Божество реки - Смит Уилбур - Страница 75

— Таита, это ты? Мне почудилось, будто я умерла во время бури и меня отнесло к западным полям рая.

МЫ НЕ МОГЛИ долго оставаться в пещере, когда самум прошел. Царские охотники уже наверняка искали нас. Буря полностью оправдывала наше отсутствие: выживших участников охоты, без сомнения, разбросало по страшным безводным холмам на границе пустыни. Однако поисковый отряд не должен обнаружить нас в обществе Тана.

Мы с Таном едва успели обменяться парой слов за последние несколько дней, а нам нужно было многое обговорить. Стоя у входа в усыпальницу, мы торопливо обсуждали наши будущие действия.

Госпожа моя была тихой и спокойной. Раньше мне редко удавалось видеть ее такой. Она больше не была прежней неутомимой болтушкой и с какой-то новой значительностью стояла рядом с Таном, глядя ему в лицо. И напоминала мне жрицу, которая совершает богослужение перед статуей своего божества. Глаза не отрывались от его лица, она то и дело протягивала руку, чтобы коснуться и удостовериться, он ли стоит перед ней.

Когда Лостра касалась Тана, он замолкал, о чем бы ни говорил перед этим, и смотрел в ее темно-зеленые глаза.

Мне приходилось окликать его, чтобы напомнить о незаконченных делах. Перед лицом такого обожания мои собственные чувства казались низкими и грязными. Я заставлял себя радоваться за них.

Наш разговор занял много времени, что вовсе не было благоразумным. Я обнял Тана на прощание и погнал нашего ослика из пещеры в рассеянное сияние, которое наполняло воздух, светившийся от тонкой желтой пыли. Госпожа моя задержалась внутри, и я подождал ее внизу у подножия холма.

Оглянувшись, я увидел, как они вышли из пещеры. Остановились и долго смотрели друг на друга, не прикасаясь, потом Тан повернулся и большими шагами пошел прочь. Госпожа глядела ему вслед, пока он не скрылся из вида, затем спустилась ко мне. Шла, будто во сне.

Я помог ей взобраться в седло, и, когда поправлял подпругу, она наклонилась и взяла меня за руку.

— Благодарю тебя, — просто сказала Лостра.

— Я не стою твоей благодарности.

— Я — самое счастливое существо в мире. Все, что ты рассказал мне о любви, правда. Прошу тебя, порадуйся за меня, даже если… — Фраза считалась незаконченной, и я внезапно понял, что она знает самые тайные мои чувства. И в своей великой радости печалится, что причинила мне боль. В этот миг мне казалось, что я любил ее больше, чем когда бы то ни было.

Я отвернулся и пошел вперед, ведя ослика в поводу. Мы направились к Нилу.

ОДИН из царских охотников разглядел нас с дальнего холма и, приблизившись, весело окликнул.

— Мы разыскиваем вас по приказу царя, — сообщил он, поспешно подбегая к нам.

— Царь спасен? — спросил я.

— Цел и невредим и сейчас находится в своем дворце на острове Элефантина. Приказал привести к нему госпожу Лостру, как только ее найдут.

Когда мы сошли на пристань у дворца, Атон уже был там, пыхтя от облегчения и раздувая свои крашеные щеки. Он суетился вокруг госпожи.

— Охотники обнаружили тела двадцати трех несчастных, погибших во время бури, — сказал постельничий с каким-то отвратительным наслаждением. — Все были уверены, что и вас также найдут мертвыми. Я же, однако, молился в храме Хапи за ваше счастливое возвращение.

Атон, казалось, был очень доволен собой, и меня разозлила его попытка присвоить себе спасение моей госпожи. Он едва дал нам время помыться на скорую руку и смазать сухую кожу благовонными маслами, прежде чем потащил нас на встречу с царем.

Фараон был по-настоящему растроган, когда госпожа моя снова вернулась к нему. Я уверен, он начал любить ее не меньше других своих жен, и не только за то, что она обещала ему бессмертие в лице его сына. Слеза скатилась с ресниц и чуть смазала грим на щеке, когда госпожа встала на колени перед ним.

— Я думал, ты погибла, — сказал Мамос и уже хотел обнять ее, но дворцовый этикет помешал этому, — а вместо этого нахожу, что ты стала еще красивее и милее, чем когда бы то ни было. — Это было правдой; любовь, словно колдовство, наделила мою госпожу сиянием золота.

— Таита спас меня, — сообщила она фараону. — Он отвел меня в укрытие и охранял все эти ужасные дни. Без него я бы погибла, как и многие другие несчастные.

— Это правда, Таита? — спросил фараон, и я, придав своему лицу самое скромное выражение, пробормотал:

— Я всего лишь скромное орудие в руках богов.

Он улыбнулся мне, потому что и меня тоже полюбил в последнее время.

— Ты оказал мне множество полезных услуг, о смиренное орудие богов! Однако последняя твоя услуга самая ценная. Подойди ко мне! — и я преклонил колено перед ним.

Атон встал сзади меня с маленьким ларцом кедрового дерева в руках. Он открыл крышку и протянул ларец царю. Фараон достал золотую цепь. Она была сделана из чистейшего золота и несла на себе отметку царских ювелиров, свидетельствующую о том, что вес ее составляет двадцать дебенов.

Царь поднял цепь у меня над головой и заговорил певучим голосом:

— Я награждаю тебя «Золотом похвалы». — Он опустил цепь на мои плечи, и тяжесть золота наполнила меня радостью. Награда эта — знак высочайшей благосклонности фараона, обычно ею награждали военачальников, послов или высокопоставленных чиновников, таких, как вельможа Интеф. Сомневаюсь, чтобы за всю историю Египта эта золотая цепь когда-либо возлагалась на шею низкого раба.

Однако это не было единственной наградой, которой суждено было свалиться на меня, так как госпожа моя не могла позволить, чтобы кто-то превзошел ее. Тем вечером, когда я прислуживал ей во время купания, она вдруг отпустила рабов и сказала мне, встав передо мной совершенно обнаженной:

— Ты можешь помочь мне одеться, Таита. — Она позволяла воспользоваться этой привилегией только в минуты особого ко мне расположения. Знала, как я наслаждался теми мгновениями, когда мы оставались с ней наедине в столь интимной обстановке.

Ее прелести скрывали только блестящие локоны черных волос. Казалось, что дни, проведенные с Таном, наполнили все существо этой юной женщины новой красотой. Она сияла. Как лампа, помещенная в кувшин из алебастра, светится через его прозрачные стены, так же лучилась госпожа Лостра.

— Мне даже не снилось, что тело мое, этот жалкий сосуд, может вмещать столько радости, — с этими словами она оглядела себя и погладила по бедрам, словно приглашая меня сделать то же самое. — Все, что ты обещал мне, сбылось, пока я была с Таном. Фараон наградил тебя «Золотом похвалы», и мне тоже следует показать, как я ценю тебя. Я хочу, чтобы и ты разделил мое счастье.

— Служить тебе — единственная желанная награда.

— Помоги мне одеться, — приказала она и подняла руки над головой. Груди изменили свою форму. В течение всего этого года я наблюдал, как они росли и из маленьких незрелых фиников превратились в округлые гранаты цвета густых сливок, более прекрасные, чем драгоценные камни или мраморные статуэтки. Я поднял над ней прозрачное ночное одеяние и медленно опустил его. Оно тихо соскользнуло на тело. Одежда закрыла, но не скрыла ее прелести так же, как утренняя дымка не может скрыть красоту вод Нила на рассвете.

— Я приказала устроить пир и разослала приглашения царским женам.

— Очень хорошо, госпожа. Я прослежу за этим.

— Нет, нет, Таита. Это будет пир в твою честь. Ты будешь сидеть рядом со мной, как гость.

Эта мысль потрясла меня не меньше, чем та дикая выходка, которую она позволила себе недавно.

— Так не подобает, госпожа. Ты нарушишь обычаи.

— Я жена фараона. Я устанавливаю обычаи. Во время пиршества я сделаю тебе подарок и преподнесу его на виду у всех.

— Ты мне скажешь, что это за подарок? — с трепетом спросил я. Невозможно угадать, что придет ей в голову через минуту.

— Конечно, скажу, — таинственно улыбнулась она. — Это секрет, вот что это.

ХОТЯ Я и был почетным гостем, но не мог себе позволить оставить приготовление пиршества на поваров и смешливых рабынь. В конце концов от этого зависела репутация моей госпожи как хозяйки. Еще до рассвета я отправился на рынок, чтобы купить самые свежие дары полей и реки. Я пообещал Атону, что его тоже пригласят на этот пир, и он открыл для меня царские винные погреба и позволил выбрать вина. Я нанял лучших музыкантов и акробатов города и отрепетировал с ними представление. Послал рабов собирать гиацинты, лилии и лотосы по берегам реки, чтобы добавить букеты к цветам, уже украшавшим наш сад. Плетельщики сплели небольшие ковчеги из трав, куда я положил лампы из цветного стекла и пустил их плавать в прудах нашего сада. Для каждого гостя приготовил кожаные подушки и гирлянды цветов, кувшины с благовонными маслами, которыми они должны были охлаждать себя душной ночью, отгоняя запахом благовоний москитов.