Искупление. Часть вторая (СИ) - Григорьева Юлия - Страница 12

Мать моего дикаря, едва заметно приподняла бровь, продолжая буравить меня взглядом. Лицо ее было непроницаемым и, казалось, невозможно понять, что она думает о том, что говорит ей Флэй. Единственное, что она сделала, это кивнула мне и указала взглядом на дом.

— Иди, — шепнул рысик. — Я сейчас подойду.

— Я без тебя не пойду, — малодушно ответила я.

Он едва заметно покачал головой и подтолкнул меня к дому своей матери.

— Возьми себя в руки, — тихо произнес мужчина. — Я быстро, обещаю.

Вздохнув, я последовала за пожилой женщиной и вошла в дом.

— Хей, — поздоровалась я.

— Хей, — ответила она и кивнула на скамью.

Она заговорила со мной, но я виновата улыбнулась.

— Я плохо говорю на язык Рысь, — смогла я составить корявую фразу. — Я учись.

Она вновь вцепилась в меня взглядом и покачала головой.

— Альен, — вздохнула женщина.

— Я стать своей, — откликнулась я.

— Пришлая, — повторила женщина. — Не жена моему сыну.

Это я смогла понять, женщина упростила предложение. И тут мне стало страшно. Флэй, конечно, поклялся, но ведь вода камень точит. Уважение к матери, осознание себя дома, что еще может стать толчком к охлаждению ко мне? И что мне тогда делать? Идти к медведям? Невольно передернув плечами, я покосилась на женщину и поняла, что от нее не укрылся мой жест. О, боги, пошлите мне силу. Смогла же выжить во дворце, и тут выживу. Нужно скорей учить их язык и быт.

Пока я все это обдумывала, вошел рысик. Он подошел ко мне первым делом, обнял за плечи и поднял со скамьи.

— Сейчас баню протопят. Вместе мы пока не можем туда войти, но ты ведь разберешься, как нужно мыться самостоятельно, — подмигнул он. — Сестра даст тебе свою одежду. Завтра своим начнем обживаться, хорошо, голубка? Если тебе нужна помощь, я попрошу Рахану…

— Нет, я справлюсь, — поспешно ответила я.

— Умничка моя, — рысик поцеловал меня в висок и повел на выход. — Потом перекусишь и спать.

Благодарно улыбнувшись, я потерлась щекой о его плечо и позволила отвести меня к низкому домику, из которого уже шел пар.

— О, как быстро братья натопили, — усмехнулся Флэй. — Ничего не бойся, я рядом.

Он открыл низкую дверцу, ввел меня внутрь, показав деревянную бочку с водой, такой же таз, указал на небольшой металлический таз, от которого шел пар. Дав последние наставления, рысик вышел, но тут же вернулся, укладывая на лавку одежду и кусок полотна, которым мне следовало вытереться.

— Люблю тебя, — улыбнулся мой дикарь и, подарив мне еще один поцелуй, вышел, оставив меня одну.

Некоторое время я стояла растерянно глядя вокруг себя. Затем сердито тряхнула головой и начала раздеваться. Что я, в самом деле. Вот горячая вода, о которой я уже даже не мечтала, довольствуясь холодным морем, вот чистая одежда. Там ждет горячая еда, любимый мужчина, а к остальному я привыкну.

С этими мыслями я взялась за ковш, и вместе с грязью уходило ощущение одиночества, растерянность и неожиданная обида. Из бани я выходила уже более уверенной в себе. Но на пороге дома задержалась, слушая голос моего дикаря, что-то ожесточенно чеканящего тем, кто находился в доме. Я уловила свое имя, и сразу уверенность дала трещину. После я подумала, что меня могут увидеть подслушивающей, и толкнула дверь. Голоса тут же смолкли.

Флэй, стоявший ко мне спиной, обернулся и ласково улыбнулся, поманив меня к себе. Сделав вид, что я ничего не слышала, я подошла к нему, и рука моего мужчины опустилась мне на плечо. Он перевел взгляд с матери на сестру, затем на братьев, а после еще на одного мужчину, которого я до этого не увидела.

— Ты чудесно выглядишь, — сказал мне рысик на таргарском. — Сейчас будем есть.

— Ты хотел помыться, — ответила я, стараясь не реагировать на пристальные взгляды.

— Успею, — отмахнулся мой дикарь. — Садись за стол.

— Может, мне стоит помочь твоей матери? — осторожно спросила я.

— Завтра со всем разберемся, тарганночка.

Поздний ужин проходил под негромкий разговор Флэя с братьями. Они и незнакомый мужчина, сели с нами за стол. Братья поглядывали на меня с любопытством, незнакомец тоже, но его интерес, скорей, был изучающим. Мать моего дикаря подавала на стол, сестра ей помогала, но вскоре убежала, оставив нашу компанию. Кое-как втолкнув в себя то, что было предложено, я застыла с опущенными глазами.

Флэй поднялся из-за стола и увлек меня в соседнюю комнату, их в доме оказалось две. В общем, и не комната, скорей закуток, где имелось ложе, застеленное льняным бельем. Рысик привлек меня к себе, обнял лицо ладонями и прошептал:

— Чтобы ты не думала, я с тобой.

— Ох, Флэй, — невольно всхлипнула я.

— Завтра сходим в Волгару, чтобы он соединил нас. Одним вопросом будет меньше. Не переживай. От герцога ушли, море переплыли, от "медведя" отделались, неужели с "рысями" не разберемся? — он подмигнул мне и коротко поцеловал.

— Только не отказывайся от меня, — прошептала я. — Иначе лучше мне было наглотаться яда.

— В который раз вспоминаю мудрого Мерона, — рысик сокрушенно покачал головой. — Зачем бабе ум, если она им не думает? Не откажусь, не отдам, не отпущу.

— Спасибо, — я уткнулась ему в грудь.

— Глупышка ты моя, — добродушно усмехнулся мой дикарь и ненадолго завладел моими губами.

Когда он укрыл меня мягкой шкурой вместо одеяла и еще раз поцеловал, я была опять почти спокойна, давая себе слово не сомневаться в своем мужчине и дальше, как не сомневалась все это время. А вскоре сон меня все-таки победил.

Флэй застыл на пороге закутка, глядя на молоденькую женщину, мирно посапывающую во сне. С нежностью улыбнувшись, он повернулся и заметил взгляд матери. Вздохнув, он направился к ней и, в свойственной лишь ему манере, забывать обо всех установленных правилах и условностях, обнял изборожденное морщинами лицо ладонями и с нежностью взглянул в уже блеклые каре-зеленые глаза. Женщина невольно улыбнулась.

Она уже успела отвыкнуть от собственного сына и его открытого нрава. Женщина потрепала мужчину за щеку и обняла его, прижимаясь к широкой груди. Руки Флэя оплели плечи матери, и он прижался щекой к ее макушке.

— Только сейчас понимаю, как мне не хватало тебя, сын, — тихо произнесла женщина.

— Я вернулся, теперь будем вместе, — ответил он. — Ты, я и моя голубка. Придет время, и моих детей возьмешь на руки.

Женщина отстранилась и села на скамью, стоявшую у длинного стола. Мужчина растянулся на скамье, положив голову на материнские колени, как делал это в детстве и юности, и сухие женские пальцы зарылись в его волосы.

— И все же, сын, — осторожно начала женщина. — Зачем тебе пришлая?

Флэйри, сын Годэла, поднял на мать глаза, но промолчал, давая ей высказаться.

— Тебе нужна жена, но зачем дочь народа, который забрал твою жену и моего мужа, твоего отца? Она наш враг. В племени много молодых сильных девушек, которые будут счастливы стать тебе женой. Если не нравятся наши, в других поселениях невест, слава Пращурам, много.

Мужчина, внимательно слушавший мать, пока она говорила, сел на скамью и пристально взглянул на нее. Женщина невольно потупилась под проницательным взглядом карих глаз своего сына.

— Скажи мне, мудрая мать, Сафи вонзила меч в отца?

— Нет, но…

— Или она насиловала Золи?

Женщина хмуро взглянула на сына.

— А может, ты достоверно знаешь, что она пришла сюда уничтожать? — продолжал Флэй. — С каких пор Рыси лишились своей хваленой гостеприимности и терпимости? Скажи мне, мать, я ведь не знаю, что здесь происходило за десять лет.

— Рыси всегда рады друзьям, — ответила женщина. — Но пришлая не друг.

— Но и не враг, и это главное, мать, — мужчина устало вздохнул и прикрыл глаза. — Она несчастная, одинокая женщина, у которой отняли мужа, не дав познать с ним ни радостей, ни горя, ни родить детей. Пес удерживал ее в своем плену несколько лет.

— Тогда почему на ее могиле еще не цветут мертвы, — неожиданно зло воскликнула старая "рысь", вскакивая со скамейки. — Твоя жена умерла, защищая свою честь, а эта спит сладко…