Демократизация - Бернхаген Патрик - Страница 25

Необходимо принимать во внимание и третье замечание применительно к рис. 4.2. Представленная здесь статистика фиксирует для каждого года обобщенную ситуацию. Вполне возможно, что какие-то существовавшие до этого момента демократии потерпели крах (как, например, из-за серии военных переворотов в Латинской Америке после 1964 г.), но в то же время возникли новые (по крайней мере поначалу) конституционные демократии (например, в странах Африки южнее Сахары). Описанная выше ситуация наблюдалась в 1960‑е годы. В связи с этим разграничение процессов демократизации по регионам позволяет увидеть более точную картину. Тем не менее в самом начале исследуемого периода появление молодых демократий было в основном ограничено странами Западной Европы, США, британскими доминионами в Канаде, Австралии и Новой Зеландии, а также некоторыми республиками в Латинской Америке (например, Чили со всеобщим избирательным правом для мужчин с 1874 г., Аргентина в 1912–1930 гг. или Уругвай в 1919–1933 гг.).

Даже несмотря на указанные обстоятельства возможно осуществить примерную периодизацию демократизации как единого процесса. Первая «длинная волна» начинается с конца XVIII в. (Американская (1776 г.) и Французская (1789 г.) революции стали своеобразным водоразделом; они сопровождались в дальнейшем более постепенными изменениями в Великобритании и других странах) и завершается с окончанием Первой мировой войны, значительно изменившей политический ландшафт Европы. На этот момент приходится первая «развилка демократизации», когда в течение нескольких лет появились новые государства и возникли новые демократии (более ранняя «развилка либерализации» 1840‑х годов не оказала значительного влияния). Вскоре последовала «неблагоприятная развилка» или, в терминах Хантингтона, «волна отката»[144], на которую сильно повлияла Великая депрессия конца 1920‑х – начала 1930‑х годов.

Окончание Второй мировой войны стало началом второй длинной волны, сопровождавшейся повторной демократизацией некоторых государств Европы, началом деколонизации в Азии и Африке и возобновлением попыток установить демократическое правление в странах Латинской Америки. Этот период характеризовался отдельными случаями откатов, как уже было отмечено, в 1960‑е годы, связанными с военными переворотами в Латинской Америке, но также и с возникновением новых (хотя и недолговечных) демократий в Африке. В отличие от периодизации Хантингтона[145] мы не считаем переворот в Португалии в 1974 г., приведший к демократизации в этой стране, и последующие события в Греции и Испании началом новой волны. Как показано на рис. 4.2, эти события являются частью более долгосрочного тренда и, что более важно, не могут, на наш взгляд, иметь каузальной связи с событиями в Центральной и Восточной Европе в 1989–1990 гг. и позднее, представляющими последнюю основную на данный момент «развилку». Неясно, последует ли за ней очередная «длинная волна» или откаты. Следующие части данной главы организованы в соответствии с представленной нами приблизительной хронологической схемой для более подробного рассмотрения сил и факторов, влияющих на процесс демократизации.

Рис. 4.2. Возникновение демократий в 1800–1998 гг.

Источник: Основано на расчетах К. Джаггерса и Т. Р. Гарра[146].

Примечание: Страны с показателем 8 и выше по шкале Polity III определяются как демократические.

4.1. Ключевые положения

• Несмотря на иной смысл, вкладываемый в понятие «демократия» в XIX в. по сравнению с сегодняшним днем, можно проследить общие исторические тренды и закономерности распространения демократии на протяжении последних двух столетий.

• Две (вероятно, три) длинные волны сопровождались тремя развилками демократизации.

• Наряду с благоприятными была и одна неблагоприятная развилка («откат»).

Первая длинная волна (1776–1914 гг.)

Конечно, у современных больших демократий существовали предшественники в разных частях мира в разные периоды истории. В связи с этим могут быть упомянуты греческие полисы, города-государства эпохи Возрождения, а также общества «без предводителей» среди племен германцев, американских индейцев и племен, живших южнее Сахары. Однако все они были небольшими по размеру и практически не соответствовали критерию «включения» (в Древней Греции рабы исключались из политической жизни, почти во всех подобных обществах были исключены и женщины). Напротив, более масштабные политические образования (королевства, империи и др.) обладали сильной иерархической структурой. Их легитимность основывалась на каком-то выражении божественной воли, что и сегодня наблюдается в династиях Саудовской Аравии или Марокко, где правители претендуют на прямое родство с наследниками пророка Мухаммеда («шарифы»). В действительности многие такие династии взошли на престол посредством военных завоеваний, но нередкими были претензии на религиозную легитимизацию собственной власти.

Только после того, что Роберт Даль называл «второй трансформацией»[147], появились новые идеи и общественные силы, вызвавшие первую современную «длинную волну» демократизации. Основными элементами данной трансформации стали республиканская традиция назначаемых или избираемых должностных лиц вместо наследственных правителей (как в Древнем Риме или в городах-государствах эпохи Возрождения), развитие представительных правительств в больших политических образованиях (сначала в Англии, США и Франции), идея политического равенства всех граждан, активно продвигаемая во время Американской и Французской революций, но у которой были и более ранние сторонники, такие как Джон Локк и Жан-Жак Руссо. Европейское Просвещение, нашедшее выражение, например, в трактатах Иммануила Канта, также внесло значительный вклад в нетрансцендентную, секулярную ориентацию политики и новый вид легитимизации, основанный на «власти народа».

Пути к демократическим формам правления отличались друг от друга, принимая или эволюционный (как в Великобритании), или революционный характер, как в США (разрыв с колониальным прошлым) и Франции (упразднение неэффективного «старого режима»). Среди факторов, вызывавших эти изменения, были как сильно мотивирующие новые идеи и лозунги («Нет налогам без представительства» в североамериканских колониях или «Свобода, равенство и братство» во Франции) или производные от них идеи основных прав человека и гражданских прав, так и общественные движения и социальные классы, ставшие их главными сторонниками. В некоторых метрополиях и бывших колониях освободительные движения такого рода приняли форму борьбы за отмену рабства, а в таких «поздних» европейских нациях-государствах, как Германия и Италия, а также в обретших независимость республиках Латинской Америки – (первоначально) форму выражения национальных чувств[148].

Позднее рабочие движения, профсоюзы, социалистические или социал-демократические политические партии и женские движения за расширение избирательных прав стали основными носителями идей демократизации. Городская буржуазия и средние классы играли более двойственную роль. Поначалу, когда это соответствовало их интересам, они поддерживали либеральные идеи и расширение избирательных прав, как, например, в движениях, закончившихся преимущественно неудавшимися революциями 1848 г. Однако позже данные классы периодически вступали в союз с сохранившимися аристократическими группами против рабочих движений, как, например, произошло в Германской империи.