Крепче цепей - Смит Шервуд - Страница 72

Где же Эренарх? Что он сейчас делает? Чего от него ожидать?

«Да ничего», — решил Кестиан. Да, Эренарх приятный молодой человек, но в правители явно не годится. Его найдут, и у него не будет иного выбора, как подчиниться желанию своего народа.

Кестиан откинулся назад и стал думать о том, как добиться содействия — и послушания — от последнего Аркада.

18

Брендон подождал, пока дверь не закрылась за ним, бесшумно войдя в стену, и оглядел спальню. Постель аккуратно застелена, пульт рядом выключен. В ванной пусто, в гардеробной тоже. Брендон еще раньше нашел и дезактивировал старинные вмонтированные в стены имиджеры и сейчас с помощью босуэлла убедился, что они по-настоящему бездействуют.

Он сбросил с себя мокрую, пахнущую сыростью одежду, хотел принять душ и заколебался: если он пустит воду, это может заметить охранник. Ванна в кухонном алькове.

Усмехнувшись, Брендон надел чистую рубашку и брюки. Что бы там ни ждало впереди, он встретит это, благоухая тиной.

Босуэлл засветился — код был Брендону незнаком. Он нажал на кнопку приема.

(Юный Искатель, не требуется ли тебе убежище?)

Брендон сразу узнал этот насмешливый голос, хотя слышал его только дважды: старый Профет, Тате Кага.

(Нет), ответил Брендон.

Смех старца пронизал его до самых костей.

(Значит, ты решил пробудиться от долгой спячки? Но сначала надо разбудить еще кое-кого. Ты придешь?)

Брендон натянул второй сапог и тихо прошел через спальню, задержавшись перед кучей мокрой одежды.

(Тебе придется сказать мне больше, чем ты сказал, Старец. Я только что выбрался из одной ловушки и намерен сунуться в другую, пострашнее.)

Тате Кага снова засмеялся.

(Создающий Ветер не ставит ловушек, он их ломает. Здесь у меня лежит тело капитана «Телварны», а дух ее блуждает неведомо где. Приди, верни ее назад! Последнее, что она сказала, было «Аркад».)

Связь прервалась. Брендон постоял у окна, глядя на скрывающие Колпак огни. Ему предоставлялся последний шанс перекинуть мост через пропасть, и Брендон уже знал, что воспользуется им.

Он повернулся спиной к Колпаку, выдвинул ящик шкафа у кровати и подал сигнал, открывающий потайной ход в транстуб.

В мозаичной стене перед ним открылась дверца. Оглядывая крошечную капсулу, воздух в которой, вероятно, не менялся несколько поколений, Брендон спросил себя: кто же из его достойных предков вмонтировал в анклав эти тайники — и для чего? Дав себе обещание порыться в архивах, когда будет время, он сел и набрал код оси вращения. Исследуя в свое время Малый Дворец, Брендон и Гален убедились в том, что предки любили не только тайные ходы, но и секретные записи.

Если я проиграю, времени у меня будет хоть отбавляй.

Он знал с той самой минуты, как сказал Ленику Деральце, что намерен бежать с Артелиона, что последствия рано или поздно настигнут его, но необходимость побега перевешивала риск.

Проблема состояла в том, что, когда он достиг Шарванна, и причина побега, и риск изменились до неузнаваемости. Но, начав действовать, он еще заплатит свою цену — как заплатил Деральце.

Транстуб круто, по вертикали, завернул вверх, неся его к южному полюсу Аресского онейла, где стоял дворец Тате Каги. Брендон вдруг вспомнил, что не имеет понятия, как эта резиденция выглядит, но тут же перестал думать об этом, и прежний ход мыслей возобновился.

Он встретит последствия лицом к лицу, какими бы они ни были, а потом отправится спасать отца. Либо при поддержке Флота, либо...

В уме у него замелькали образы Диса, Маркхема, «Телварны» и Вийи.

Вийя...

Вероятно, это вопиющая глупость — отправиться сейчас, в момент кризиса, с последним визитом к женщине, которая так откровенно чуралась его, что оттолкнула от себя большую часть своего экипажа и попалась в должарскую ловушку. Но он должен понять, что в ней побудило веселого, свободолюбивого Маркхема стать ее любовником — как и то, чем он сам заслужил такое презрение с ее стороны.

Ему заложило уши — он приближался к месту своего назначения в четырех с половиной километрах над внутренней поверхностью Ареса. Капсула замедлила ход, и ее залил желтый свет, предупреждающий о невесомости. Желудок Брендона отреагировал на изменение веса. Дождавшись остановки, Брендон ухватился за поручень и выплыл наружу. Там он задержался, чтобы прилепить дипластовые подошвы, взятые из автомата у остановки.

То, что он увидел, вызвало у него еще больший шок, чем интерьер Бабули Чанг. Между массивными переплетениями опор и кабелей, поддерживающими рассеиватели света, тянулась металло-дипластовая дорога, а в конце ее, как паук в паутине, висел дворец нуллера — мешанина прозрачных пузырей, переливающихся радужными красками в тусклом свете рассеивателей. Пятнышко, летящее навстречу Брендону, скоро приняло форму ярко раскрашенной гравиплоскости, похожей на легендарный ковер-самолет Утерянной Земли.

Брендон ступил на нее, и она понеслась обратно во дворец, создавая иллюзию неподвижности, характерную для всех гравитационных устройств. Ему показалось, что далеко внизу промелькнуло озеро — темное пятно с отраженными в нем огнями.

Мысленно он извинился перед Ваннис. Он поступил как трус, бросив ее наедине с обломками баржи и рухнувшими планами. «Ванн, возможно, задержит ее до моего возвращения, — подумал Брендон, — но это убережет ее от гнева заговорщиков, как она сама поймет со временем».

Бедная Ваннис! Как ненавистно ей было положение, в котором она оказалась. Но она выбрала эту западню добровольно, и никакая жалость не заставит его войти туда за ней.

Гравиплоскость замедлила полет и остановилась. Брендон ухватился за гибкий поручень и вплыл в жилище Тате Каги.

Интерьер стоил фасада: смешение пузырей, поручней и платформ под всевозможными углами, еще запутаннее, чем в Садах Аши. Повсюду растения и произведения искусства. Внезапно послышалось чириканье, и облако ярких, похожих на пули существ обогнуло пузырь и заплясало над головой у Брендона. Он с изумлением увидел, что это крохотные птички всех цветов радуги: крылышками они пользовались только при перемене направления и тут же складывали их опять до следующего маневра. Двигались они угловато, почти как насекомые, совсем не похоже на птиц, знакомых ему с детства.

Нуллер появился миг спустя, спустившись под головоломным углом откуда-то сверху в реянии разноцветных одежд. Он тормозил по дороге, цепляясь за поручни; когда он хватался за них несоразмерно большими руками и ногами, они издавали жалобные звуки, которые отдавались эхом от причудливых поверхностей вокруг. От него пахло дымом и душистыми травами.

Без пузыря Тате Кага двигался с естественной грацией, приобретенной за несколько веков жизни в невесомости, отчего казался человеком и инопланетянином одновременно. Птицы, проделав невероятно сложный маневр, окружили Тате Кагу цветным, чирикающим ореолом, и он остановился прямо перед Брендоном, вися вверх ногами с веселым выражением на морщинистом лице.

— Хо! Никак молодой Аркад. Ты знаешь, что кое-кто из твоих нехороших Дулу собрался накрутить тебе хвост? — Старик указал вверх, на собственный пах.

— Знаю, — подавив смех, сказал Брендон. — Ты говорил по босуэллу, что Вийя спрашивала обо мне?

— Она не спрашивала — просто назвала твое имя. Или имя твоих предков.

Тате Кага перевернулся, приняв наконец то же положение, что и Брендон. Молодой человек понимал, что это не запоздалая вежливость, а завуалированный вызов: старик его оценивал.

Брендон уже привык, что его оценивают — обычно как потенциальную пешку в чужой игре, иногда прикидывая, когда же он начнет собственную игру.

Это случится скоро: если не по закону, то вопреки ему.

— Зачем же ты вызвал меня? — спросил он.

— А зачем ты пришел?

— Из любопытства.

Тате Кага рассмеялся, вызвав новую серию звуков из струнных поручней, и завертелся волчком.