Предвечный трибунал: убийство Советского Союза - Кофанов Алексей Николаевич - Страница 14

– Благодарим, любопытно, – одобрил Судья.

– И обратите внимание, – добавила Прокурор, – на внушение, что поворот к капитализму якобы невозможен. Так людей убаюкивали, снимали чувство опасности. Если невозможен, то и сопротивляться глупо; спи спокойно, дорогой товарищ…

– Спасибо, абсолютно согласен, – поклонился ей я. – А завершить хочу таким фактом. Едва став генсеком, Горбачев вытащил из Тбилиси и поставил министром иностранных дел Эдуарда Шеварднадзе.

– Великое историческое открытие! – съязвил подсудимый.

Но я не смутился:

– Не все знают, что Горби и Шеви дружили много лет, еще со времен комсомольской работы. Планы у них были общие – потому генсек его выдвинул и включил в свой ближайший круг. Так вот, в 1981 году историк Г. Шарадзе предложил Шеварднадзе купить в США архив грузинского меньшевистского правительства, срок хранения которого истекал в 2000 году. А тот ответил, что к тому времени советской власти в Грузии не будет[53].

Зал ахнул.

– Повторяю: уже в 81-м году ближайший соратник Горбачева знал, что Союз распадется. Следовательно, уже тогда существовал план по развалу, что подтверждает и признание Яковлева. Мне кажется, дальше доказывать умысел нет необходимости.

– Спасибо, истец, – сказал Судья. И все исчезло.

День третий

Империя зла

Ударил гонг, и я опять не понял, как очутился в зале. Те же стены, те же окна, мрак по ту сторону витражей…

Прокурор взяла слово:

– Вчерашнее заседание доказало, что подсудимый рушил страну намеренно. Возражений нет?

Адвокат встал:

– Мой клиент никогда этого и не скрывал.

По залу прокатился ропот, Адвокат постарался его не замечать.

– Дело в том, что это государство следовало уничтожить, поскольку оно являлось империей зла, – сообщил он. – Так что умышленное убийство тоталитарного монстра – величайшее деяние моего подзащитного! И сейчас мы это докажем. Вызываем свидетеля Новодворскую!

Горбачев шепнул ему:

– Может, не надо?

Но было поздно. Она уже вкатилась на кафедру, ничуть не смущаясь – прическа под горшок, два донышка от пивных бутылок, а снизу кусок теста, который забыли испечь. Выражение там было: «какое вы все говно».

Полился ее гнусавый басок:

– Не понимаю, как я вообще оказалась под одной крышей с этим коммунистическим функционером. Он, конечно, развалил этот позорный совок, но сначала сделал в нем максимальную карьеру.

– Валерия Ильинична, не могли бы вы показать нам, почему СССР был империей зла и его следовало разрушить? – задал вопрос Адвокат.

– Если страной правят коммуняки, она империя зла по определению, – уверенно заявила Московская Дева.

Я не сдержался:

– Поясните, пожалуйста: это определение из какого словаря?

Новодворская, разумеется, мою реплику не заметила и гнала дальше:

– Все, кто помнит советскую власть, должны уйти с лица Земли[54] – лишь тогда эта страна начнет нормализовываться.

Ага, «эта страна»… Почему-то либералы именуют Россию исключительно так. Это ярлычок, по которому их сразу можно опознать.

– Всех старше двадцати лет вы предлагаете убить? – невинно спросила Прокурор.

– Я этого не говорила, не приписывайте мне! – возмутилась Новодворская. – Однако какой-нибудь цивилизованный способ массовой эвтаназии помог бы этой стране наконец вырваться из многовекового болота.

– Простите – многовекового? – уточнил я. – Значит, не только в коммуняках поганых дело?

– Разумеется, – не задумываясь ответила свидетель. – Так называемый русский народ – это историческое недоразумение, генетический шлак.

– Почему вы так думаете, можно полюбопытствовать? – вставил Судья.

– Хотя бы потому, что он отвергает либеральную модель. Мы тридцать лет втолковывали этим существам общечеловеческие ценности либерализма и свободы, но большинство русских предпочло остаться тупыми совками.

Зал возмущенно зашумел. Видимо, он состоял в основном из тупых совков.

– Не хотят радоваться, когда их грабят олигархи? Действительно, странно, – очень серьезно покачала головой Прокурор. – Послушайте, а может быть, если большинство не приемлет некую схему, то эта схема неверна?

– Чушь, – отрезала Новодворская. – Если народ не выберет либеральную модель, то либеральная модель будет существовать, а народ не будет[55].

– Итак, вы считаете, что весь русский народ подлежит уничтожению? – навел справку Судья.

– Если он отвергает либеральную модель, то конечно.

Публика зашумела сильнее. Не каждому нравится, когда его убивают за то, что он не хочет принимать навязанные чуждые идеи.

Тут мне захотелось конкретики.

– А кто будет уничтожать? Вы уже готовите зондеркоманды?

На эмоцию сорвался, потому что вопрос вообще-то глупый. Народ ведь истребляют давно и успешно, и методы всем известны: спаивание, реклама контрацепции и педерастии, вывоз детей, ГМО… И без зондеркоманд чудно обходятся.

Неудобный вопрос Дева не услышала и продолжала твердить:

– Русскому народу место в тюрьме, причем не где-нибудь, а именно у тюремной параши. Русская нация – раковая опухоль человечества!

Вспомнилось читанное где-то признание диссидента:

«Я взял себе за правило и прививал его своим единомышленникам: вставая утром, планировать, что я сделаю вредного для советской власти, а вечером подводить итоги, чтобы „недаром“ прожить день. Когда день ничего не приносил, я рекомендовал хоть плюнуть на портрет в газете кого-либо из руководителей»[56].

Жизнь свою посвятить ненависти к Родине! Как же больны эти люди…

– А верно ли, что госпожа Новодворская проходила психиатрическое лечение? – почему-то спросила Прокурор.

Секретарь немедленно оповестил:

– Да, ее неоднократно помещали в спецбольницы с диагнозом «вялотекущая шизофрения, параноидальное развитие личности».

– Надо же, как неожиданно… – сказала Прокурор.

А свидетель прогнусила:

– Поганые коммуняки сунули меня в дурдом, чтоб заткнуть мне рот. Население совдепии делилось на идиотов, которых оболванил режим, и на нормальных людей, которые сидели по психушкам.

– Психиатрический диагноз Валерии Ильиничны был сфальсифицирован, – заявил Адвокат с полувопросительной интонацией.

Судья тихо бросил в пространство:

– Вы уверены?…

– Что вы сказали? – переспросил Адвокат.

– Нет, ничего. Попробуем вернуться к теме. Свидетель, не могли бы вы пояснить, в чем заключались преступления тех, кого вы называете «коммуняками»?

– Да во всем! Их власть была преступной от начала до конца!

– А конкретно? Трибуналу нужны юридически доказанные факты.

Тут Новодворская немного замялась. И вмочила:

– Катынский расстрел!

Я переспросил:

– Это когда нацистские оккупанты убили несколько тысяч польских пленных?

– Нет, их расстрелял перед войной проклятый НКВД!

Я встал:

– Позвольте огласить некоторые факты. Первое: по пулям и гильзам четко видно, что поляков убили из немецкого оружия. Второе: энкавэдэшники порой расстреливали, не спорю, – но исключительно из револьверов. В Катыни же применялись и крупнокалиберные пулеметы[57]. Третье: сами немцы заявили в 1943 году, что опознали убитых по знакам различия польской армии. Однако по советскому «Положению о военнопленных»[58], действовавшему с 1931 года вплоть до войны, пленные не могли носить знаков различия. В немецком плену они могли их носить, а в нашем нет.

– Прошу также учесть: Европейский суд по правам человека в апреле 2012 года установил, что СССР в катынском расстреле польских пленных невиновен[59], – вставил Секретарь.