Свирепая справедливость - Смит Уилбур - Страница 72

Слепая цепенящая боль разорвала его правый бок и руку, возникнув там, где ключица соединяется с предплечьем; одновременно что-то ударило его по руке чуть ниже локтя. Удар не достиг цели. Лезвие прошло в дюйме от бедра Магды, острие ударило в сталь, оставив на металле глубокую царапину, и онемевшие пальцы Питера не смогли удержать нож. Оружие вырвалось у него из руки, со звоном ударилось о металлические перила и отлетело в кубрик. Питер понял, что Магда ударила назад не глядя, ориентируясь только по отражению на панели управления, пытаясь нанести точный удар в область плеча.

Боль захлестнула его, и самой естественной реакцией было схватиться за ушибленное место. Но он, повинуясь инстинкту выживания, взмахнул левой рукой, защищая шею от следующего удара, тоже нанесенного назад, и ему показалось, что его огрели бейсбольной битой. Он даже не заметил этот удар, так быстро и жестко, мгновенным движением, похожим на взмах крыла колибри, он был нанесен. Он пришелся по мышце, поразительно сильный.

Если бы удар пришелся в шею, куда был нацелен, Питер был бы мгновенно убит; но Магда промахнулась, и у него лишь онемела рука. Сейчас баронесса легко поворачивалась к нему, соединяя бычью силу с быстротой и координированностью движений.

Понимая, что надо попробовать удержаться возле нее, сковывая ее движения весом своего тела, своими габаритами и силой, Питер ухватил Магду правой рукой, но баронесса легко вырвалась. В пальцах у него осталась невесомая полоска эластичной ткани, прикрывавшая ее груди, Магда же увернулась и уклонилась от другой его руки, когда он в отчаянии попытался нанести удар.

Смертельно бледная от бешенства, возбуждения и напряжения, баронесса ощерила зубы, показавшиеся Питеру острыми, как у пантеры. Да и дралась она, как загнанная в угол пантера. Магда с неутихающей яростью снова бросилась на него – без тени страха, утратив все человеческое, нацеленная только на уничтожение.

Взметнулись длинные волосы, хлестнули Питера по глазам, ослепив и выведя из равновесия, и в то же мгновение баронесса кинулась на него снова, как мангуст на кобру, каждое движение плавно переходило в следующее. При каждом ударе упругие груди с красными сосками подпрыгивали.

С огромным изумлением Питер понял, что Магда побеждает. Он едва успевал защищаться; она безостановочно била его ногами по ляжкам и в низ живота, лупила коленом в промежность, и Питер чувствовал, как тают его силы, замедляется реакция. Если повезет, он еще некоторое время будет защищаться, но Магда может одержать верх в любую минуту, ведь она работала руками и ногами, не останавливаясь ни на миг, пытаясь сбить его с ног – а он еще ничего не успел, ни один контрудар не достиг цели. Питер по-прежнему не ощущал своей руки и пальцев. Ему требовалась передышка – и оружие. Питер с тоской вспомнил о ноже, упавшем в кубрик у него за спиной.

Очередная атака заставила его отступить, и ему в спину уперлись перила мостика; в то же мгновение он отразил еще один удар ее кулака – нацеленный ему в горло, тот пришелся в нос. Глаза Питера мгновенно наполнились слезами, по верхней губе и горлу потекла теплая кровь; он стремительно пригнулся и отскочил в сторону, словно выполняя сальто в прыжке с трехметровой вышки. Перила помогли ему повернуться в воздухе, расчет был верным. Согнув колени, чтобы смягчить удар, Питер, как кошка, приземлился на ноги на палубу в десяти футах под мостиком, утер глаза и принялся сгибать и разгибать руки, чтобы восстановить кровообращение.

И сразу увидел нож. Нож скользнул по палубе и застрял в шпигате – желобе для отвода воды. Питер бросился к нему.

Прыжок застал баронессу врасплох: она как раз готовилась нанести последний, смертельный, удар Питеру в шею. Но мигом опомнилась и устремилась к трапу. Тем временем Питер внизу пытался добраться до ножа ниндзя.

Она прыгнула на него ногами вперед, пролетев десять футов, и ударила его босыми ступнями. Инерция полета усилила удар.

Пинок пришелся Питеру в спину. Его швырнуло на палубу, шарахнуло головой о переборку, и на мгновение в глазах у него потемнело. Сознание померкло, и потребовалось невероятное усилие, чтобы быстро откатиться в сторону и подтянуть колени к груди, защищаясь от следующего – смертельного – удара. На этот раз Питер поставил блок голенью и упрямо устремился к ножу. Едва коснувшись пестрой рукояти распухшими и потерявшими чувствительность пальцами, Питер выпрямился, точно стальная пружина, и двинул ногами. Это был удар вслепую, нанесенный в полном отчаянии.

И первый, который попал в цель; в этот момент она напружинилась, готовая к новому нападению. Ноги Питера врезались ей в живот под ребрами, и, если бы плоть там была мягкой и податливой, он убил бы Магду; но давление приняли на себя жесткие плоские мышцы. Баронессу отбросило к кубрику, она шумно выдохнула, и ее длинное стройное тело согнулось, сведенное болезненной судорогой.

Питер понял: ему повезло случайно, это был его единственный шанс, – но его тело разрывала такая боль, что он с трудом смог приподняться на локте. Слезы и кровь мешали ему смотреть.

Он сам не понимал, как это ему удалось: каким-то невероятным усилием воли, но он поднялся, с ножом в руке, инстинктивно защищая лезвием правый бок; пригнувшись, он двинулся вперед, согнув левую руку как щит. Он знал, что должен быстро прикончить Магду, долго он не выдержит. Силы его были на исходе.

Но у нее тоже оказалось оружие. Двигаясь с невероятной быстротой, она сорвала петлю, удерживавшую у входа в каюту багор.

Восемь футов тяжелого лакированного ясеня с красивой, но смертоносной медной головкой. Магда угрожающе выставила острие перед собой, не давая подойти, пока воздух не заполнит ее пустые легкие.

Она приходила в себя быстро, гораздо быстрее, чем сам Питер. Он увидел, как в ее глазах снова вспыхнула жажда убийства. Он долго не выдержит. Нужно рискнуть и все силы вложить в последнюю попытку.

Питер метнул нож, целя Магде в голову. «Ниндзя», не предназначенный для метания, в полете развернулся рукоятью вперед, но баронессе все же пришлось поднять багор, чтобы защититься. Именно этого и ждал Питер.

Когда Магда подняла руки, он, используя инерцию своего движения, поднырнул под багор и ударил ее плечом.

Обоих откинуло к переборке каюты. Питер отчаянно искал, за что бы ухватиться и вцепился в густые блестящие пряди.

Баронесса сопротивлялась, как загнанный в угол зверь; Питер и представить себе не мог такие силу, ярость и храбрость. Правда, сам он получил возможность использовать свое преимущество в силе и весе.

Он притиснул Магду к груди, так что одну ее руку зажало между ними, а своей, оттянув за волосы, запрокинул ей голову, обнажив длинный гладкий изгиб шеи. Одновременно он скрестил ноги на манер ножниц, чтобы баронесса не могла ударить его собственными, и они вместе упали на палубу.

Ценой невероятного усилия Магда сумела вывернуться так, что оказалась сверху – ее груди скользнули по груди Питера, липкой от пота и крови, текущей из носа, – но он использовал весь свой остаток сил на то, чтобы напрячь плечи, перевернулся и навалился на нее.

Они прижались – грудь к груди, лоно к лону – в какой-то чудовищной пародии на любовный акт, разделенные только древком багра.

Питер тянул Магду за волосы, прижимая ее голову к палубе, ее глаза были всего в шести дюймах от его глаз, а кровь из его носа и рта капала ей на лицо.

Никто из них не сказал ни слова, слышалось только тяжелое дыхание.

Они смотрели друг другу в глаза, и в этот миг оба перестали быть людьми, превратились в двух зверей, борющихся за жизнь; Питер быстро передвинулся, и древко багра легло на незащищенное горло Магды. Она не была готова к этому и слишком поздно попыталась увернуться.

Питер знал: нельзя выпустить ее волосы, нельзя расслабить руку, сжимающую ее тело, и ноги, удерживающие ее ноги. Он чувствовал стальную упругость ее плоти. Баронесса собиралась с силами. Если он хоть немного ослабит хватку, она вывернется, и у него не хватит силы снова схватить ее.