Чистильщик - Соловьев Дмитрий - Страница 72

Задание было практически провалено. Уничтожить всех предателей одним махом не удалось – трое не явились на встречу, и Крысолов поднял на воздух хибару на окраине Саратова с теми, кто прибыл. Из тех, что не явились, Крысолов успел ликвидировать только одного – опера местного уголовного розыска. Но игра шла уже на грани провала – Крысолова засекли, и приметы его разошлись по всем постам. Началась облава. Единственный путь лежал через Волгу, но мосты контролировались. Пришлось плыть.

Прогноз погоды, услышанный Крысоловом еще днем, не обещал ничего хорошего – понижение температуры до минус одиннадцати, шквальный ветер и метель. Ограниченная видимость, с одной стороны, была на руку Крысолову, с другой – мешала и ему вовремя увидеть опасность.

Уже на середине необычайно высокая волна захлестнула пловца. Отфыркавшись, Крысолов энергичным гребком поднялся над водой. И сразу же нырнул, уходя в стылую глубину – на него шел буксир. «Черт, – подумал Крысолов, – откуда он взялся? Навигация-то вроде закончилась». По голеням жестко скребанул форштевень, и Крысолов нырнул еще глубже, яростно загребая руками, чтобы не попасть под винты. Его мотнуло несколько раз, потянуло к поверхности, но он удержался на глубине до тех пор, пока болтанка не прекратилась. Вынырнул, с жадностью вдохнул воздух. Мелкая снежная крошка тотчас же больно секанула его по глазам.

На берег он выбрался совершенно обессиленный. Неимоверно трудно было ломать полусантиметровый лед на мелководье и передвигать ноги. Болела, казалось, каждая мельчайшая клеточка тела, перед глазами мелькали огненные круги. Но Крысолов стянул с себя всю одежду и тщательно отжал из нее воду, пока она не превратилась в лед. Конечно, влага в ткани еще осталась, и она замерзнет, сделав одежду фанерно-жесткой, но, по крайней мере, не ломкой.

Срочно нужно было найти какое-то временное убежище, хотя бы на пару часов, чтобы восстановить температурный баланс. Отстегнув от пояса фляжку – единственное, что осталось у него от продуктового НЗ, Крысолов трясущимися руками отвинтил крышку и припал одеревеневшими губами к горлышку. Спирт, ледяными комочками скользнув по глотке, зажег пожар в пищеводе и желудке. «А ведь я хотел выбросить и флягу, – подумал Крысолов. – Что бы я сейчас без нее делал?» Чувствуя, как его охватывает крупная дрожь, Крысолов поспешно оделся и побежал на неверных ногах прочь от берега.

Укрытие от ветра и снега Крысолов нашел только через два часа. Запершись в каморке заброшенного коровника, Крысолов разжег на бетонном полу костер из обломков кормушек для коров и сухого навоза, смешанного с сеном. Досками закрыл окно с выбитым стеклом, оставив щели для выхода дыма, разделся и повесил одежду над огнем на шест. Хлебнул еще спирту, растерся остатками. Тепло огня благодатно разлилось по бедрам, плечам и груди, спина и ягодицы все еще мерзли. Крысолов стал медленно поворачиваться, стараясь вобрать кожей как можно больше тепла, зная, что ему предстоит еще двухсоткилометровый – как минимум – марш-бросок.

Брат Самэ вернулся из небытия, длившегося месяц, измотанным, словно все это время непрерывно бегал марш-броски и проходил полосу препятствий. Самэ открыл глаза, и мир поразил его своей новизной и яркостью. В уши хлынули тысячи звуков, ранее не слышанных, оглушив и смяв чувства, перебивая ощущения.

Брат Самэ приподнялся на жесткой постели, но головокружение уложило его обратно. Тотчас же холодная жесткая рука легла ему на лоб и глаза.

– Все в порядке, брат. Не надо только делать пока резких движений, – услышал он тихий голос. Брат Самэ замер, расслабив мышцы. Все было новым, даже истончившиеся мышцы – в них чувствовалась нечеловеческая сила и быстрота, кости стали словно невесомыми.

– Выпей это, – снова услышал он тот же голос и, приподняв голову, припал губами к краю фарфоровой чашки. Холодная терпкая жидкость смягчила пересохший рот и глотку и вдруг зажгла огонь в теле, стряхнув остатки сонной паутины с мозга, заряжая вялые мышцы энергией.

Самэ взметнулся с жесткого ложа. Полуденное солнце било в окно, но почему-то не слепило глаза, даже не приходилось сильно прищуриваться. Рядом с постелью на пятках сидел наставник Торидэ, которого он видел несколько раз в додзе. Торидэ тренировал какую-то особую группу послушников, и брат Самэ несколько удивился, увидев его здесь.

– С возвращением, – улыбнувшись, произнес наставник. – Ты как?

– Ничего, – ответил Самэ, чувствуя, что язык плохо слушается его. – В горле першит. Нельзя ли мне выйти в коридор, наставник, напиться? – спросил он, имея в виду бачок с родниковой водой, что стоял около столика дневального.

Торидэ рассмеялся.

– Ты в другом корпусе, брат Самэ, не в своем. А воды – пожалуйста, – он протянул послушнику пластиковую полуторалитровую бутыль минеральной воды. – Эта вода для тебя полезней, чем обычная родниковая,

Самэ жадно опустошил бутыль наполовину, У воды был характерный солоноватый привкус, и почему-то он лучше утолил жажду. Видимо, организм сам понимал, что ему надо. Но – почему? Почему Самэ твердо знал, что ему нужно было выпить сейчас только половину бутылки воды, тогда как раньше он выдул бы всю воду? Почему из всей пищи, находившейся на маленьком столике, он потянулся, спросив разрешение наставника и получив его, именно к соленым орешкам, наоборот, вызывавшим жажду? Почему, наконец, с ним возится наставник Торидэ, а не наставник Ирука? И еще тысяча и одно – «почему?»

Вчерашние ночные приключения Крысолов вспомнил с ухмылкой и закурил. Погодка в Москве стояла жаркая, если не сказать – удушающая. А может, это была исключительно личная реакция на «сердце России».

Отмывшись и поработав в Интернете, он решил слегка придавить на массу, благо новости были хорошие – никто не интересовался (кроме местных молодых людей, а их интерес был сугубо специфичен и особой тревоги не вызывал) двумя особами из Прибалтики, мирно обитавшими на биостанции в Белгородской области. А посему можно было бы и расслабиться, если бы не… А, черт знает – чего. Словно гвоздь в заднице. Что-то гонит вперед и – главное – неизвестно куда. Но это вовсе не исключает отдых.