Меч короля Афонсу - Виейра Алисе - Страница 22

— Наступит время, когда этот, завоеванный вами, город будет называться Лиссабон. Он станет одним из красивейших городов Европы…

Но вся эта лирика мало волновала короля.

— Это все меня не касается. Украшать город будет кто-нибудь другой. Мое дело завоевать и удержать. Что пишут обо мне? — Король был похож на ребенка, с упоением играющего в новую игрушку.

— Вы, ваше величество, будете великим королем, править вам предстоит почти полсотни лет. С казной тоже все будет в порядке: до конца ваших дней сундуки будут ломиться от денег. Ваш сын получит в наследство богатое королевство. Между прочим, через 300 лет этим уже нельзя будет похвастаться, и король Жоан II, видя, как обнищала его страна, скажет, всходя на трон: «Мой отец дал мне в наследство одни дороги!»

Афонсу захохотал:

— Король дорог! Отличная шутка! Куда там дону Бибашу! Король дорог!

— Жоан II был хорошим королем, великим королем!

— Совсем как я…

— Хотя и не принадлежал к вашему роду…

— А мой род? Много у меня будет потомков? Я хочу знать, кому оставлю королевство.

— После вас будет править ваш сын Саншу.

— Мне это уже сказала твоя сестра. Не забыть бы рассказать королеве, ей будет интересно. Думаю, не стоит больше возиться с инфантом Энрике, все равно он скоро умрет.

— Что вы, ваше величество! — вскрикнула Мафалда, потрясенная такой жестокостью.

— Ну да. День и ночь вокруг него суетятся лекари и знахари, поят его водой из Аль-хаммы — говорят, что она исцеляет от всех недугов, — а ребенок весь горит и уже еле дышит.

— Может быть, зубки режутся? — робко предположила Мафалда.

Но короля не слишком волновала судьба его единственного сына. Ведь ему только что предсказали рождение наследника по имени Саншу.

— Это бабьи дела. У меня есть и поважнее. Продолжай, юноша. Кто будет править после?

…Фернанду уже часа два говорил, не закрывая рта. Он поведал королю о его внуке, Афонсу II, который прекратил завоевания, чтобы навести порядок в стране, и издал законы, ограничившие власть духовенства и знати. Афонсу Энрикеш ликовал, как ребенок:

— Представляю, как они злились, разрази меня гром!

— Еще бы! До того дошло, что, когда он умер, его враги не позволили похоронить его по-христиански.

Король в ярости подскочил на троне. Он рванул к себе меч и рявкнул:

— Проклятье! Как же он позволил?! Мой внук не смог справиться с кучкой святош!

Фернанду закусил губу, чтобы не рассмеяться. Но тут до короля дошло. Наступило молчание.

— Ладно. А чего же он не завоевывал земли? Сидел, значит, в замке и чесал язык с бабами?

— Ничего подобного, ваше величество. Он занимался государственными делами. Например, он первый созвал кортесы.

— Что за кортесы?

— Это когда король собирает представителей всех земель и городов королевства и обсуждает с ними законы, которые хочет издать.

— Как? Да я, разрази меня гром, делаю это с тех пор, как стал королем! А ты смеешь утверждать, что мой внук это придумал! Ну нет! Эти, как ты говоришь, кортесы я завел! Твоя сестра упрекала меня в том, что я не слушаю ничьих советов. Так вот, пусть в ваших книгах напишут, что король Афонсу Энрикеш много раз созывал своих людей для обсуждения законов.

— Обещаю вам, ваше величество, — сказал Фернанду, — что если когда-нибудь я возьмусь писать книгу о вас, то не забуду упомянуть в ней этот факт, и пусть справедливость восторжествует!

Король изумленно вытаращил глаза:

— Ты умеешь писать? Можешь написать целую книгу о моей жизни?

— Конечно.

— Это мне нравится. Не зря сестра хвалила твою ученость.

— Но она тоже умеет и читать, и писать…

— И Вашку умеет, — вставила Мафалда, все это время не открывавшая рта.

Король оторопел. Он сроду не слыхивал ничего подобного. Чудеса, да и только! А тут еще Фернанду, который уже не в силах был остановить поток своего красноречия, рассказал, что Афонсу II (внуку) удалось завоевать крепость Аль-Кассар, а Афонсу III (правнуку) — Аль-Фагар. Король даже притопнул от удовольствия. Сантьяго! Вот это потомки! Отличные ребята! Недаром тоже Афонсу оба.

Глава 24. У СТЕН АЛЬ-УЖБУНЫ

Они ехали быстро. Жералду вел их по известным одному ему дорогам и тропам. Когда весть о приближении Бесстрашного долетала до окрестных селений, люди разбегались кто куда. И хотя Санша все уже знала о том, кто был избран ею для спасения друзей, ей казалось странным ехать под охраной человека, который для всех остальных был страшнее дьявола. Жералду был ужасно доволен собой и без конца бахвалился:

— Удирают от меня, как крысы! Даже Афонсу Энрикеша никто так не боится!

— Неужели ты рад тому, что все тебя боятся и ненавидят? Разве можно жить без друзей? — спросила Санша.

— Я уже говорил тебе. От друзей одно беспокойство. Взять хотя бы тебя. Если бы не твои друзья, не пришлось бы тебе отправляться в столь опасный путь… Слушай, сдается мне, что ты все это задаром делаешь! Или тебе обещана награда?

— Не нужна мне никакая награда. Они даже не знают, ни куда я поехала, ни… — Санша прикусила язык.

— Ни к кому ты поехала, — насмешливо закончил Жералду. — Да, я не лучшая компания для юной девушки. Ан вышло, что могу и пригодиться.

— Да, — тихо ответила Санша.

— Ну вот, и ты начинаешь кое-что понимать. Кто мне теперь нужен, с тем я и дружен. Наука простая.

Санша промолчала. Что с ним спорить? Он всегда так жил: от одних убегал, скрывался, на других, беззащитных, нападал и радовался тому, что его боятся. Санша знала, что нельзя жить без друзей. У нее все сердце изболелось по Мафалде и ее братьям. Как с ними было хорошо! Санша тут же вспомнила о других друзьях, по которым давно скучала. Ауровелида в Гимарайнше, и, когда они увидятся, неизвестно. Она слышала, что Афонсу, желая сделать приятное королеве, собирается ехать не в Гимарайнш, а в Коимбру. А Менду Соареш никогда не покинет короля. Без Ауровелиды так скучно, так одиноко! Услышать бы снова, как она поет… Может, новые друзья поедут со всеми вместе в Коимбру?.. Ой, да как же они поедут? Они так и сидят в тюрьме, голодные, забытые… Бедный Вашку, он так любит поесть…

Вдали показались высокие стены Аль-Ужбуны.

— Вот мы и приехали, — сказал Мокейме. — Взгляни, Жералду можно ли взять такую крепость с помощью одних приставных лестниц?

Жералду не ответил. Да, это вам не Сантарен. Такая штука не всякому по зубам.

— Так. Что будем делать дальше?

— Прежде всего, надо бы раздобыть тебе другое платье, а то, Жералду, если тебя узнают, то пиши пропало. Сделаем так: оденем тебя, как паломника, будто ты идешь в Сантьяго-де-Компостела. Надвинешь на лицо капюшон, и порядок!

— Паломник? Я?! Вот насмешил!.. Ну ладно, я на все согласен, раз уж я здесь.

— Тогда ждите меня. Я потороплю коня и вмиг вернусь со всем необходимым.

— Мокейме, смотри не загони коня, ты ведь его… одолжил, — вдруг вспомнила Санша.

— Ничего, раз он выдержал такой долгий путь, небольшой галоп ему не повредит. Не беспокойся, дочка, я скоро вернусь, и конь будет целехонек.

Жералду с восторгом смотрел на город.

— Да, Афонсу Энрикеш знает толк в крепостях. Этот город стоило отнять у сарацинов. Они небось волосы на себе рвут! Надо будет немедля заняться Эворой, а то Афонсу меня опередит, и тогда — прощайте надежды навсегда!

— Ты хочешь идти на Эвору? Но как ты это сделаешь, ведь там со всех сторон мавританские земли?

— Но вы же все говорите, что я якшаюсь с маврами! Раз так, мне нечего опасаться! Ладно, это все между нами, я пока еще не до конца обдумал свой план. Я хочу действовать наверняка. Тут нельзя проигрывать.

Вернулся Мокейме. Жералду накинул балахон и надвинул капюшон на глаза. Мокейме пошел вперед, показывая дорогу, а за ним Санша и благочестивый паломник.

Глава 25. ПРОИСШЕСТВИЕ В ТЮРЬМЕ ПРИ УЧАСТИИ НЕИЗВЕСТНОГО С ЖЕЛЕЗНЫМИ РУКАМИ

Вашку слонялся взад-вперед по камере. Что с Мафалдой и Фернанду? И что теперь будет с ним самим? Есть почему-то совсем не хотелось, хотя самое время было явиться стражнику с хлебом и противной соленой водой. И откуда они такую берут? Ведь известно, что в XII веке вода в городе была удивительно чистой и вкусной. Не то что теперь — тьфу ты, потом, через 834 года, — когда она припахивает карболкой… Но сейчас-то — то есть не сейчас, а… ну, неважно — она должна быть что надо. Откуда же они берут эту мерзость для узников?