Зона поражения - Орехов (Мельник) Василий - Страница 38

Хотя поведение мутантов Зоны невозможно оценивать обычными мерками. То, что для обычных животных – долина смерти, для мутантов – самая подходящая среда обитания. Наверное, мне не следовало давать волю своему разыгравшемуся воображению.

Однако ощущение, что над нами занесена гигантская мухобойка, никак не желало исчезать. А инстинктам своим я привык верить. Если бы уровень Агропрома не был закрыт наглухо, я бы немедленно развернул через него свою группу обратно к Периметру, и плевать на то, что в этом случае я потеряю большую часть заработка. Голова на плечах дороже денег, потому что с головой денег я раздобуду в любом случае, а вот вторую голову, если потеряю первую, куплю вряд ли. Однако я лично убедился, что Агропром сегодня непроходим, а возвращаться назад по своим собственным следам меня не заставил бы даже Черный Сталкер.

Впрочем, ничто не мешает мне после научного лагеря описать дугу на востоке и выйти в Темную долину, а оттуда до Свалки уже рукой подать. Пожалуй, так и надо сделать.

Если только в Темной долине не дожидается где-нибудь в засаде потерявший нас отряд преследователей.

Сталкерская тропа, по которой мы двигались, была проложена по достаточно безопасным местам, она старательно огибала постоянные скопления аномалий, однако в любой момент на нее могла выползти какая-нибудь свежая дрянь. Приходилось держать ухо востро.

Вскоре мы выбрались к научному лагерю. Он представлял собой два десятка металлических кунгов, ангаров, передвижных лабораторий и разборных домиков, в беспорядке разбросанных на лугу, огороженном плотным забором из колючей проволоки. Ученые расположились тут давно и капитально. Несмотря на пару шумных происшествий, когда псевдогиганты едва не сравняли их лагерь с землей, они по-прежнему располагались в этом не самом безопасном месте на границе с закрытыми секторами, в полевых условиях исследуя феномены, артефакты и проявления Зоны. Большую часть материалов они переправляли на вертолетах за Периметр, в расположенный под Запорожьем Институт Исследования Аномальной Чернобыльской Зоны, для более углубленного изучения, однако некоторые анализы и исследования приходилось проводить на месте, поскольку часть артефактов за пределами аномального поля Зоны утрачивали свои свойства, а многие мутировавшие организмы умирали и разлагались до полужидкого состояния в течение нескольких часов.

Ломиться всей толпой в хорошо охраняемый лагерь не стоило. Ученые и находящиеся при них военные сталкеры, конечно, неплохо ладят с вольными бродягами, но лучше их не провоцировать без причины. Вряд ли за ворота без помех впустят семерых вооруженных до зубов подозрительных типов. Я собирался войти в лагерь один, сдать обнаруженный на Агропроме артефакт Нестандарту, быстренько получить причитающиеся деньги – за мной, кстати, еще висел с прошлого раза небольшой должок за приобретенный общевойсковой защитный комплект, – и вернуться к ведомым, уложившись в четверть часа. Я уже открыл рот, чтобы скомандовать своей группе привал в ближайшей лощине, однако Хе-Хе, не отрываясь от бинокля, в который он рассматривал лагерь ученых, настороженно произнес:

– Что-то не так.

Я отобрал у него бинокль и быстро изучил территорию лагеря, которую едва было видно через плотный слой колючей проволоки. Действительно, обычно там день и ночь кипела работа: из помещения в помещение шмыгали с различными поручениями лаборанты, подсобные рабочие собирали на хоздворе всякие механизмы и оборудование, необходимое для проведения исследований, военные сталкеры патрулировали территорию. Теперь же лагерь будто вымер. И кроме того, стена одного из кунгов была разворочена и разорвана, хотя никаких признаков взрыва я не заметил.

– Псевдогиганты вломились? – вполголоса поинтересовался Хе-Хе.

– Не похоже… – проговорил я.

Не было в периметре лагеря никаких повреждений. Никто к ним не вламывался. И тем не менее в лагере царила мертвая тишина. Не было слышно рева дизелей, не трещали рации у военных сталкеров, не слышно было визга хирургических фрез, применяемых при аутопсии. Создавалось впечатление, что весь персонал научного лагеря спешно эвакуировался незадолго до нашего прибытия.

Нет, тишина не была мертвой. Доносился с той стороны на грани слышимости мерный, монотонный, регулярно повторяющийся звук – зуммер тревоги.

– Не нравится мне это, – произнес Хе-Хе.

– Ага, – сказал я. – К черту Нестандарта. Понесем-ка артефакт в бар «Сталкер». Обчистят, конечно, сволочи, но что-то мне подсказывает, что сейчас лучше не жадничать.

– Проблемы? – спросил Мартин.

– Абсолютно никаких, – заверил я. – Просто обойдем стороной это подозрительное место. Не нравится оно мне сегодня. А раз оно мне не нравится…

И тут ПДА у меня на запястье назойливо завибрировал.

– А вот теперь проблемы, – сообщил я, посмотрев, что он пытается мне сказать.

Кто-то в лагере ученых активизировал аларм-маячок. Такой штукой снабжают работающих в Зоне военных сталкеров. Если ее включить, она начинает непрерывно посылать в эфир на аварийной частоте сигнал SOS. Торговцы покупали аларм-маячки у военных и за огромные бабки перепродавали их вольным бродягам. Не отозваться на призыв о помощи было хуже, чем грабить сталкеров с хабаром возле Периметра. Такое могли позволить себе только полные отморозки из «Греха» или «Монолита». Черный Сталкер Дима Шухов всегда жестоко наказывал бродяг за подобное поведение.

– Что думаешь? – осторожно спросил Хе-Хе.

– А чего тут думать? – отозвался я. – Трясти надо. Господа туристы, мы вынуждены провести небольшую спасательную операцию. Вон там, за колючей проволокой, кому-то срочно требуется помощь. Скорее всего, это излишний риск, поэтому я не настаиваю, чтобы вы шли с нами. Однако мне было бы спокойнее, имея в распоряжении семь стволов.

– Черт! – в голосе Стеценко мелькнула досада. – Хемуль, а никак нельзя вызвать этому человеку спасательную команду какую-нибудь, а?

– Кто еще остается? – сухо проронил я.

– Я с вами, Хэм, – заявил Мартин Донахью. – В конце концов, мы сюда за адреналином приехали или на экскурсию?

– Мартин, – ледяным тоном проговорил Стеценко.

– Андрей?.. – приподнял бровь тот.

– Излишнего риска не бывает, – поддержал шефа Камачо. – Что там может быть такого опасного, за колючей проволокой?

– Все что угодно, – отрезал я.

Сэм Галлахер через Мишу передал, что он последует за Мартином хоть в преисподнюю. Сам же Миша ухмыльнулся и пожал плечами.

– Да не, чего. Круто на самом деле.

Избиение слепых собак явно настроило его на воинственный лад.

В результате на вылазку мы двинулись полным составом. Я настоял, чтобы все надели защитные шлемы, которые до сих пор несли пристегнутыми к рюкзакам. Осторожно проникнув в лагерь через незапертые ворота, мы рассредоточились по территории. На близком расстоянии звук тревожного зуммера, доносившийся из распахнутых дверей одной из лабораторий, стал громче и резче, действуя на нервы.

– Хемуль, тут труп! – подал голос Пустельга от одного из кунгов.

– А ты что хотел найти? – раздраженно буркнул я. – Плюшевого мишку?

Я приблизился к нему. Обезглавленный труп лежал на пороге кунга. Это был ученый в противорадиационном комбинезоне. Из-под его неподвижного тела растеклась внушительная лужа крови; кровь была совсем свежей. Дверной косяк и притолока над трупом были щедро окроплены ярко-алым – кто-то наотмашь, одним ударом снес ученому голову, когда он выскочил на улицу по сигналу тревоги.

– Здесь поработал мутант, – проговорил Хе-Хе. Присев на корточки, он внимательно рассматривал рваный срез, венчавший шею трупа. – А вот и следы.

На влажной от постоянных дождей земле отчетливо виднелись узкие и глубокие вмятины, словно кто-то втыкал в землю кайло или лом. Кем бы ни был один из наших приятелей, наделавший шороху в научном лагере, он передвигался по-крабьи, как псевдоплоть, и на ногах у него были острые костяные наросты, как у псевдоплоти, только раза в три побольше. Осталось только узнать, откуда он вылез и куда делся потом – в проволочном защитном периметре лагеря не было никаких повреждений. Впрочем, если бы они были, сейчас на весь лагерь ревела бы сирена.