Скай О`Малли - Смолл Бертрис - Страница 51

Пятого апреля госпожа Сесили не успела даже позвать повивальную бабку, как Скай родила. Мари управилась со всем сама, и роды прошли быстро и безболезненно.

Подавая вопящего младенца госпоже Сесили, Мари шепнула:

— Бедная моя хозяйка! Но на все воля Господня. Очнувшись, Скай обнаружила, что ее переодели в чистую рубашку, расчесали и заплели волосы.

— Дайте мне сына, — тихо попросила она госпожу Сесили.

— Дорогая, вы родили чудесную девчушку. Таких хорошеньких я и не видела, — она подала Скай спящего младенца.

Та взглянула на ребенка. Это было очаровательное создание с копной густых темных волос, длинными черными ресницами, розовыми щечками и коралловым ротиком. Кожа была такой же белой, как у Скай.

— Дочь, — тихо прошептала она. — Я не ждала дочь.

— Как вы назовете ее, дорогая? — мягко спросила ее госпожа Сесили.

Скай взглянула в окно напротив кровати. В саду пышно распустились весенние цветы, и над маленьким прудом ива склонила молодые зеленые листочки.

— Виллоу7, — ответила Скай. — Дочь Халида эль Бея должна носить имя такого печального дерева.

Виллоу хоть и родилась в горе, но доставляла всем радость — ребенка обожали все: от матери до маленькой служанки — все пытались заставить девочку улыбнуться.

Когда Виллоу исполнилось пять месяцев, Скай решила, что пора переезжать в Лондон. За десять месяцев с тех пор, как Роберт Смолл привез Скай к себе в дом, он совершил лишь одно краткое плавание к побережью Африки. И хотя сестра была довольна его присутствием, капитану не терпелось увести «Наяду»в далекое путешествие. Но прежде следовало съездить в Лондон, повидать лорда де Гренвилла и узнать, не сможет ли тот выхлопотать для Смолла королевского патронажа. Скай была готова вложить деньги в новое предприятие капитана и горела нетерпением отправиться с ним в Лондон.

«Наяду» пришвартовали в бухте у Плимута со стороны Девона. Жан решил отправиться в Лондон со Скай, а Мари осталась в Рен-Корт с детьми. К облегчению госпожи Сесили, Скай посчитала мягкий воздух Девона более подходящим для дочери, чем лондонский климат. Старую даму это наполнило счастьем: Скай стала для нее дочерью, которой Сесили никогда не имела, а Виллоу — внучкой. Ей больно было расстаться с одной, а разлука с двумя разбила бы ей сердце. Скай тоже испытывала горечь расставания.

— Как бы я хотела, чтобы вы поехали со мной, госпожа Сесили! Мне столько предстоит сделать, и ваша помощь была бы бесценной. Бог знает, в каком состоянии дом. Может быть, еще придется его заново меблировать. Обещайте, что, когда я все подготовлю, вы приедете ко мне с Мари и детьми.

— Конечно, приеду, дитя мое. Храни тебя Всевышний. Я смолоду не была в Лондоне, а с тех пор прошло больше тридцати лет! Я мечтаю попасть туда снова и приеду, когда твой дом будет в порядке.

Ясным днем в начале осени они выехали в Лондон. Нехотя расставаясь с Виллоу, Скай никак не могла оторваться от дочери. Наконец Робби пришлось на нее накричать:

— Ну давай же быстрее! Чем скорее ты окажешься в Лондоне, тем скорее сможет приехать к тебе дочь.

Скай поцеловала ребенка и, вскочив на лошадь, поскакала вперед. Они ехали по холмистой местности, через поля, готовые к сбору урожая, по сочным лугам, где паслись овцы и коровы, мимо пышных садов. Перед ними раскинулась гранитная возвышенность Дартмур-Форест, дыбя округлые холмы. Они переночевали на постоялом дворе «Роза и якорь».

Постоялый двор был пуст, и Робби решил, что можно поесть в трактире. Но как только ужин подали, подъехала группа всадников, и на постоялом дворе все пришло в движение.

— Черт возьми, — пробормотал Робби, — нужно было заказать ужин в отдельной комнате. Это дворяне, и если они разойдутся, нам придется их терпеть.

— Роберт Смолл! Старый морской волк! — вдруг прогудел кто-то, и от группы всадников отделился человек. Глаза Робби просветлели, и он быстро поднялся:

— Милорд де Гренвилл! Как я рад вас видеть! Выпейте с нами вина.

Де Гренвилл подошел к столу:

— Ну и манеры у тебя, Робби, — проворчал он. — Ты даже не представил мне госпожу.

Капитан вспыхнул:

— Прошу прощения, Скай. Позволь тебе представить милорда Ричарда де Гренвилла. Милорд, это сеньора Гойя дель Фуэнтес, вдова моего покойного компаньона из Алжира. Я сопровождаю ее и ее секретаря Жана Мерло в ее дом в Лондоне.

Скай медленно протянула руку, и де Гренвилл ее поцеловал.

— Милорд.

— Мадам. Счастлив с вами познакомиться. Как несправедливо, что Робби так невероятно повезло.

— Повезло, милорд?

— Выпала удача сопровождать самую привлекательную женщину из всех, каких я только видел. Скай рассмеялась и вспыхнула:

— Милорд де Гренвилл, вы мне льстите. Пожалуйста, присоединяйтесь к нам.

— Так вы не испанка, — заметил он, усаживаясь напротив.

— Нет. Ирландка.

Де Гренвилл налил себе вина:

— Я так и подумал. Ирландки — самые красивые в мире женщины. И как, мадам, вы находите Англию? Это ваш первый приезд сюда?

— Первый. И я нахожу эту страну восхитительной. Почти год я прожила у Робби.

— Скай была беременна, когда прибыла сюда, — поспешно объяснил капитан, чтобы его правильно поняли.

— И кто же родился? Сын или дочь, мадам?

— Дочь. Я назвала ее Виллоу. Она осталась в Рен-Корте с госпожой Сесили и своей кормилицей. Я не знаю, в каком состоянии найду свой дом. Прежде чем переезжать, надо заняться ремонтом. Поэтому дочери пока лучше побыть в Девоне.

В другом конце комнаты, где за столом расположилась компания де Гренвилла, один из его спутников — высокий светловолосый и необыкновенно самоуверенный мужчина — откровенно уставился на Скай. Поймав ее взгляд, он выразительно приподнял бровь. Этот жест был так красноречив, как будто он вслух произнес свою просьбу, и Скай разозлилась. В ярости покачав головой, она отвернулась и вновь прислушалась к тому, что говорил де Гренвилл.

— Вы мудро поступили, мадам. Лондон — не место для нежных существ.

— Я слышала об этом, милорд, — ответила Скай и спросила:

— Скажите, сэр, кто тот человек, который так бесцеремонно смотрит на меня? Тот, с ангельским лицом?

Де Гренвилл даже не потрудился обернуться. Одного описания ему было достаточно.

— Лорд Саутвуд, мадам. Граф Линмутский.

— Робби, проводи меня, пожалуйста, в комнату и прикажи, чтобы поднос с ужином подняли туда. Граф ставит меня в неловкое положение. Он смотрит на меня так, будто я тарелка с пирожными. — Она поднялась и отряхнула от крошек свою дорожную юбку. — Милорд де Гренвилл, спокойной ночи. — Она протянула изящную руку, и вельможа ее поцеловал.

— Мадам, надеюсь встретиться с вами в Лондоне. А теперь позвольте провести вас и Робби мимо вашего пылкого обожателя.

Но это оказалось не так-то просто. Как только они приблизились к двери трактира, граф Линмутский встал и преградил им путь.

Де Гренвилл улыбнулся:

— Пусти, Саутвуд. Леди нас покидает.

— Не раньше, чем мне ее представят, дорогой Дикон. Не можешь же ты присвоить себе всех на свете красавиц.

— Сеньора Гойя дель Фуэнтес, — пожал плечами де Гренвилл. — Лорд Джеффри Саутвуд. А теперь, Джефф, дай нам пройти.

— Сеньора, не выпьете ли вы со мной бокал вина?

— Нет, сэр, не выпью, — наотрез отказалась она и, обойдя графа, вышла из трактира. Следом за ней направился Робби. Де Гренвилл «весело рассмеялся:

— Мне кажется, Джефф, тебя просто-напросто отшили. Лорд Саутвуд смертельно побледнел:

— Кто она, Дикон?

— Вдова партнера капитана Смолла.

— Но она не испанка.

— Испанцем был ее муж. А она ирландка.

— Она очаровательна и будет моей.

— А я считал, что в твоем вкусе женщины, которые не могут за себя постоять. Учти, Джефф, сеньора Гойя дель Фуэнтес очень богатая особа. Ее не удастся ни к чему принудить или купить за побрякушки или дешевенькие платьица. Ты получишь у нее от ворот поворот. Готов биться с тобой об заклад.

7

Willoy — ива (англ.)