Дикарка Жасмин - Смолл Бертрис - Страница 124

Генри Стюарт наклонился и поцеловал Скай в щеку.

— Своих бабушки и дедушки я не знал, — произнес он. — Вы замените мне их. — И, вскочив на лошадь, поскакал по дороге прочь. Вслед за ним направился и слуга. Обернувшись, чтобы в последний раз помахать де Мариско, принц с радостью увидел в окне наверху Жасмин и послал ей воздушный поцелуй.

— Приятный юноша, — заметил Адам.

— Приятный, — согласилась Скай.

У себя наверху в надежных руках Адали Жасмин видела в окно, как ее возлюбленный покидает Королевский Молверн. «Почему мне так грустно?» — размышляла она. Слезы катились у нее по щекам. «До свидания, любовь моя, — думала она про себя. — Храни тебя Бог». Отчего она так сказала? Она удивилась сама. Так обычно говорят, когда больше не рассчитывают встретиться с человеком. Жасмин передернула плечами, и Адали принялся ее успокаивать.

— Обратно в постель, миледи. Бабушка не простит мне, если вы простудитесь. — И евнух понес ее к кровати, а она утирала слезы, которые слуга скромно не замечал.

Глава 21

Весь день Генри был в дороге, чтобы застать отца и мать в Судли, домашнем замке лорда и леди Шандо. С полудня начался дождь, но принц не слезал с лошади, спеша сообщить родителям о появлении на свет сына. Только раз они остановились, чтобы дать роздых лошадям и что-нибудь перекусить. Трактир был невелик, и трактирщик так и не понял, кого обслуживает. Дункан сообщил ему, и челюсть хозяина отвалилась от удивления. Трактирщик слышал, что королевская семья находится где-то неподалеку, но уж, конечно, не рассчитывал подавать пиво кому-нибудь из ее членов.

— Есть у тебя что-нибудь из еды? — спросил Дункан.

— Нет времени, — остановил слугу Генри Стюарт. Дункан служил принцу всю жизнь и пользовался привилегией возражать хозяину:

— Я и шагу не двинусь дальше, милорд, если в моей утробе не окажется что-нибудь горячее. Я не так молод, как вы, да и вам что-нибудь тепленькое не повредит. Вы все еще кашляете, и эта погода не доведет вас до добра.

— С тобой, Дункан, легче согласиться, чем спорить, — усмехнулся принц и тут же закашлялся.

— Ну вот видите, милорд, — проворчал слуга. — Вам нужно поесть, отдохнуть и хлебнуть эликсира госпожи де Мариско, прежде чем снова пускаться в путь. — Слуга повернулся к трактирщику, который так и стоял с открытым ртом, и приказал:

— Еды!

— Сию минуту, милорд, — пробормотал хозяин и юркнул на кухню, едва не столкнувшись с женой, которая с широко раскрытыми глазами прислушивалась из-за полуприкрытой двери.

Вскоре на столе появился горячий суп, тушеная крольчатина, несколько толстых ломтей ветчины и каплун, хлеб, сыр и пирог с сушеными яблоками. Принц, который как будто бы и не хотел есть, вдруг понял, что, несмотря на кашель, проголодался. Когда они покончили с едой, Дункан щедро расплатился с хозяином, и мужчины вышли к конюшне. Они оставили лошадей.

— Я накормил их и дал воды, но только после того как они остыли, милорд, — сообщил им мальчишка-конюх.

— Славно, малыш, — похвалил его Генри Стюарт и швырнул монету. — Скакать еще долго. Ты позаботился о них, и они отдохнули, как и мы подкрепились горячей пищей. — Он вывел лошадь из конюшни и вскочил на нее.

— Когда-нибудь расскажешь своим внукам, что ухаживал за лошадью будущего короля Англии, — крикнул удивленному мальчику Дункан. — Самого принца Генри Стюарта. — Слуга тоже вскочил на лошадь, и они вновь поскакали под дождем, оставив пораженного мальчика во все глаза смотреть им вслед.

Когда они наконец достигли замка Судли, король и королева уже сели в большом зале за ужин. Все еще в дорожных сапогах, принц присоединился к ним, и мать нахмурилась, услышав в его груди хрипы. Не обращая на нее внимания, Генри Стюарт поднял бокал:

— Ваши величества, милорд и миледи, прошу вас выпить за здоровье и долгую жизнь Карла Фредерика Стюарта, моего сына, который восемнадцатого сентября родился в Королевском Молверне!

Последовало удивленное молчание. Конечно, при дворе знали, в каком положении находится леди Линдли, но до сих пор она была очень осмотрительна. Поведение принца было трудно назвать благоразумным, и августейшие родители не знали, как поступить.

Наконец король неуклюже поднялся на ноги и взялся за бокал:

— За здоровье и долгую жизнь лорда Карла Фредерика Стюарта, моего первого внука!

Придворные вскочили на ноги и закричали:

— Ура!

Генри Стюарт весь светился от счастья и милостиво принимал поздравления окружающих.

Потом мать зашептала ему:

— Генри, сядь сейчас же! Не устраивай спектакля! Ты не первый мужчина, у которого родился сын, и не первый Стюарт с незаконнорожденным ребенком. Сядь! Боже, ты весь промок. Выйди из-за стола и разыщи себе сухую одежду. Поговорим после ужина в нашей комнате.

Принц был рад покинуть зал и, улыбнувшись матери, вышел. К нему тут же поспешил мажордом лорда Шалдо.

— Позвольте, ваша светлость, проводить вас в приготовленные апартаменты. Слуга уже вас ждет, а я распорядился принести ванну и горячей воды. Дункан сказал, что вы весь день скакали под дождем.

В тишине отведенной ему комнаты Генри Стюарт вдруг обнаружил, что его трясет от холода. Что-то сердито бормоча, Дункан раздел хозяина и усадил в горячую воду.

— У вас разума не больше, чем у девушки, милорд, — ворчал он. — Уж лучше бы мы остались в том маленьком трактире, чем скакать столько миль под дождем. Мои старые кости ломит, а вы снова кашляете. Согрейтесь и ложитесь в кровать.

— Родители хотят повидаться со мной у себя в комнате, — ответил принц слуге. — В зале мы выпили за здоровье Карла. Весь двор выпил, Дункан. А первым бокал поднял отец!

— Вы сейчас же отправитесь в постель, милорд. Больше я вам не позволю делать глупостей. Я сам переговорю с вашими родителями. Ваша августейшая мать все поймет, и они сами придут к вам. Болезнь — не шутка.

Генри Стюарт больше не стал спорить с Дунканом. Когда возбуждение прошло, он снова почувствовал себя отвратительно. Он довольно долго просидел в ванне, чтобы тепло воды вобрало в себя боль и холод из костей. Потом Дункан вытер его и закутал в ночную рубашку, принц забрался в постель и принял немного микстуры от кашля госпожи де Мариско. Он даже не почувствовал, как задремал, пока мать не разбудила его, тряся за плечо.

— После поездки в Королевский Молверн твоя простуда усилилась, — сказала она, — хотя Дункан говорил, что там старая де Мариско ухаживала за тобой, как за своим, и тебе на время полегчало.

— Несколько дней я отдохну и поправлюсь, мадам, — заверил он. — Я сам помогал родам, мама. Сам принял ребенка из утробы матери и слышал, как он первый раз закричал. Это так великолепно!

Анна Датская поразилась и слегка ужаснулась. Яков каждый раз, когда ей предстояли роды, ускользал из дворца. Да и вряд ли она в эти минуты захотела бы его видеть рядом, в этой же комнате, принимающим роды.

— Мальчик здоров? — спросила она сына.

— Здоров, красив и крепок, — ответил ей Генри. — У него золотисто-каштановые волосы Стюартов и, хотя глаза сейчас голубые. Жасмин говорит, что с возрастом они могут измениться.

— Конечно, — согласилась королева и затем спросила:

— А как себя чувствует леди Линдли? Роды прошли легко?

— Да. Она уже кормит сына. Но я ей сказал, что зимой к свадьбе Бесс хочу ее видеть рядом с собой, так что к двенадцатой ночи ей придется передать сына кормилице. Мы еще долго пробудем здесь?

— Пять дней, — ответила мать. — Тебе нужно отдохнуть, Генри. Мне совсем не нравится твое состояние. Я не потерплю никакого ослушания — ты останешься в кровати, пока я не разрешу тебе встать.

— Как прикажешь, мама, — кротко ответил сын, но королева знала, как только ему станет легче, в постели его не удержать никакими силами.

Проснувшись утром. Генри Стюарт узнал, что родители рано утром уехали.

— Они отправились в Королевский Молверн, — сказал ему Дункан.

— Почему же не сказали мне? — пожаловался принц слуге и тут же закашлялся. — Я бы поехал с ними.