Вихрь (СИ) - Московских Наталия - Страница 85

          По дороге в больницу Максим уснул. Настя поначалу чувствовала себя болезненно бодрой, однако вскоре тоже провалилась в сон – как ни странно, глубокий и без сновидений. Всю дорогу в машине скорой помощи она сжимала руку друга, боясь отпустить его.

     ***

     Месяц спустя.

          Укрытая снегом Москва, несмотря на оживленный темп, выглядела умиротворенной и спокойной, словно сонная кошка. Повсюду были развешены цветные гирлянды, стояли огромные наряженные ели, на каждом шагу пестрили надписи «С Новым 2011 годом!» всех форм и размеров, а на любом рекламном щите красовались громкие предложения товаров с новогодними скидками.

          Максим, не спеша, шел по мосту в сторону института, опираясь на трость. Перелом на ноге, по словам врачей, срастался хорошо, однако с тем, чтобы снимать пластиковую лангету и ходить без трости, необходимо было повременить. В больнице юноше пришлось провести две недели. Родители навещали его каждый день, неизменно ведя одни и те же разговоры о том, что «слава богу, Максим остался жив», и «надо было подать заявление на того мерзавца, что сбил его и скрылся». Юноша терпеливо соглашался со всеми этими утверждениями, принадлежавшими, в основном, матери, при этом внимательно поглядывая на отца. Александр не задавал сыну вопросов, однако по его многозначительным взглядам легко угадывалось: он знал, что авария – выдумка, хотя и понимал, что правдивую историю вряд ли услышит. Улучив один единственный момент, когда мать оставила Максима наедине с отцом, юноша коротко обмолвился ему, что сделал правильный выбор. Александр понимающе поджал губы и похлопал сына по плечу.

     - Знаю, что ты не расскажешь… - неуверенно проговорил он. Максим отвел взгляд.

     - Я не могу.

     - Говорю же, знаю, - улыбнулся мужчина, - но за твою жизнь я успел достаточно тебя изучить, чтобы понять, когда ты натворил дел, а когда действительно поступил правильно. И в тот день… ты, похоже, действительно поступил правильно. Что бы ты ни сделал, я горжусь тобой.

          Эти слова много значили для Максима. Он хотел рассказать отцу о Вихре и Эмиле, но знал, что этого делать не стоит. Сабина при жизни ясно дала ему понять, что тайну Потока следует раскрывать только путешественникам, а ни мать, ни отец юноши путешественниками не были. Максим с Настей и без того нарушили правила, вынужденно поведав о Вихре Кате Самойловой. Когда Настя навещала юношу в больнице, они иногда разговаривали об этом и пытались понять, правильно ли поступили, раскрыв тайну. Только время сможет дать ответ…

          К огорчению Максима, подруга нечасто навещала его, несмотря на обещание приезжать, как минимум, через день. И с каждым разом она все старательнее избегала темы Вихря, Эмиля и всего, что произошло по его вине здесь и в Красном мире. Юноша с терпимостью относился к нежеланию подруги это обсуждать, однако больше ему подобных бесед вести было не с кем. Он решился напрямую спросить Настю, почему она избегает этих тем, и разговор у друзей получился неприятный.

     - Послушай, Макс, - девушка тяжело вздохнула и принялась нервно расхаживать по палате, - я на успокоительных… не могу спать. Не могу думать. Не могу концентрироваться на учебе…

           Максим нахмурился.

     - На… учебе? – переспросил он. Настя возмущенно всплеснула руками.

     - Да, Макс, на учебе! – воскликнула она, - я, знаешь ли, хочу жить дальше. Нормальной жизнью, которая у нас была до всей этой истории.

          Юноша опустил взгляд. Слова девушки неприятно укололи его, прозвучав обличительно, и Максим невольно принял их на свой счет. Он многое хотел сказать подруге в ответ на эту реплику.

         Нормальной жизнью… разве можем мы теперь позволить себе жить нормальной жизнью? После всего, что с нами было, после всего, что мы узнали! Два Мастера не могут просто так взять и отречься от Вихря, забыть о нем и «концентрироваться на учебе»! У нас осталось столько вопросов… столько нерешенных дел, о которых мы, наверное, даже не знаем! Да, мы прошли через кошмар и должны жить дальше. Но не выкидывать же все это из памяти! Это было. А у тебя, Настя, между прочим, был шанс всего этого избежать. Я ведь просил – я изначально не хотел, чтобы ты ввязывалась в эту историю! Так почему же теперь ты обличительно говоришь мне о нормальной жизни, которую у тебя отняли?

          Но Максим знал, что не стоит этого говорить. Он считал, что непосредственно для спасения мира его подруга сделала больше, чем он сам, и к ее нынешнему состоянию следует отнестись с уважением. Строго говоря, юноша считал, что сам ничего толком не сделал, чтобы защитить Вихрь. Портал закрыли Настя и Шамир. А с Эмилем покончила Сабина. Максим даже его пленников из пыточной камеры спасти не смог и чувствовал свою вину за это каждую минуту. Именно об этом он хотел поговорить с подругой, но, видя ее нежелание, не решался беспокоить ее своими переживаниями. Вместо этого он произнес:

     - Мы путешественники, Настя. Этого нельзя изменить…

     - А я хочу это изменить, - экспрессивно отозвалась девушка, заставив друга изумленно округлить глаза.

     - Ты хочешь… что? Избавиться от потенциала?

          Настя раздраженно отвела глаза.

     - Нет, - ответила она после недолгого молчания, - но весь тот кошмар, через который нам пришлось пройти, я хочу забыть. Не хочу вспоминать то, как Эмиль держал нож у моего горла. Не хочу вспоминать, как из-за него мне пришлось лишиться защитного поля. Не хочу вспоминать лица пленников – мертвые лица, Максим. Не хочу просыпаться от собственного крика. А при этом каждую ночь просыпаюсь. Ты знаешь о том, что я сплю при свете? Я не могу находиться одна в темноте. Не после того, как лежала там, в этой пыточной камере на полу, окруженная двумя десятками трупов!

          Юноша настороженно оглянулся вокруг и поджал губы. Громкий голос подруги мог привлечь ненужное внимание.

     - Настюш, пожалуйста, говори тише, - осторожно попросил он, нарвавшись на совершенно противоположную реакцию: подруга вспылила сильнее.

     - А в чем дело, Макс? Ты же хотел поговорить о Вихре. Так мы говорим! Разве нет?

          Девушка нервно направилась к выходу из палаты. Максим подался вперед, готовый схватить костыли и броситься вдогонку за подругой. Глубокая, еще не зажившая рана на боку, нанесенная Эмилем, отозвалась сильной режущей болью, и юноша поморщился, придержав ее.

     - Настя, постой, - спокойно произнес он, глотая обиду. Девушка обожгла его взглядом, - прости. Тебе действительно пришлось пройти через настоящий ужас. Даже меня эта история затронула не так, как тебя…

          … кроме того факта, что в мое тело перемещался сумасшедший убийца из другого мира. Ну, да черт с ним!

     - Это не так, - смягчившись, качнула головой Настя, - я пытаюсь сказать, что мы прошли через один и тот же ужас. Но тебе почему-то нравится снова и снова возвращаться в него, а я хочу это забыть.

     - Вряд ли это возможно, - пожал плечами Максим.

     - Я хотя бы пытаюсь. Что и тебе советую, - своим особенным мягким и поучительным одновременно тоном отозвалась девушка. Немного помолчав, она взглянула на часы и нахмурилась, - ладно, Макс, мне нужно ехать. Поправляйся. И постарайся оставить прошлое… в прошлом, хорошо?

          Юноша ничего не ответил. Настя вышла из палаты и с тех пор больше не приходила. То ли не могла, то ли не хотела – Максим не знал.

          Сейчас, неспешно идя по мосту к проходной института, он размышлял, как пройдет их сегодняшняя встреча. Будет ли подруга избегать его, или предпочтет вновь сблизиться? Захочет ли говорить о Вихре, или вновь будет обходить эту тему стороной? Юноша пожал плечами, не имея ответов на собственные вопросы. Волноваться было глупо. В конце концов, вскоре встреча состоится, и все станет на свои места.

          Заставив себя успокоиться, Максим с удовольствием вдохнул полной грудью морозный воздух, с наслаждением созерцая виды припорошенного снегом города, занятого приятной легкой предновогодней суетой.