Саманта - Яковлев Юрий Яковлевич - Страница 23

Как жаль, что у нас нет мастерских, где чинят такие машинки: «Приходите в понедельник. Будет готово. Вот квитанция». Мне ничего не оставалось, как самому взяться за починку своего изобретения.

Часами просиживал я за столом, стараясь найти поломку. Я орудовал дрелью и пассатижами. Разбирал машинку и собирал ее снова. Я беспрестанно паял, и от канифоли в моем кабинете пахло сосновым бором. От грохота сосед вскакивал с постели и стучал в стену: не мешайте спать!

У меня ничего не получалось. Кузнечики не стрекотали, обшивка оставалась холодной — машинка не оживала.

Я заперся в своем кабинете, боясь показаться на глаза ребятам, которых люблю.

Я совсем отчаялся, когда однажды рядом со мной появился мальчик. У него были ровные брови, светлый хохолок, а уши смешно оттопыривались.

— Здравствуйте, — тихо сказал мальчик. — Меня зовут Вася.

— Здравствуй, Вася! Что скажешь?

Он не сказал ничего, только пристально рассматривал лежащую передо мной безжизненную машинку. В его взгляде я прочел упрек.

— Люди думают, что если человек изобрел что-то, то он точно знает, отчего его изобретение действует и отчего оно не действует, — в оправдание себе сказал я гостю. — И поэтому изобретателю ничего не стоит устранить поломку. Это заблуждение!

Я жаловался мальчику на свою судьбу и одновременно оправдывался перед ним и перед всеми ребятами.

— В каждом изобретении есть чудо, которое не может объяснить даже сам автор, — говорил я и тер ладонью холодный лоб. — Чудо не повторяется дважды. Чудо нельзя починить.

— Может быть, вы изобретете новую машинку? — предложил мальчик.

Я покачал головой: нельзя одну и ту же вещь изобрести дважды.

— Я думал, вы все можете, — бесстрастно произнес мой маленький гость.

«Все можете! Кто это, интересно знать, все может? Я, например, не могу. Я не такой самоуверенный, как тебе кажется». Это я подумал про себя, а гостя спросил:

— Зачем пришел?

— Помочь вам. Ребята ждут.

— Как ты мне поможешь?

— Еще не знаю как.

— Ладно! — Я хлопнул в ладоши. — Подвигай стул, садись рядом, будем вместе ломать голову.

— Нет! Я попробую сам, — сказал мой настырный гость. — Вы пока отдохните. Ведь вы устали.

Да, я устал! Эта веселая машинка завела меня в тупик. Я создал ее, чтобы она приносила радость, а вместо этого мне с ней одно расстройство. Если хотите знать, я сначала даже воспрял духом, услышав, что мальчик хочет занять мое место… Но через мгновение я уже смотрел на него с недоверием. Выскочка! Ничего он не сможет починить, если даже я, изобретатель, не смог. Его самоуверенность рассердила меня. Я отодвинул кресло и решительно встал:

— Садись! Инструмент в левом ящике. Провода, крепеж, припой — в правом. Приборы — в среднем. Действуй, Вася!

И я ушел, оставив гостя наедине со своим холодным, бездействующим изобретением. Пусть помучается. Я почувствовал облегчение оттого, что мне удалось переложить свою заботу на другого.

Я плотно закрыл за собой дверь и стал ждать.

Вскоре из-за закрытой двери до меня стали доноситься стук, скрежет, писк — там, видимо, шла энергичная работа. Но когда я на цыпочках подходил к своему кабинету и приоткрывал дверь, то видел в своем кресле маленькую неподвижную фигурку мальчика, его светлый хохолок выглядывал из-за высокой спинки кресла. Он не шевелился. Мой добровольный помощник или думал, или просто уснул.

Но стоило мне прикрыть дверь, как из моего кабинета вновь доносились удары молотка, жужжание дрели и щелчки электрических разрядов.

Давай, давай, друг! Посмотрим, что у тебя получится. Я ходил по комнате и напевал. Несколько раз часы отбивали время. Неожиданно дверь отворилась — на пороге стоял мальчик. Волосы у него были растрепаны, лицо в пятнах грязи, о руках и говорить не приходится. Глаза загадочно сверкали.

— Починил? — нетерпеливо спросил я.

Мальчик покачал головой.

— Я так и думал! — воскликнул я. — Что же ты там делал? Доламывал?

— Я придумывал новую, — извиняющимся голосом ответил гость. — И вот придумал.

— Ты придумал… изобрел новую машинку?! — У меня гулко застучало сердце.

— Вот, посмотрите.

Он отступил в сторону, а я бросился к своему столу. На нем блестел шар. Он лежал неподвижно и вместе с тем был в движении: вращался, поднимался, опускался, и на его поверхности с треском вспыхивали и гасли разноцветные огни. Вспыхивали и гасли.

Я забыл о своей машинке. Мне казалось, что ее никогда не было, а всегда существовала эта пылающая, вращающаяся и вечно летящая машинка, изобретенная Васей.

Я почувствовал, что прожил жизнь впустую.

— А где моя… машинка? — неуверенно спросил я.

— Вы не огорчайтесь, но вашей машинки нет.

— Как нет?

— Вернее, она есть, — ответил маленький изобретатель. — Если бы не было вашей, не появилась бы эта. Ваша машинка растворилась в моей.

— Но я же просил починить, а не изобретать новую! — с болью воскликнул я.

— Это оказалось невозможно, — с уверенностью мастера сказал мальчик. — Если чинить старое, то никогда не появится новое. И тогда жизнь остановится. Вы же не хотите, чтобы жизнь остановилась?

— Это твои слова? Их тоже ты изобрел?

— Нет, не я.

Он виновато посмотрел на меня и взял со стола свое изобретение — светящийся многими огнями шар. Он держал его под мышкой, как обыкновенный футбольный мяч. И вместе с тем бережно прижимал к себе, как нечто хрупкое и дорогое.

— Я пойду, — сказал он. — Ребята ждут.

— Иди, — одними губами произнес я.

А через некоторое время до моего слуха со двора донесся радостный гул ребячьих голосов.

«Как же он смог, — думал я, — ведь у него ни опыта, ни знаний, а его машинка лучше моей. А главное, проще. В этой простоте отразилась сила детского мышления: дети приходят к открытию кратчайшим путем. Чтобы соперничать с мальчиком-изобретателем, мне не хватало запасов детства, предрассудки, от которых он свободен, помешали моей фантазии».

Я стоял перед открытым окном и сетовал на то, как несправедливо устроен мир: сегодня ты нужен, ты на виду, а завтра появится такой мальчик — и уже все обходятся без тебя. Мне показалось, что мой кабинет, рабочий стол и удобное кресло уже не принадлежат мне.

В это время в открытое окно влетел сверкающий огнями шар, послышался треск и в комнате запахло озоном. «Не такой уж академик этот мальчик, — подумал я, ловя мяч по-вратарски и двумя руками прижимая его к груди. — Не такой уж он академик, если его удивительный шар залетел в окно, как обыкновенный футбольный мяч, который ребята с утра до вечера гоняют по серому асфальту двора».

Но, прижимая к себе чужое изобретение, я почувствовал, что шар легкий и теплый и согревает меня, как живое существо. И как ни странно, утешает меня.

И я понял: маленький мастер не ошибся в расчетах, он нарочно послал мне свой шар, чтобы облегчить мои переживания. Видимо, изобретенная им машинка, имеющая форму шара, отличается от моей тем, что не только дарит ребятам меткость и сноровку, не только помогает находить и догонять — его изобретение помогает ребятам понять другого человека, утешить его, укрепить веру в свои силы. Я прижимал к себе шар, как прижимают любимую собаку, и смотрел в окно. Внизу стояли ребята — они терпеливо ждали, когда я верну им их прекрасную машинку. А чуть в стороне стоял Вася, я узнал его по светлому хохолку на макушке. Он, как всегда, молчал. Я оторвал от себя чудесный шар и бросил его ребятам, которых люблю. И шар поплыл, закружился, засветился разноцветными огнями, которые вспыхивали с ореховым треском и угасали.

И тогда в воздухе появилось много таких шаров. Они опускались медленно, как мыльные пузыри, только были прочными и, конечно, не лопались. И каждый, кому удалось поймать такой шар, крепко держал его в руках и рассматривал с таким интересом, с каким их родители в детстве рассматривали кубик-рубик, стараясь проникнуть в его тайну.

Таня Савичева

— Сэми, я должна познакомить тебя со своей подругой Таней Савичевой. Мы с ней соседки. Она со Второй линии, а я с Четвертой. Только жила она в другое время.