взял ее с собой в полет к звездам, где мир взорвался внутри и вокруг них, разлившись в невероятном великолепии.

– Ты мои небеса и моя земля, Лорел, – прошептал он, – ты вся моя жизнь.

Она тихо засмеялась, наслаждаясь своей властью и все еще трепеща от их близости.

– Брендон, ты никогда не перестанешь меня изумлять! Жесткий и нежный, ласковый и высокомерный! Я люблю тебя. Ты – вечно переменчивая загадка. Иногда мне кажется, что наконец я узнала тебя, а ты возьмешь и опять удивишь меня, как сегодня. Вообразить такое – львы, закат и обольщение! А что ты придумаешь в следующий раз?

Он улыбнулся и взглянул ей в глаза.

– Расстараюсь и что-нибудь да придумаю, – сказал он со смехом.

– И мне это наверняка понравится. – Выражение ее лица смягчилось. – Я обожаю тебя, мой дорогой. Без тебя я буду только половинкой человека с половиной сердца, – серьезно добавила она.

Лорел старалась сдерживать свои эмоции, но ей это плохо удавалось. То она была счастлива до головокружения, то в следующее мгновение изнемогала в бурных рыданиях. Чувствуя себя хорошо, она тем не менее часто бывала вспыльчива и раздражительна.

Брендон сохранял благоразумие, но иногда чаша его терпения переполнялась. Как-то неизбежно получалось, что они действовали друг другу на нервы, и мелкие ссоры из-за пустяков стали теперь повседневным явлением в их жизни. Мимолетная истерика скоро забывалась, но ей на смену без предупреждения и неизвестно откуда приходила следующая. Они оба тосковали по прежнему мирному времени их совместной жизни.

Лорел была сейчас на половине срока беременности. Толстая и нескладная, она тем не менее сияла какой-то особенной здоровой красотой.

В один из вечеров, когда они ехали в коляске в театр, Лорел вдруг резко выпрямилась, и на ее лице появилось выражение растерянности и недоумения. Через секунду она, одной рукой упираясь в бок, а другой изо всех сил дергая Брендона за рукав, закричала:

– Останови коляску!

Брендон с удивлением воззрился на нее.

– Что? Почему?

– Пусть Томас остановит лошадей, пожалуйста!

Перепуганный Брендон приказал Томасу притормозить, коляска остановилась у обочины.

– В чем дело? Ты хорошо себя чувствуешь, дорогая? – настаивал Брендон.

Лорел с раздражением сверкнула на него глазами.

– Помолчи! Ты что, не можешь помолчать?

Покачав головой, совсем сбитый с толку, он, нахмурясь, смотрел на нее. Но Лорел ничего не видела, ее внимание было сосредоточено на другом, все ее тело напряглось, она как будто прислушивалась к себе, ожидая. Теперь одна ее рука лежала на боку, другая – на выступающем животе.

Вдруг она вся засветилась.

– Здесь! – улыбаясь вскричала она, хватая Брендона за руку. Она положила его ладонь себе на живот, глаза ее сияли навстречу его взгляду.

– Подожди, – шепотом сказала она, словно боясь спугнуть что-то рядом.

После довольно долгого ожидания, он вдруг почувствовал легкие пульсирующие толчки в свою руку, будто ее задевали крылышки мотылька. Глаза его раскрылись в благоговейном страхе, он бросил мимолетный взгляд туда, где лежала его рука. И опять ждал, не зная чего, и опять почувствовал едва заметное движение, потом еще раз немного сильнее что-то поднялось под его пальцами.