Чистильщик - Соловьев Дмитрий - Страница 112

В задней части «УАЗа» в сигаретном блоке лежало небольшое взрывное устройство, вышибной заряд, который должен был распылить небольшое облачко нервно-паралитического газа. Ампула была маленькая, но все, кто находился бы в радиусе пяти метров от машины, начали корчиться от временного паралича дыхания. Около пяти-семи минут. Устраивать перестрелку или взрывать свою машину Чистильщик не собирался.

Но нет – ни единого острого взгляда в его сторону. Мишка, видимо, поглощен исследованием новой игрушки, Еленка пару раз глянула Чистильщику вслед, но скорее с прежним любопытством и недоумением. Итак, все чисто. Или почти. Игра может вестись более тонко, с соблюдением всех правил Науки о Заговорах и Предательстве. Плавали, знаем; как же-с, сами играли-с в такие игры, до одури играли-с.

«Однако я становлюсь многословен, – подумал Чистильщик, – особенно в мыслях. То ли просто устал, то ли старею. То ли и то и другое вместе». Он присмотрел площадочку три на три с еще не вытоптанной травой и все так же неспешно спустился к машине. Сунулся в салон и по виноватому взгляду Мишки, а главное – по характерному запаху пороховой гари – засек неладное.

– Про досыл забыл? – прищурившись, спросил Чистильщик.

Мишка понуро кивнул. Забывать про досланный в патронник патрон – это вообще-то был удел большинства солдатиков-первогодков, потому-то Волошин и был так смущен.

– Где дырка-то? – оглядывая внутренности салона, задумчиво произнес Чистильщик.

– В землю пуля ушла, ничего не зацепила, – суетливо ответил Мишка. «И то, слава богу, – подумал Чистильщик, – что никого не зацепила».

– Гильзу нашел? – спросил он. Мишка протянул ему еще теплый латунный цилиндрик. Чистильщик кивнул, сунул гильзу в карман и пошел выволакивать из задней части машины подстилку и припасы. Инцидент можно было считать почти исчерпанным.

Устроившись на бережку микроводохранилища, честная компания принялась с большим аппетитом за небогатую, но сытную снедь: свежие огурцы, зеленый лук и помидоры, копченое мясо, запивая трапезу легким светлым пивом. Полежали, лениво покурили, а потом Чистильщик, в приказном порядке оставив молодежь наблюдать за окрестностями, залез в прохладную воду и минут двадцать плавал кругами. Вылез, оделся – натянул штаны и сунул в их карман ПСС – и растянулся на брезентовом полотнище. Глянул на часы – полдень.

– Можете искупаться, – сказал он. – Хотя водичка оставляет желать лучшего. И по чистоте, и по температуре.

Мишка залез в воду и вскоре уже фыркал на середине прудка, девушка лишь окунулась у берега и быстро вылезла, уселась на бетонированном берегу, шлепая босыми ступнями по воде. Чистильщик лежал, прижмурившись, глядел на них, прихлебывая мелкими глотками из солдатской фляжки «Джека Дэниэлса». Бережок пока был пустынен, но со стороны жилых домов, невидимых отсюда из-за деревьев, уже тянулась по тропочке первая компания любителей отдыха у воды.

Когда Мишка вылез из воды, посиневший и лязгающий зубами, Чистильщик закрыл глаза и мгновенно уснул, как под лед провалился. Какие-то смутные образы проносились в его сознании, но ни на одном он не остановился, листая их, как страницы дешевой книжки-покетбука.

Проснулся он так же, как и уснул – мгновенно, словно включился. Поднес на уровень глаз часы: половина пятого. Сел, тряхнул головой. Молодежь его в обнимку сидела у воды, а вокруг гомонил табор загорающих, кто-то даже отважился влезть в воду. Чистильщик сунул в губы сигарку, закурил и прищурился. Что-то такое он увидел во сне, что-то очень нужное, но сейчас никак не мог припомнить. Он глубоко затянулся, медленно выдул дым через ноздри. И понял – что. Он резко встал.

– Народ, – негромко окликнул он Мишку с Еленкой, – пора.

К вечеру плотная облачность затянула небо, начал накрапывать мелкий дождик, постепенно усиливаясь и превращаясь в очередной затяжной ливень – с классическими пузырями на лужах и барабанной дробью тяжелых капель по жестяному карнизу за окном. Мирдза тяжело вздохнула и нашарила на низком столике зажигалку. Закурила.

Если майские и июньские ливни приводили ее в состояние душевного равновесия, смывая усталость, словно городскую пыль со свежей и сочной листвы, то августовские – наоборот, повергали в уныние и меланхолию, напоминая о приближающейся осени. Осень-то Мирдза как раз любила, но такие дожди будили цепь ассоциаций, приводивших в финале своем к зиме – самому ненавидимому ею времени года. За окном неохотно, как-то слишком тускло светили фонари, свет их рассеивался тугими струями дождя.

Марта лежала на кровати в своей комнате, страдая от ноющей боли в опухшем лице, глотала анальгетики, мало помогавшие ей – как, впрочем, и любому другому аномалу, – и пыталась читать книгу. Она уже проглотила за этот день с десяток таблеток алгомина, чувствовала себя разбитой и несчастной, общаться ей не хотелось. Хотелось только одного – чтобы ее не трогали. И Мирдза сидела в маленькой комнатке одна. Свет зажигать не хотелось, достаточно было полумрака, слегка рассеиваемого светом фонаря прямо под окном.

Погода и душевное состояние располагали к ленивой расслабленности. Мирдза налила в высокий стакан из тонкого синеватого стекла на четыре пальца настоящей «Хванчкары», купленной сегодня в магазине «Грузинские вина» за бешеные по нынешним временам деньги – а уж по старым и тем паче. Поднесла стакан к лицу, вдохнула нежный аромат вина, пригубила напиток. Глотнула чуть больше, а потом, с неожиданно возникшей жаждой, осушила стакан. Налила еще вина, но на сей раз не жадничала, отхлебнула деликатно, опустошив стакан всего на полпальца.

Затянулась сигаретой и тотчас же замерла, услышав осторожную возню с замком. Сигарета упала на пол, но Мирдза не заметила этого, бесшумно поднялась из кресла и уже привычно нашарила рядом с собой «Глок-17», оснащенный глушителем. Сунув в карман запасной магазин на девятнадцать патронов от «Глока-18», все также бесшумно вышла в прихожую. Дверь была уже открыта, и Мирдза, буквально угадав движение за спиной, там, где коридор сворачивал к кухне, бросила себя на бок, разворачиваясь в сторону движения.