Академия волшебства - Смирнов Андрей - Страница 54

Говорили о том, кто чем планирует заняться после окончания учебы. У Брэйда имелось множество планов (в большинстве своем противоречащих друг другу), в окончательном выборе между которыми он все никак не мог определиться. Самая скучная, но и самая надежная перспектива заключалась в устройстве на работу в модификационную клинику, где работал его отец, с последующим ростом карьеры, квалификации и благосостояния. Альтернативой являлась идея открыть собственное дело – например, компанию, которая могла бы вести торговлю с другими мирами. Третьим вариантом была возможность вступить в один из магических Орденов Хеллаэна. С точки зрения карьерного роста и личного могущества последний вариант представлялся наиболее перспективным, однако Ордена налагали на своих адептов определенные обязательства, отнимали немало времени и сил – что недисциплинированному Брэйду совсем не нравилось.

О своем будущем Идэль рассказывала более туманно. Она по-прежнему собиралась стать Координатором Мостов, но видела себя на этой должности лишь через много лет, когда нынешний Координатор, воспитатель Идэль, отойдет от дел. А до того... из ее слов Дэвид сделал вывод, что уже сам факт обучения в нимрианской Академии существенно поднимет статус Идэль в ее родном мире. Как она использует эти возможности – вольется, уже на правах весьма и весьма весомой фигуры, в светскую жизнь или же добьется какого-нибудь высокого государственного поста – Идэль и сама ещё не знала.

Юная графиня кен Апрей после учебы собиралась немного попутешествовать, а что будет дальше – пока не планировала. Дэвид втайне завидовал ей – о такой жизни, легкой и беззаботной, он мечтал всегда. Лайле открыты все миры, и простое словосочетание «немного попутешествовать» в ее случае означало удивительное странствие по самым разным мирам Сущего... а может быть, и других Царств.

Что касается Дэвида, то и он вынужден был признаться, что не имеет ещё четких планов на жизнь. Несмотря на все отрицательные особенности местного менталитета (вроде невысокой ценности человеческой жизни) Дэвиду было интересно учиться в Академии, нравилось постигать искусство волшебства. К сожалению, для учебы требовались деньги, и немалые; сумма, вырученная за сердце демона, таяла с каждым днем, как Дэвид ни пытался экономить. Ее ещё должно хватить на второй курс (да и то не по всем предметам) – а потом придется уходить. По местным меркам его квалификация как мага будет так себе, средненькой – что, при отсутствии гражданства и связей, означало почти нулевые шансы найти хорошую работу. Вслух Дэвид свои проблемы не излагал (абсолютно не хотелось жаловаться на жизнь кому бы то ни было, даже друзьям) и представил дело так, как будто бы он и сам не знает ещё: останется здесь после второго курса или вернется в свой родной мир... а может, отправится в Хешот и примет от короля Ратхара земли и титул. Но, рассуждая таким образом, Дэвид твердо знал: он никуда отсюда не уедет, по крайней мере – пока Мир волшебства прочно поймал его на крючок.

– Чем ты собираешься торговать? – спросила Лайла у Брэйда.

Тот пожал плечами.

– Чем придется.

– Людьми, наверное? – ехидным тоном осведомилась она. – Самый ходовой товар в Хеллаэне после драгоценных камней... да?

Брэйд несколько секунд рассматривал ее, не зная, как реагировать.

– Тебе что-то не нравится? – ответил он вопросом на вопрос.

– Да нет, что ты. Каждый сам выбирает, кем ему быть. Подонком или приличным человеком.

– Я понял. – Брэйд удовлетворенно кивнул. – Ты сектантка. Из этого... из Ордена светлых... этих... в общем, из Ордена светлых верующих во что-то там. Религиозная фанатичка. Давайте очистим Хеллаэн от демонов, запретим темную магию и установим Единое Справедливое Правительство. Читал про вас в ИИП. Долго смеялся.

– Нет, я не из этого Ордена, – насмешливо ответила Лайла. – Я просто считаю, что человек, продающий рабов, сам по натуре – раб.

– Не понял. Это ты на мой счет?

– Брэйд, не заводись... – попросил Дэвид. Повернулся к Лайле: – Я слышу что-то новенькое. Ваша семья, кен... кен... постоянно забываю...

– Кен Дэйбрит.

– Да, точно. У вас ведь есть земли и подневольные люди. Крестьяне. С каких пор ты стала защитницей прав и свобод?

– Нууу... – протянула Лайла. – Крестьяне – это совсем другое.

– И чем же «другое»?

– Мы ими не торгуем. Они у нас просто есть.

– Но они ваши рабы.

– Я бы так не сказала, – с сомнением произнесла Лайла.

– Ты хочешь сказать, что они свободные люди?

– Нет, конечно.

– Тогда кто?

– Крестьяне. – Лайла улыбнулась.

– Хорошо, давай разберем по пунктам. Они принадлежат вам. Так?

– Так.

– Они никуда не могут уехать без вашего разрешения. Так?

– Так.

– Вы можете делать с ними все, что захотите. – Дождавшись кивка Лайлы, Дэвид усмехнулся и спросил: – Ну и в чем разница?

– Но ведь мы их не обижаем!

Она произнесла это с такой искренностью, что Дэвид не мог не рассмеяться.

– Вот! – Брэйд торжествующе поднял палец. – Типичная двойная мораль, свойственная нашей так называемой «аристократии»!

– Сам ты... так называемый. – С Лайлы вмиг слетело невинно-детское выражение лица. – Мы ими не торгуем. Мы ими владеем. Ясно?

– И откуда вы их возьмете, если вам их никто не продаст?

– Оттуда, – отрезала Лайла.

– Ну так откуда? – продолжал давить Брэйд.

– Хорошо, я тебе объясню, – сказала Лайла жестко. – Так, чтобы ты понял. Знаешь, в чем разница между господином и слугой? В том, что один гадит, а другой убирает. Так вот, разница между тем, кто владеет людьми, и тем, кто их продает, примерно такая же. Да, наверное, работорговцы нужны. Как и уборщики. Но если ты разгребаешь дерьмо и сам вымазан в нем по уши, не жди, что к тебе станут относиться с уважением.

– А ты не думаешь, что если никто не будет разгребать, то...

– Да-да-да. – Она кивнула. – Очень ответственная и полезная должность. Молодец.

Хеллаэнец оскалился. Дэвид понял, что пора разряжать обстановку. Лайла с Брэйдом и так вели себя как кошка с собакой, а тут ещё белое вино в юные головы ударило...

– Бабушка, почему у тебя такие длинные зубы? – преувеличенно-взволнованным тоном спросил он.

Присутствующие воззрились на него удивленно – «Красную Шапочку» никто из них, в силу очевидных причин, не читал. Тем не менее идиотский вопрос сделал свое дело – гроза прошла стороной.

– Чё?... – переспросил Брэйд. – Ты что, перепил? Какая я тебе «бабушка*?

– Не обращай внимания, это такая присказка...

– А правда – Идэль решила поддержать Дэвида в его миротворческой акции. – Почему, когда ты злишься, у тебя удлиняются зубы?

«Значит, не я один это заметил...» – подумал Дэвид.

Брэйд смутился. Дэвид вспомнил их недавний разговор – насчет дискриминации оборотней в Хеллаэне.

– Ты оборотень? – спросил он в лоб. – Мы никому не скажем. Уж нам-то ты мог бы довериться. Ты же знаешь, я эмигрант, Идэль тоже из другого мира... – О Лайле он тактично умолчал. – Мы тебя не выдадим.

– Нет. – Брэйд поморщился. – Я не оборотень. Это... это наследственное.

– Мутант, – доверительным шепотом «подсказала» Лайла. Дэвид посмотрел на нее с упреком. Графиня кен Апрей тут же сделала вид, будто она смущена и испытывает огромные угрызения совести от собственной, столь вопиющей бестактности.

– Бабушкина кровь. – Брэйд наконец решил раскрыться и теперь говорил с преувеличенной небрежностью. – Она была вампиркой. Реальной такой вампиркой, со своим личным склепом и прочими прибамбасами. Вот дедушка мой был вольным археологом... Знаете, кто это? Нет? Это такие люди, которые от нечего делать лазают по всяким подозрительным местам, разыскивая старинные артефакты и Источники Силы... Да, так вот. То есть дедуля по призванию души был археологом, а по специальности – некромантом... Залез он, значит, в бабушкин склеп и, не найдя ничего ценного решил с горя отыметь бабулю... По крайней мере, так гласит семейное предание. Бабуле это все, конечно, страшно не понравилось, но выбора у нее особого не было, потому как дедушка заломал ее ещё раньше, когда склеп обшаривал... Во-от. И тут, видать, запала старому некроманту в голову мысля, что пора бы уже и семьей обзаводиться. Ну и решил он в склепе подзадержаться. А как время вышло и родился ребенок, так дед бабулю и пришил. И правильно сделал. Потому как боюсь себе и представить, В КАКОМ бешенстве она к тому времени пребывала.