Остановка в пустыне - Бродский Иосиф Александрович - Страница 24

24

XV Доброй ночи тебе, да и мне — не бденья. Доброй ночи стране моей для сведенья личных счетов со мной пожелай оттуда, где, посредством верст или просто чуда, ты превратишься в почтовый адрес. Деревья шумят за окном, и абрис крыш представляет границу суток… В неподвижном теле порой рассудок открывает в руке, как в печи, заслонку. И перо за тобою бежит в догонку. XVI Не догонит!.. Поелику ты — как облак. То есть, облик девы, конечно, облик души для мужчины. Не так ли, Муза? В этом причины и смерть союза. Ибо души — бесплотны. Ну что ж, тем дальше ты от меня. Не догонит!.. Дай же на прощание руку. На том спасибо. Величава наша разлука, ибо навсегда расстаемся. Смолкает цитра. Навсегда — не слово, а вправду цифра, чьи нули, когда мы зарастем травою, перекроют эпоху и век с лихвою. 1967

ГОРБУНОВ И ГОРЧАКОВ

I. Горбунов и Горчаков

«Ну, что тебе приснилось, Горбунов?» «Да, собственно, лисички». «Снова?» «Снова». «Ха-ха, ты насмешил меня, нет слов». «А я не вижу ничего смешного. Врач говорит: основа всех основ — нормальный сон». «Да ничего дурного я не хотел… хоть сон того, не нов». «А что попишешь, если нет иного?» «Мы, ленинградцы, видим столько снов, а ты никак из этого, грибного, не вырвешься». «Скажи мне, Горчаков, а что вам, ленинградцам, часто снится?» «Да как когда… Концерты, лес смычков. Проспекты, переулки. Просто лица. (Сны состоят как будто из клочков.) Нева, мосты. А иногда — страница, и я ее читаю без очков! (Их отбирает перед сном сестрица.)» «Да, этот сон сильней моих зрачков!» «Ну что ты? Часто снится и больница». «Не нужно жизни. Знай себе смотри. Вот это сон! И вправду день не нужен. Такому сну мешает свет зари. И как, должно быть, злишься ты, разбужен… Проклятие, Мицкевич! Не ори!.. Держу пари, что я проспал бы ужин». «Порой мне также снятся снегири. Порой ребенок прыгает по лужам. И это — я…» «Ну что ж ты, говори. Чего ты смолк?» «Я, кажется, простужен. Тебе зачем все это?» «Просто так». «Ну вот, я говорю, мне снится детство. Мы с пацанами лезем на чердак. И снится старость. Никуда не деться от старости… Какой-то кавардак: старик, мальчишка…» «Грустное соседство». «Ну, Горбунов, какой же ты простак! Ведь эти сновиденья только средство ночь провести поинтересней». «Как?!» «Чтоб ночью дня порастрясти наследство». «Ты говоришь «наследство»? Вот те на! Позволь, я обращусь к тебе с вопросом: а как же старость? Старость не видна. Когда ж это ты был седоволосым?» «Зачем хрипит Бабанов у окна? Зачем Мицкевич вертится под носом? На что же нам фантазия дана? И вот воображеньем, как насосом, я втягиваю старость в царство сна». «Но, Горчаков, тогда прости, не ты, не ты себе приснишься». «Истуканов тебе подобных просто ждут Кресты, и там не выпускают из стаканов! А кто ж мне снится? Что молчишь? В кусты?» «Гор-кевич. В лучшем случае, Гор-банов». «Ты спятил, Горбунов!» «Твои черты, их — седина; таких самообманов полно и наяву до тошноты». «Ходить тебе в пижаме без карманов». «Да я и так в пижаме без кальсон». «Порой мне снится печка, головешки…» «Да, Горчаков, вот это сон так сон! Проспекты, разговоры. Просто вещи. Рояль, поющий скрипке в унисон. И женщины. И, может, что похлеще». «Вчера мне снился стол на шесть персон». «А сны твои — они бывают вещи? Иль попросту все мчится колесом?» «Да как сказать; те — вещи, те — зловещи». «Фрейд говорит, что каждый — пленник снов». «Мне говорили: каждый — раб привычки. Ты ничего не спутал, Горбунов?» «Да нет, я даже помню вид странички». «А Фрейд не врет?» «Ну, мало ли врунов… Но вот, допустим, хочется клубнички…» «То самое, в штанах?» «И без штанов. А снится, что клюют тебя синички. Сны откровенней всех говорунов». «А как же, Горбунов, твои лисички?» «Мои лисички — те же острова. (Да и растут лисички островками.) Проспекты те же, улочки, слова. Мы говорим, как правило, рывками. Подобно тишине, меж них — трава. Но можно прикоснуться к ним руками! Отсюда их обширные права, и кажутся они мне поплавками, которые несет в себе Нева того, что у меня под башмаками». «Так, значит, ты одни из рыбаков, которые способны бесконечно взирать на положенье поплавков, не правда ли?» «Пока что безупречно». «А в сумерках конструкции крючков прикидывать за ужином беспечно?» «И прятать по карманам червячков!» «Боюсь, что ты застрянешь здесь навечно». «Ты хочешь огорчить меня?» «Конечно. На то я, как известно, Горчаков».