Нетаджикские девочки. Нечеченские мальчики - Соколов-Митрич Дмитрий - Страница 4

4

Надя не плачет. Ее мелко трясет. В приемной слышен крик Это пришла женщина, которую в Грозном на глазах ее мужа насиловали по очереди трое боевиков, а потом на ее глазах забили до смерти ее мужа. У нее истерика, потому что она увидела в приемной чеченцев. Эта женщина не может видеть чеченцев. Таких тоже много. Чеченцы продержались в приемной недолго. Они молча встали и ушли. Стоят на крыльце и нервно курят.

«Молчание овец»

Жертвами этнических чисток в Чечне стали даже те русские, которые относились к чеченцам не просто с симпатией, а кто искренне любил этот народ. Ростислав Подунов – известный диссидент, который в советское время отсидел срок за то, что осудил депортацию чеченцев. До девяностых годов был в Чечне уважаемым человеком. Его стихотворение «Мусульманка», написанное в 70-е годы, до сих пор считается на Кавказе образцом правильного понимания исламской культуры:

В тебе мы видим идеалПрекрасной женщины Востока,Всего, что Запад потерялВ своем падении глубоком.Ты настоящая жена,Самоотверженна, покорна,И мужу своему вернаИ участью своей довольна.Семья и дети, дом и труд,Родной закон, родные стеныТебя от скверны берегут,Удерживают от измены.А за окном ужасный вид:Грызня, распущенность и свинство»О, пусть никто не осквернитТвое святое материнство.В зените душный смрадный день,И всюду вьются злые сплетни»О, пусть никто не бросит теньНа честь твою, не пустит сплетни!Пусть защитит Аллах тебя,Пусть пресечет Он слово злое.Ведь на тебе земля стоит,Людские держатся устои.Пусть тот, кто про тебя солжет,Умрет и сгинет без остатка,Ведь на тебе стоит народ,О женщина, о мусульманка! 

Что произошло с Ростиславом Подуновым в 90-е, можно догадаться по другому его стихотворению. Оно называется «Молчание овец».

Небесной вскормлены волчицей,Мы были выводком волчат.Насколько надо измениться,Что эти гены в нас молчат!– С Христом, распятым на кресте,Не сразу стали мы не те…Минула тыща лет крестовых,И выветрился «волчий чад»:Мир видит лишь «овец Христовых»(Их режут, а они молчат).—Доколе это нам терпеть?Уже уменьшились на треть!Изводит время травоядных, —Клыки отращивай, овца,Но в стаде сохраняй порядокПриродный (не теряй лица).—Давай, овца, по-волчьи выть,Но только там, где «волчья сыть»!Свои овчарни защищая(Увы, закон войны таков),Организуйтесь, овцы, в стаи,Идите, овцы, на волков.– Не всепрощенье и любовь,А зуб за зуб и кровь за кровь!Долой овечую покорность,Долой Овечьего Христа!Молчание овец – позор наш!Рычи и мясо ешь, овца!– Ты вспомни, что у нас, овец,Был Суперволком праотец!.Спаси себя, спаситель мира,Мой изувеченный народ:Смирения взорвалась минаВ тебе, и ты разрушен вот.– Загни, овца, концы креста,Спасись у Русского Христа!(Наш тот Христос, чья грозна речь:«Не мир принес я вам, но меч!»). 

Еще один русский, которого не спасло то, что он полностью посвятил себя чеченской культуре, – Александр Петров. В Чечне был известен как Анди Хашумов. Под этим псевдонимом он с 1975 года танцевал и даже солировал в культовом для чеченцев танцевальном ансамбле «Вайнах». Александр потерял в Грозном мать, сам еле-еле дотянул до 1999 года, когда перед второй чеченской войной в город снова нахлынули боевики.

– От своих коллег по ансамблю я за все эти годы ни одного оскорбительного слова не услышал, – вспоминает Петров. – Но в 1999-м они мне сказали: «Извини, Анди, но мы уже ничего не можем гарантировать». В последнее время им приходилось просто кольцом вокруг меня ходить: все думали, что это русского пленника ведут. И все равно не обходилось без конфликтов.

В Волгограде Александр получил свои 125 тысяч рублей, снимает комнату в коммуналке на окраине города, работает грузчиком на рынке, но уверен, что еще сможет подняться.

– Знаете, что я понял за эти годы в Чечне? – улыбается Саша. Он очень много улыбается. – Это миф, что если русского довести до крайности, то он покажет всем кузькину мать. Я понял, что терпение русских безгранично и никакой кузькиной матери не будет.

«Может, русские недостаточно громко кричали?»

– Мы виноваты перед русскими беженцами из Чечни, – говорит Лидия Графова. Это уже Москва. Лидия Ивановна – председатель Форума переселенческих организаций, одной из старейших российских правозащитных организаций. Графова занимается беженцами с 1990 года, и сегодня в ее организации 200 региональных филиалов в 43 регионах страны. – Мы – это в целом правозащитное движение. Именно с нашей подачи общественное сострадание замкнулось только на чеченцев. Это, наверное, заскок демократии – поддерживать меньшинство даже ценой дискриминации большинства.

Лидия Ивановна буквально выдавливает из себя каждое слово. Видно, что покаяние ей дается нелегко, а значит, оно настоящее.

– Вот на этом самом диване в 93-м сидели русские из Грозного. Они рассказывали, как каких-то старушек чеченцы душили шнуром от утюга, мне это особенно запомнилось. Но рассказывали как-то спокойно, без надрыва. А мы тогда занимались армянами из Баку. Когда я этих армян увидела, почувствовала, что это самые несчастные люди на свете. А с русскими я этого почему-то не почувствовала. Не знаю, может, недостаточно громко кричали? А потом пошел вал беженцев-чеченцев. И я должна признаться, мы искренне считали, что должны отдавать предпочтение им перед русскими. Потому что чувствовали перед ними историческую вину за депортацию. Большинство правозащитников до сих пор придерживаются этого мнения. Лично у меня постепенно чувство вины перед русскими перевесило. Я была в Чечне 8 раз, и с каждой поездкой мне становилось за них все больнее. Окончательно меня сразила одна старушка, которая сидела на табуретке посреди улицы. Когда она увидела меня, то достала из-за пазухи чайную ложечку из синего стекла и с гордостью сказала: «Моя!» Это все, что у нее осталось.