Русские идут - Соболев Сергей Викторович - Страница 51

Скинхедами кто-то неплохо управлял, потому что они резво, со всех ног, понеслись на выход из «толчка», напоминающего теперь потревоженный, сердито гудящий улей.

Некоторые побросали там же свои цепи и железные прутья – унести бы ноги!

Двух или трех пацанов тащили под руки их товарищи…

Такая вот небольшая группка миновала «ауди», в котором сидели заказавшие это зрелище двое мужчин. Франчук увидел уже знакомого парня, на котором красовалась куртка-«бомбер» с оранжевой подкладкой. Теперь вот его волокли, взяв под руки, двое перепуганных – судя по пепельным лицам и выпученным глазам – парней, которым вряд ли больше восемнадцати.

Скин прижимал руки к животу. Пальцы, лицо, куртка – все в следах крови. Глаза закрыты, губы закушены – больно! Он, несмотря на помощь дружков, едва перебирал ногами: у него либо огнестрельное в живот, либо кто-то в заварухе пырнул ножом…

– Сколько ты, Гнат, заплатил грошей их старшему? – спросил Франчук.

– Та двадцать пять штук «гринов»… я ж тебе говорил!

– За такие гроши могли бы и побольше народу сюда нагнать! – Мыкола, хотя и был доволен увиденным, все ж напустил на себя хмурый вид. – И пошустрее пацанов надо привлекать! А то эти… как дохлые мухи!

– Да хде ж я тебе их возьму?!

– Ладно, Гнате, не сердыся… Для первого раза сойдет!

«Ауди» выкатил на одну из городских улиц. Не успели они выбраться на пригородное шоссе, как запиликал сотовый Франчука. Тот разложил трубку – на экране появилась надпись «Iван#1». Вообще-то странно – подумал Франчук. У них не было такого уговора, чтобы созваниваться ежедневно. Но Мэллоун не такой человек, чтобы беспокоить его из-за пустякового вопроса.

– Слушаю, Иванэ.

– Мыкола, как дела? – у Мэллоуна, как показаллось, был немного уставший голос. – Ты уже… на месте?

– Так. Все идет нормально. А шо?

– Слушай сюда! Планы меняются… Алло! Ты меня слышишь?!

– Минуту!

Франчук попросил водителя остановиться. Гнат послушно приткнулся к обочине. Мыкола вышел из «ауди» и, прохаживаясь по тротуару, возобновил разговор.

– Слушаю! Уточни, друже, шо именно меняется?!

– Значит, так… Приостанови все, ничего не предпринимай! Сегодня вечером тебе надо будет встретиться с одним человеком, это будет… новый «куратор»! Он тебе обьяснит, что дальше надо будет делать… Даст тебе новые инструкции! Слушаешь меня?

– Слухаю.

– Записывай… ну или запоминай номер контактного телефона… – Мэллоун дважды произнес его в трубку и еще заставил собеседника повторить, чтобы убедиться точно, что все – верно. Также он назвал имя и приметы этого человека (еще один «янки», похоже). – Позвони ему, понятно?! Прямо сейчас! Он тебе скажет время и место, где вы сможете встретиться и поговорить за дело!

Закончив разговор, Франчук вновь уселся в машину. Звонок этот его несколько озадачил. Признаться, он недолюбливал Мэллоуна: тот слишком высокомерен, циничен, любит поучать. А главное – складывается такое впечатление – презирает все украинское, кроме, разве что, местных панночек…

Мыкола решил не заморачиваться. Зачем ему тут сдался еще один «поводырь»? Начало положено, и оно вышло – удачным. Обойдется и без «инструкторов» (которые, надо полагать, потом попытаются присвоить себе лавры победителя). К тому же, при всем уважении к мистеру Мэллоуну, у Мыколы Франчука есть свое собственное начальство. От которого никаких ЦУ о том, чтобы приостановить вополощение «проекта», покамест еще не поступало.

Но к одному из советов и наставлений, которыми его регулярно пичкал этот «янки», Мыкола решил прислушаться. Он вытащил «симку» из мобилы, сломал ее, а саму трубку – как одноразовое «изделие» – выбросил в ближайший мусорный контейнер.

ГЛАВА 21

WELCOME TO UNAITED KINGDOM!

Великобритания,

26 декабря.

Частный самолет «Gulfstream IV», арендованный малоизвестной компанией, зарегистрированной в оффшоре на Каймановых островах, совершил посадку в аэропорту Хитроу (Heathrow) в два пополудни по гринвичскому времени.

Почти все три часа, пока длился перелет, Рейндж испытывал огромное желание сорвать с Венглинской одежду, разложить ее прямо на креслах и удовлетворить свою похоть (кстати, он никогда «этим» не занимался на высоте восьми тысяч метров)… Желание это было не столько – и не только – аморальным и абсурдным, но и трудно обьяснимым с точки зрения физиологии. Надо сказать, что они на пару с Ларисой почти сутки только и делали, что занимались «этим». В джакузи, на тигровой шкуре, брошенной возле потрескивающего угольками камина, на огромных размеров кровати, которую иначе, как сексодромом, и не назовешь, и вновь – в джакузи…

Ну чисто, как ненормальные – не пара людей, а парочка изголодавшихся сексуальных маньяков, дорвавшихся, наконец, до любимого занятия.

Утром, когда они втроем – Артем был за рулем – выехали во «Внуково», Мокрушин чувствовал себя бессмысленным, лишеным чувств и эмоций муляжом, внешне напоминающим живого человека. Он словно побывал в утробе анаконды, которая высосала из него все жизненные соки. Или в чаше огромного экзотического цветка, названия которого он не помнил – этот хищный цветок, пользуясь своей обманчиво красивой внешностью, заманивает разную живность, а потом, «схлопнувшись», прикрыв лепестки, переваривает жертву в своей ненасытной утробе.

Лариса по-тихому ему шепнула, что она чувствует себя так, как-будто ее прокрутили через мясорубку. Сказала, что у нее еще никогда и ни с кем такого не было. Врет, небось, как и всякая женщина. А может, и не врет: она общается преимущественно с «випами», вроде своего олигарха М, а у тех вся сила сосредоточена в «калькуляторе», встроенном вместо мозгов… В остальном же они заурядные мужички, многие из которых страдают, вдобавок, сексуальной дисфункцией.

Во Внуково-3 их ожидал элегантный двенадцатиместный «гольфстрим». Трудяга «ЯК-40», на котором они слетали в Крым и обратно, для того вояжа, который им предстоит, совершенно не годится. Многие европейские страны уже ввели запрет на пролет такого рода самолетов над своей территорией. К тому же, в том месте, куда они направляются, важна любая мелочь. Там встречают именно – «по одежке». Все видят, все замечают, обращают внимание на каждую мелочь. Поэтому и понадобилось заказывать в аренду «пафосный» лайнер – пошла серьезная игра, на большие деньги, и здесь уже не до копеечной экономии.

Ну вот: когда поднялись в воздух, ему вспомнилось все, что они вытворяли за минувшие сутки. Он хотел переключить мозги на деловой лад, отвлечься, так сказать, от предмета искушения, но у него не очень получалось. Лариса выглядела даже более соблазительно, нежели обычно. На ней был темно-синий брючный костюм (легкое пальто она сняла, когда вошла в салон «гольфстрима»). Лицо у нее было гладкое, свежее, но какое-то холодное и отстраненное. Словно чувствуя что-то, – волну опастности от своего «партнера» – она села в конец салона. Артем устроился посередке, а Рейндж оказался в кресле, ближнем к кабинета пилотов. Несколько раз за время полета он оглядывался назад, пытаясь перехватить ее взгляд. Но тщетно: Венглинская, как бы не замечая его, все время, пока длился полет, слушала музыку и листала какой-то захваченный в дорогу глянцевый журнал на английском…

«Гольфстрим» приземлился на терминале для «частников», расположеном где-то на задворках огромнейшего – крупнейшего не только в Лондоне, но и в Европе – комплекса аэропорта Хитроу. Еще на подлете, когда заработала сотовая связь, Венглинская прозвонила человеку, которого называла по имени – Семеном. Доложила о прибытии, после чего прикрепила устройство «хенд-офф» к ушной раковине и сделала еще один звонок кому-то из местных товарищей или джентельменов.

Все трое прошли через «зеленый коридор». Мокрушин и Артем предьявили паспорта с «шенгеном». Сотрудники таможни и «иммигрэйшн» – один – индус в чалме и в форме, второй – темнокожий – задали им рутинные вопросы. Саквояжи, в которых был минимум вещей, проcветили на установке X-ray. Получили наконец по штампу в паспорта – «добро пожаловать в Соединенное Королевство»!..