Народная монархия - Солоневич Иван Лукьянович - Страница 14

14

Объективный ход хозяйственно-политического развития России с н имал с очере д и еврейский вопрос, но никакое «развитие», конечно, не ликвидирует и не может ликвидировать антисемитизма, как известного общественного настроения: он был пр и египетских фараонах и он есть при американских президентах. Но все это не касается русской монархии, которая не была ни просемитской, ни антисемитской: русская монархия рассматривала каждый национальный вопрос в зависимости от каждого индивидуального случая.

«Национальный вопрос» в России — это сумма полутораста вопросов. Единственный разумный ответ на всю эту сумму был дан в наших «Тезисах» издания 1939 года.

1) Мы категор и чески отбрасываем политику насильственной русификации.

2) Каждый гражданин и каждая этническая группа имеет право говорить, печатать, учиться на любом языке, который эта группа пожелает.

3) Национальное самоуправление реализуется в рамках областно г о самоуправления и ведет свою работу на своем языке.

4) Русский язык, как общегосударственный язык, остается обязательным для внешней политики, армии, транспорта, почты и прочее. Все местные дела ведутся на любом местном языке.

Народно— Монархическое Движение исходит из совершенно твердого убеждения, что ни один из населяющих Россию народов, получив полное местное самоуправление и при условиях свободного голосования, ни на какие сепаратизмы не пойдет: это -профессия очень немногих бесплатных, а еще более платных политиканов австрийской или немецкой выучки. Попытки «раздела России» наше Движение считает преступле н ием не только против России, но и против тех народов, которым удалось бы навязать отделение от их о бщ е й родин ы . Удача — хотя бы и частичная, этих попыток привела бы к чудовищному регрессу и культурному, и политическому, и хозяйственному. Она, в частности, означала бы ряд войн между разными петлюрами за обладание разными уездами. Если бы все территориальные вожделения всех наших сепаратистов сложить вместе, т о для всех них не хватило бы и двух Российских Империй. Столкновения всех этих вожделений решались бы войнами — и хозяйственными и огнестрельными. Империя вернулась бы к положению удельного периода — со всеми соответственными культурными, хозяйствен н ыми и политическими посл е дствиями — вплоть до з авоевания ее новыми гитлеровскими ордами.

УСТОЙЧИВОСТЬ

Для того, чтобы нация могла создать что-то ценное, нужна устойчивость власти, закона, традиции и хозяйственно-социального строя. Если этой устойчивости нет, невозможно никакое творчество. Почти невозможен и никакой труд.

Русский хлебороб, получив, наконец, свою землю, должен иметь увере н ность в том, что на завтра или послезавтра эта з емля не будет коллективизирована, социализирована или солидаризирована. Если этой уверенности нет, — у него остается только один путь — путь хи щ нического хозяйства. Он не станет рассчитывать ни на десятилетия , ни даже, на года. Вместо того, чтобы удобрять землю, он будет вынужден ее и с тощать. Вместо того, чтобы переходить к более интенсивным формам сельскохозяйственной культуры — животноводст в у, садоводству и прочее, он будет вынужден следовать принципу: «хоть д е нь, да мой». Ибо ему будет совершенно неизвестно, что станет с его з емлей, если завтра придут к в ла сти коллективисты, социалисты, солидаристы или коммунисты: что о н и п редпримут с его землей?

Совершенно конкретный исторический пример еще не изгладился из памяти русского крестьянства. Большевики захватывая власть, выбросили лозунг: «Земля крестьянству», в сущности эс-эровский лозунг. Придя к власти, они ввели военный коммунизм. Сорвавшись на военном коммунизме, вернулись к принципам мелко г о крестьянства, и Бухарин бросил свой знаменитый лозунг: «Обогащайтесь !». Кое-как «обогащенного» хлебороба ликвидировали под корень коллективизацией деревни. И вот будут сброшены большевики, и получит наш хлебороб свой участок, и решительно не будет знать, что ему делать: «ложиться спать, или вставать». Обогащаться — или, в предвидении какого-то самоновейшего экономического изобре те н и я , покор н о и предусмотрит е льно идти по путям деревенской б едноты ? Пропивать хлеб свой насущный и не заботиться о завтрашнем дне: довлеет дневи политика его?

В совершенно таком же положении окажутся пр о мышленник, ку п ец, ремесленник. Этот слой людей в период НЭПа именовался почтит е льно: « н аш е красное купечество» — — потом его п осл а ли в Соловки. Правда , и наши нэпманы вели хищническое хозяйство, — еще более хищническое, чем вело ег о крестьянст во этих в р еме н. Нэпман до предела эксплуатировал оборудование аре н дованных им фабрик и мастерских, но ни модернизир о вать, ни даже обновлять е г о он не мог: не было смысла. В таком же положении русские хозяйственники окажутся после больш е в и ков, если перед ними станет вырис о вываться перспектива солидаризма. Что будет в этом случае значить «функциональная собственность»? И как далеко будет она отстоять от марксистских Соловков?

Совершенно в таком же положении окажутся п и сатели и ученые, поэты и композиторы: вот засел Лев Толстой лет на пять за «Войну и Мир». Какое «мировоззрение» ок а жется победоносным к моменту окончания книги? Будет ли новым властителям приемлема «Периодическая система элементов», или появится какой-то новый Лысенко, который найдет у Толстого, Менделеева, Павлова, Мичурина и прочих, антисолидаристический уклон и, будучи профессиональной бездарност ь ю, станет травить всяческий русский талант. А ведь никакой талант никогда не сможет творить «по указке партии» какой бы то ни было партии. Тем более, в том случае, если «указка партии» будет меняться так же, как меняется «генеральная линия» В К П(б). Вы начали работать над «Войной и Миром», периодической системой элементов или «Жизнью за Царя». Или над вашим хутором. Или над вашей маст е рской. И вы не знаете, что из всего вашего труда завтрашние «властители дум» — (и полиции) — сделают послезавтра.

В наших русских послебольшевистских условиях будет поистине чудови щ ная нужда во всем, что нужно для человеческой жизни, а не для уничтожения человеческих жизней. Наша легкая промышленность и ремесло или недоразвиты или разрушены. Торговля совершенно разгромлена. Жилищный фонд — разорен. Н а м до зарезу . нужна будет творческая и н ициа т ива десятков миллионов людей, и над этими миллионами повиснет угроза новых социаль н ых экспериментов, и их инициатива бу дет подрезана в корне. Тем более, что именно в н а ших русских усло в иях всякое социаль н ое прожектерство принимает особенно уродливые формы.

Никакой талант, никакое творчество, никакая созидательная работа технически невозможна без какой-то гарантии устойчивости власти, закона, традиции и социально-хозяйственного строя страны.

В числе прочих противоречий и контрастов, которыми так обильна русская жизнь , есть и такой: между тремя последовательными и последовательно консервативными факторами русской жизни — Монархией, Церковью и Народом — затесалась русская интелл и генция, самый неустойчивый и самый непоследовательный социальный слой, какой только существовал в мировой истории. Слой в одинаковой степени беспочвенный и бестолковый — бестолковый именно потому, что беспочвенный. С момента своего рождения на свет Божий эта интеллигенция только тем и занималась, что «меняла вехи»:

И я сжег все, чему поклонялся,Поклонялся всему, что сжигал.

Были «шестидесятники», которые, н аконец, нашли истину. Потом появились «семидесятники» и объявили шестидесятни ков дураками. Потом появились «восьмидесятники» и объявили семидесятников идиотами. Были сенсимонисты и фурьеристы. Были народовольцы и чернопередельцы. Были меньшевики и большевики. В эмиграции эта коллекция поп о л ни лась фашистами всевозможных разновидностей от младороссов до солидаристов. Все эти разновидности имели или имеют совершенно одинаковую хо з яйственную программу, в которой за густым частоколом восклицательных знаков спрятана хозяйственная, а, следовательно, и всякая иная диктатура партийной бюрократии.