Незабываемая - Сойер Мерил - Страница 42

Сняв с нее ласты, он впервые обратил внимание на ее ступни. На них виднелись мелкие, старые на вид шрамы. Как он не заметил этих царапин сразу, еще в палатке? Впрочем, ему тогда не пришло в голову изучать ее ступни.

«Мама меня жгла». Господи! Это чудовище прижигало ей сигаретами ноги! Почувствовав, что у него дергается щека, Грег некоторое время сидел на корточках, не смея взглянуть на Лаки. В детстве на ее долю выпали страдания, не укладывающиеся в голове нормального человека. Ее мучили, пытали... Знала ли она вообще, что такое любовь?

Из них двоих ему повезло гораздо больше. Коди его любил, даже обожат. При всей жестокости тети Сис у него был Коди, а у Коди — он. В детстве, нуждаясь в любви, Грег получал ее от брата. Последние два года, раздираемый противоречивыми чувствами, он твердил себе, что ненавидит Коди, но это было, конечно,

неправдой.

Коди стоял за спиной у Номо, наблюдая, как Грег снимает с Лаки ласты, и удивлялся. Он не думал, что доживет до времени, когда его брат окажется у ног женщины. Но с каким странным выражением Грег рассматривает ее ноги! Это какое-то безумие...

Внезапно Грег поднял глаза, и его взгляд так смутил Коди, что он отвернулся. Было ясно, что брат пребывает в полной растерянности, на его лице отражались сейчас все страдания, пережитые им за последние годы. Коди снова посмотрел на брата. Тот глядел на него как близкий человек, это был взгляд из прошлого, восстанавливающий их былую связь... У Коди защемило сердце. Он не верил своим глазам. Губы Грега прошептали:

— Я навсегда твой должник...

Коди не осмеливался ответить, боясь, что он что-то напутал. Или в непробиваемой броне, которую Грег носил со дня смерти Джесики, действительно появилась брешь? Но почему? Что произошло?

— Между прочим, — обратился к нему Номо, — у берега держится акула. Вчера ныряльщики ее как следует рассмотрели. Это тигровая акула, без крючка.

— Неужели?

Даже не будучи морским биологом, Коди достаточно слыхал об акулах, чтобы знать, что «крючком» называют акулий пенис. Значит, речь идет о самке.

Грег бережно обнял Лаки за плечи и повел ее к рычагу для подъема заслонки, отделявшей бассейн от акватории. Лаки налегла на рычаг и услышала душераздирающий скрип.

Руди устремился к открывшемуся окну. Люди закричали:

— Давай, Руди, вперед! Алоха, алоха!

Акула вырвалась в залив и сверкнула полосатой спиной в прозрачной воде.

— Алоха, Руд и! — скандировали болельщики. — Алоха!

— Глядите! — воскликнул кто-то. — Руди поджидает другая акула!

И действительно, к Руди приближался, взрезая волны, огромный спинной плавник. Потом плавник стал описывать вокруг акуленка сужающиеся круги. Все присутствующие знали: так поступает любая акула, прежде чем прикончить жертву.

Внезапно оба плавника пропали среди волн. Ветер продолжал срывать с волн пену, но акулы окончательно исчезли из виду.

Толпа смолкла. Коди шагнул вперед, чтобы видеть Грега. Тот по-прежнему обнимал Лаки, но на его лице застыла гримаса разочарования. Потом он нежно привлек Лаки к себе и что-то зашептал ей на ухо.

— Похоже, Руди съели на обед, — заметил Номо.

— Вы считаете? — откликнулся Коди, все еще вспоминая заветные слова: «Я твой должник».

— Смотрите, вон они! — крикнул один из добровольцев, указывая в сторону черного волнореза, отделяющего бухту от открытого океана.

— Провалиться мне на этом месте! — проворчал Номо. — Руди уплывает с взрослой акулой!

17

— Ты только взгляни! Глазам своим не верю! — Партнер Короля Орхидей помахал только что полученным факсом. — Что она вытворяет?!

Они сидели в офисе, недавно открытом в складском помещении на окраине Чайнатауна. Король Орхидей взял факс и ознакомился со статьей из «Мауи Татглер».

— «Призрак Пиэлы выпускает на свободу брата», — прочел он вслух заголовок, а саму статью просмотрел молча, чувствуя на себе вопросительный взгляд партнера. — Акула — это забавно. Ты так не считаешь?

— Не считаю, черт побери! — Партнер вскочил. — Если ты находишь это смешным, значит, у тебя какое-то извращенное чувство юмора.

— Меня смешит, что столько людей верят этим мифам. — Король откинулся в кресле, старательно скрывая истинные чувства от человека, который знал его как облупленного. — Пиэла — богиня огня и вулканов. Вот и ответь: не странно ли, что ее братом считается акула?

Партнер злобно сверкнул глазами.

— Дело вовсе не в этом. Если отбросить газетные бредни, разве мыслимо, чтобы она — она! — залезла в бассейн с поганой акулой и приделала ей плавники, рискуя жизнью?

— Похоже, что теперь, живя с Бракстоном, она превратилась в другого человека... — задумчиво произнес Король.

— Могу себе представить, что она с ним вытворяет в постельке!

Король не ожидал от своего партнера такого гнева. Сам он держал себя в руках и очень гордился этим.

— Хочешь, рассмешу? — предложил партнер похоронным тоном. — Братцы Бракстоны в свое время здорово полаялись: Грег Бракстон узнал, что братишка спит с его женой.

— Ну и что? Думаешь, история повторится?

— Думаю! Ты же знаешь, какая она...

В том-то и дело, что Король толком этого не знал. Он только воображал, что знает. Как потом выяснилось — ошибочно. Они помогли ей, а она отплатила им самой черной неблагодарностью!

— Читай! — Партнер сунул ему отчет о сеансе у гипнотизера.

Король потратил на чтение несколько минут.

— Ну что ж, судя по всему, она действительно не знает, кто она такая, и не помнит своего прошлого.

— А не слишком ли это удобно?

В голосе партнера звучал неприкрытый скепсис, но Король не разделял его чувств. Он хорошо помнил девочку, которую мучила не любившая ее мамаша. Это многое объясняло в ее характере и всегда вызывало у него грусть.

— Нет, похоже на то, что прошлого она не помнит. Теперь нам не надо волноваться, что она нас выдаст. Мы в безопасности, если только программа «Пропали и разыскиваются» чего-нибудь не раскопает.

Король всегда знал, что она что-то скрывает, что лжет о своем прошлом. Однако он не говорил ей о своих сомнениях и останавливал партнера, когда тот собирался вывести ее на чистую воду. Он был слишком увлечен ею, чтобы жаждать истины.

— По-моему, пора выложить козырного туза, — заявил партнер.

— Нет, еще рано открывать карты. Чего ради всем рисковать? Пускай покрасуется в «Пропавших». Посмотрим, найдутся ли желающие ее опознать.

— И тогда мы бросим туза?

Король неожиданно засмеялся — от души, впервые с тех пор, как она обвела его вокруг пальца.

— Да. Выигрыш все равно будет за нами.

— Вам удобно? — спросил доктор Карлтон Саммервилл.

— Да, спасибо. — Лаки помешивала соломинкой из сахарного тростника лед в холодном напитке и разглядывала безлюдный пляж с обращенными к морю пляжными креслами. Посетить роскошное жилище доктора она согласилась без всякой охоты. — Может быть, начнем? Скажите наконец, чем я могу помочь другим больным с синдромом Хойта — Мелленберга.

Реплика была грубоватой, но Саммервилл не обратил внимания на ее тон.

— Я изучил вашу историю болезни и ознакомился с выводами специалистов. Но мне хочется прийти к самостоятельному заключению.

— Я больше не собираюсь подвергаться гипнозу. Можете воспользоваться данными доктора Форенски. Лаки не хотела заново переживать этот ужас.

— Ее заключение я еще не получил. Не могли бы вы ознакомить меня с подробностями?

Лаки рассказала о сеансе гипноза, стараясь, чтобы голос ее звучал бесстрастно. История со стенным шкафом осталась в далеком прошлом — в жизни, которую она уже не помнила. Так что у нее было полное право считать, что этого не происходило вовсе. Если бы только не просыпаться по ночам со слезами на глазах...

«Помни, я тебя люблю»... Где этот человек, кто он? Ясно, что не мать — сеанс гипноза исчерпывающе это доказал. Но Лаки очень хотелось вспомнить, кто произнес эти обнадеживающие слова. Слишком уж часто ее обуревала острая жажда любить и быть любимой.