Охота на крыс - Соболев Сергей Викторович - Страница 52

В плане человеческих отношений между ними должна быть любовь, только любовь, ничего, кроме чистой, нежной, в розовых оборочках женской любви!

Проведя в своем номере не более часа — очевидно, приняла душ и переоделась, — Бартельс на ночь глядя отправилась навестить свою подружку в отель «Улцинь», который располагался по соседству с ее гостиницей.

«Шварценеггериха», сопроводившая свою подопечную до дверей одноместного номера, занимаемого Марго, тут же поплелась обратно в «Ядрань» — надо полагать, «группенсекса» сегодня не предвидится.

Мокрушин вырубил «компакт», вытащил наушник и поплелся в «хостель». Мысль о том, что он может сейчас прослушать любовную воркотню «влюбленной парочки» из спортивного, так сказать, интереса, была отвергнута им с ходу.

Он ведь не извращенец, чтобы так вот, исподтишка, наслаждаться чужим половым актом...

В «хостель» он заявился около полуночи. На входе предъявил карту гостя. Хотя и не настоящая гостиница, где в номере у тебя есть удобства, а если повезет, то телевизор, бар и холодильник, а студенческое общежитие, все же условия для ночлега здесь были вполне пристойными.

Дверь на его негромкий стук открыла Виктория. А кто же еще? Третьего лишнего в номере не обнаружилось.

Вика уже была в коротенькой, до середины бедра ночнушке. Отперев дверь подзагулявшему невесть где начальству, она юркнула под одеяло и лишь после этого решилась подать свою реплику:

— А я уж решила, что вы надумали ночевать на пляже.

— Что я, псих? — укладывая «компакт» в сумку, сказал Мокрушин. — С чего это вдруг я должен ночевать на улице?

— Я подумала, что вы меня испугались. Здесь, правда, нет свободной жилплощади, так что я не виновата...

Спрятав дорогостоящую аппаратуру, Рейндж на какое-то время застыл в нерешительности, озирая освещенную лишь одним ночником небольшую по размерам комнату. Здесь имелись две кровати, вернее, неширокие кушетки, сдвинутые воедино еще кем-то из прежних постояльцев. Одну кушетку приватизировала Вика, вторая, с уже застланным бельем и заботливо отогнутым уголком белоснежным пододеяльником, пока еще оставалась пустой.

Почему он сразу не обратил на это свое внимание? И что теперь ему прикажете делать? Расталкивать мебель по отдельным углам, когда уже ночь на дворе? Поздно. И к тому же — глупо.

— Душ слева, в конце коридора, — подала реплику Вика. — Не перепутайте, потому что по правую руку женский.

— Я разберусь как-нибудь, — усмехнулся Мокрушин. — А тебе желаю приятных сновидений.

Когда он вернулся из душа, обернутый в банное полотенце, Вика, как ему показалось, и вправду уже сладко спала. Но когда он раскопал на дне дорожного чемодана фляжку, которую он еще на Кипре заполнил полюбившимся ему бренди «Файф Кингз», решив сделать на ночь один или два глотка, чтобы крепче спалось, в комнате прозвучал женский голосок:

— Влад, дайте и мне граммульку, если не жаль...

Хмыкнув, он наполнил «наперсток» и передал его привставшей со своего ложа Виктории.

— Вижу, тебе тоже не спится?

Девушка выпила из крышечки, Рейндж отхлебнул бренди прямо из горлышка. Вика чуть подвинулась, чтобы освободить место соседу, заодно подложила под спину подушку — так удобнее ей самой сидеть.

Рейндж присел рядышком. Почему нет? Когда девушка усаживалась поудобнее, одеяло сбилось чуть набок, так, что одна нога ее почти целиком оказалась снаружи. Рука, на которую опирался Володя, невольно соприкоснулась с ее бедром, гладким, теплым, пожалуй, даже горячим, чья кожа впитала в себя щедрое и чуточку хмельное солнце Средиземноморья.

— Может, пожалуй, еще по маленькой? — задумчиво сказал он. — Ты как, не против?

— Мне капельку налейте... И сами выпейте еще! Даже если вы выпьете всю фляжку, ничего страшного не случится.

— Ты так думаешь? — Следом за Викой он перешел на полушепот.

— Конечно! Я же наблюдаю за вами, Влад. Я вижу, что вы все время находитесь в напряжении... Как хотите, но вам надо расслабиться!

Его рука невольно перекочевала на гладкое упругое бедро. Рука Вики, ее теплая сухая ладошка легла сверху. Нечто подобное с ним уже недавно было, но он, как ни странно, не испытывал по этому поводу ни угрызений совести, ни каких-либо физических или нравственных неудобств.

Они выпили по маленькой, после чего его рука оказалась чуть повыше того места, чем она находилась прежде, на круто изогнутом бедре, не прикрытом даже микроскопическим клочком материи.

— Я женщина, Влад, а потому вижу то, чего предпочитаете не замечать вы, — шепотом сказала Вика, наклонившись к нему чуточку поближе. — Иногда вы бываете... гм... возбуждены. Если не находить для организма какой-нибудь разрядки, это может вредно сказаться на вашем общем самочувствии...

Да, как он и предполагал, трусиков на ней не оказалось. Равно как и бюстгальтера, который она, имея такую грудь, вообще предпочитала не носить.

— В конце концов, мы взрослые люди, — сказала она, когда они сблизились уже на опасное расстояние. — Я ведь тоже живой человек, а следовательно, тоже нуждаюсь в... известной разрядке...

Ее ласковая и в то же время жадная рука легла на ту часть его тела, что еще несколько секунд назад была прикрыта банным полотенцем.

— О-о-о, — раздался вздох восхищения. — Какой у «старшего брата» крупный калибр...

Он уже лежал на спине, а Виктория была рядом, сверху и вообще повсюду. Ее губки, зубки и язычок лишь внесли некую приятную изюминку в то, что между ними происходило, но вот девушка направила в себя разбухший от желания «инструмент разрядки», и тотчас оба содрогнулись от сладостных судорог.

Экстаз получился бурным и единомоментным, так что они затем еще какое-то время лежали, обнявшись, без малейшего движения.

Примерно через полчаса они повторили все заново и на этот раз уже разрядились капитальнейшим образом.

Когда Вика, перебравшись на свою кушетку, уснула, Рейндж тихо встал, приоткрыл окно и, щелкнув зажигалкой, прикурил сигарету.

Существовали вещи, которые его беспокоили всерьез. Нет, он переживал не из-за случившегося только что, поскольку рано или поздно, но это все же должно было между ними произойти.