Лирика - Тютчев Федор Иванович - Страница 35

35

IIIЧего вы от меня хотите,Чего в пыли вы ищете моей,Святые гласы, там звучите,Там, где сердца и чище и нежней.Я слышу весть – но веры нет для ней!О вера, вера, мать чудес родная,Дерзну ли взор туда поднять,Откуда весть летит благая!Ах, но к нему с младенчества привычный,Сей звук родимый, звук владычный, —Он к бытию манит меня опять!Небес, бывало, лобызаньеСрывалось на меня в воскресной тишине,Святых колоколов я слышал содроганьеВ моей душевной глубине,И сладостью живой была молитва мне!Порыв души в союзе с небесамиМеня в леса и долы уводил —И, обливаясь теплыми слезами,Я новый мир себе творил.Про игры юности веселой,Про светлую весну благовестил сей глас —Ах, и в торжественный сей часВоспоминанье их мне душу одолело!Звучите ж, гласы, вторься, гимн святой!Слеза бежит! Земля, я снова твой!IVЗачем губить в унынии пустомСего часа благое достоянье?Смотри, как хижины с их зеленью кругомОсыпало вечернее сиянье.День пережит, – и к небесам инымСветило дня несет животворенье.О, где крыло, чтоб взвиться вслед за ним,Прильнуть к его лучам, следить его теченье?У ног моих лежит прекрасный мирИ, вечно вечереющий, смеется…Все выси в зареве, во всех долинах мир,Сребристый ключ в златые реки льется.Над цепью диких гор, лесистых странПолет богоподобный веет,И уж вдали открылся и светлеетС заливами своими океан.Но светлый Бог главу в пучины клонит,И вдруг крыла таинственная мощьВновь ожила и вслед за уходящим гонит,И вновь душа в потоках света тонет.Передо мною день, за мною нощь.В ногах равнина вод, и небо над главою.Прелестный сон!.. и суетный!.. прости!..К крылам души, парящим над землею,Не скоро нам телесные найти.Но сей порыв, сие и ввыспрь и вдальстремленье,Оно природное внушенье,У всех людей оно в груди…И оживает в нас порою.Когда весной, над нашей головою,Из облаков песнь жавронка звенит,Когда над крутизной лесистойОрел, ширяяся, парит,Поверх озер иль степи чистойЖуравль на родину спешит.VДержавный дух! ты дал мне, дал мне все,О чем молил я! Не вотще ко мнеСклонил в лучах сияющий свой лик!Дал всю природу во владенье мнеИ вразумил ее любить. Ты дал мнеНе гостем праздно-изумленным бытьНа пиршестве у ней, но допустилВо глубину груди ее проникнуть,Как в сердце друга! Земнородных стройПровел передо мной и научил —В дуброве ль, в воздухе иль в лоне вод —В них братий познавать и их любить!Когда ж в бору скрыпит и свищет буря,Ель-великан дерев соседних с трескомКрушит в паденье ветви, глухо гулВстает окрест и, зыблясь, стонет холм,Ты в мирную ведешь меня пещеру,И самого меня являешь тыОчам души моей – и мир ее,Чудесный мир, разоблачаешь мне!Подымется ль, всеуслаждая, месяцВ сиянье кротком, и ко мне летятС утеса гор, с увлаженного бора,Сребристые веков минувших тениИ строгую утеху созерцаньяТаинственным влияньем умиляют!<Конец 20-х – начало 30-х гг.>

Ночные мысли

(Из Гете)

Вы мне жалки, звезды-горемыки!Так прекрасны, так светло горите,Мореходцу светите охотно,Без возмездья от богов и смертных!Вы не знаете любви – и ввек не знали!Неудержно вас уводят ОрыСквозь ночную беспредельность неба.О! какой вы путь уже свершилиС той поры, как я в объятьях милойВас и полночь сладко забываю!<Конец 20-х – начало 30-х гг.>* * *(Из Шекспира)IЛюбовники, безумцы и поэтыИз одного воображенья слиты!..Тот зрит бесов, каких и в аде нет(Безумец то есть); сей, равно безумный,Любовник страстный видит, очарован,Елены красоту в цыганке смуглой.Поэта око, в светлом исступленье,Круговращаясь, блещет и скользитНа землю с неба, на небо с земли —И, лишь создаст воображенье видыСуществ неведомых, поэта жезлИх претворяет в лица и даетТеням воздушным местность и названье!..IIПесняЗаревел голодный лев,И на месяц волк завыл;День с трудом преодолев,Бедный пахарь опочил.Угли гаснут на костре,Дико филин прокричалИ больному на одреСкорый саван провещал.Все кладбища, сей порой,Из зияющих гробов,В сумрак месяца сыройВысылают мертвецов!..<Конец 20-х – начало 30-х гг.>* * *«Все бешеней буря, все злее и злей,Ты крепче прижмися к груди моей». —«О милый, милый, небес не гневи,Ах, время ли думать о грешной любви!» —«Мне сладок сей бури порывистый глас,На ложе любви он баюкает нас». —«О, вспомни про море, про бедных пловцов,Господь милосердый, будь бедным покров!» —«Пусть там, на раздолье, гуляет волна,В сей мирный приют не ворвется она». —«О милый, умолкни, о милый, молчи,Ты знаешь, кто на море в этой ночи?!»И голос стенящий дрожал на устах,И оба, недвижны, молчали впотьмах.Гроза приутихла, ветер затих,Лишь маятник слышен часов стенных, —Но оба, недвижны, молчали впотьмах,Над ними лежал таинственный страх…Вдруг с треском ужасным рассыпался громИ дрогнул в основах потрясшийся дом.Вопль детский раздался, отчаян и дик,И кинулась мать на младенческий крик.Но в детский покой лишь вбежала она,Вдруг грянулась об пол, всех чувств лишена.Под молнийным блеском, раздвинувшим мглу,Тень мужа над люлькой сидела в углу.<Между 1831 и апрелем 1836>